Настоящий Парень-Гавайи (СИ)

Быстрофик. Пьянофик.

Написан на коленке. Ни одной строки на трезвую голову. Брутально не бечен.

Стив видит тысячи говнюков ежедневно.

Эти парни, которые получают бумажку с курсов по психологии и расспрашивают школьниц о том, как часто они мастурбируют. Эти чертовы торчки, которые убивают старушек ради десятка долларов в их маленьких кожаных кошельках. Эти мелкие идиоты, которые приставляют краденые пистолеты к головам своих отцов, чтобы получить чёртову страховку сирот или выплаты из отложенных денег на колледж.

Стив знает их тысячи, но не знает ни одного говнюка, похожего на Дэнни Уильямса. Если честно, ему и Дэнни хватает с головой.

Для тех, кто не знает, Дэнни - та ещё головная боль. Заноза в заднице, размером с американский спутник Эксплорер-1. Вам было бы комфортно жить с такой хреновиной в заднице? Стиву не комфортно. Ему некомфортно каждую секунду нахождения рядом с Дэнни Уильямсом.

У него во весь лоб написано - “Джерси”, потому что парень с таким выражением лица физически не мог родиться на Гавайях. Он выглядит так, словно в раннем детстве его закрыли в пустом подвале и выпустили на волю только после совершеннолетия - полный и глобальный недостаток витамина D, солнечного света и материнских объятий.

Дэнни врёт, что его обнимали каждое утро.

- У вас много знакомых, которые недовольны каждым без исключения днем своей жизни? - спрашивает Стив штатного психолога, сидя в удобном кресле. Рядом в таком же кресле сидит Дэнни и постукивает каблуком лакированной туфли по лакированному паркетному полу.

Чернокожая женщина в блузе под строгий воротник и крупных бусах на худой шее с улыбкой спрашивает:

- Что вы имеете в виду?

У неё сухие тёмные пальцы, сплетенные в расслабленный замок. У неё крупные зубы - еще немного, и начнут отбивать солнечный свет из окон, как зеркало.

- У вас много знакомых, которые сначала без сомнений кидаются под пули, чтобы спасти человека, а потом, оставаясь с вами наедине, выносят вам мозг, обвиняя во всех смертных грехах? А знакомых, которые ловят животом пулю, а потом хватают за руку хирурга и просят заодно вырезать им аппендицит, потому что это так чертовски нервирует: ждать, в какой момент тебя настигнет приступ рези в правом боку, а он обязательно - обязательно! - настигнет.

- Вообще-то, в семидесяти трёх процентах случаев обострение аппендицита случается именно у мужчин, - говорит Дэнни, и, чёрт, он не говорит, а бормочет себе под нос, как это может не раздражать? Он всегда бормочет под нос.

- Вы слышали? Слышали, что он сказал? - тут же реагирует Стив - не может не реагировать, это давно вшито в его рефлексы, там, где - поймать летящий в лицо бейсбольный мяч. Ему не нужно смотреть на Дэнни, чтобы знать наверняка, что этот парень прямо сейчас закатывает глаза. - Вот и я не слышал, потому что он всегда говорит так, будто я должен прислушиваться к каждому его слову. Я что, должен ходить за тобой со слуховым аппаратом?

- Недавно ты вломился ко мне в офис и попросил выключить музыку, потому что она отвлекала тебя от отчёта, Стив, и это было бы не смешно, если бы музыка играла хотя бы на третьем делении, а я всегда включаю её на второе, второе деление и четыре микроделения, понимаешь? - Дэнни не смотрит на него, он натянуто улыбается чернокожой женщине. - Видите, что он делает? Он врёт. У него идеальный слух, ему просто нужно к чему-то во мне придраться.

- Хорошо, - быстро говорит штатный психолог. Она слишком добра - даёт им небольшую передышку, чтобы перевести дыхание. - Если я попрошу вас назвать те стороны друг друга, которые не вызывают раздражения, вы справитесь с этой задачей?

Нет задачи, с которой бы не справились эти двое, но передышка затягивается, потому что капитан Стивен МакГарретт и детектив Дэнни Уильямс после этого вопроса погружаются в глубочайшие размышления, и повисает тишина. Действительно долгая тишина.

Первым почти всегда отвечает детектив Уильямс.

Он поднимает руку и говорит:

- Ну, мне нравится, когда он не водит мою машину.

***

Стив всегда за рулём.

Говоря “всегда” имеется в виду - каждый, каждый божий день. Стив накрепко запустил корни в водительское сидение камаро, врос в него, и иногда кажется, что проще ложкой выкорчевать столетний дуб из окаменевшей земли, чем вернуть себе право водить собственную машину.

- У моего автомобиля рак, - устало вздыхает Дэнни, забирая с прилавка картонный стаканчик кофе с пластмассовой крышкой.

На картонке написано - “горячо”. Дэнни берёт его всей ладонью, морщится, но не выпускает.

- Жаль это слышать, брат, - Камекона вытирает жирные руки о фартук, доверительно наклоняется вперёд, - может быть, отправишь его в ремонт?

Камекона такой простой, он все понимает буквально. Как этот человек мог быть крупицей преступного мира Гавайи, Дэнни не может объяснить. Две сидки в Халаве, связи с мафией - загадочная история. Он и врать-то совершенно не умеет, куда ему. Разве что подать резюме на место пешки наркодилера и просрать всё в первый же день.

Камекона такой простой.

- Вряд ли это поможет, - стакан жжётся, а Дэнни, щурясь от солнца, косится на Стива.

Тот, как всегда, невозмутим. Сидит в непринуждённом одиночестве за дальним столом, берёт креветку пальцами прямо из тарелки и отправляет в рот. Ему комфортно одному. Никто не гудит о том, что отсутствие столовых приборов во время трапезы - как минимум негигиенично, о том, что острое не полезно для желудка, хотя - какой у Стива желудок? Бетономешалка, хоть асфальтом её набивай. Дэнни чувствует себя не на своём месте, пока Стив наслаждается видом на океан и с аппетитом ест свой обед. Руками. Нет, это не лечится у штатного психолога.

- Спасибо за кофе, - Дэнни салютует Камеконе стаканом.

Он как раз на полпути к столу, когда у Стива звонит телефон.

Стив облизывает кончики пальцев и лезет в передний карман джинсов. Достаёт мобильный, а после короткого “МакГарретт” поднимается, вытирает рот бумажной салфеткой, бросает её в тарелку с остатками острых креветок.

Стив переключается на рабочий режим моментально. Только что он был коренным гавайцем, отдыхающим на свежем воздухе за обедом, но звонок телефона будто врубает тумблер морского котика в его лобной доле. Две стороны одного Стива - так умилительно за этим наблюдать. Дэнни уже даже не пытается понять, какая из сторон бесит его больше. Дэнни уже так привык к каждой, что самому тошно.

Стив зовет:

- Дэнни! - и суёт мобильный в карман уже на ходу к камаро, и дожёвывает свои креветки, и весь он такой обычный, постоянный, стабильно раздражающий, что становится приятно где-то в грудных костях. - Это Джерри, он что-то нашёл. Поехали.

Конечно, это Джерри.

Сегодня воскресенье, но Джерри насрать - у инопланетных цивилизаций, магнитной активности в бермудском треугольнике и у копов не бывает выходных.

- Да иду я, не видишь, что ли, - бормочет Дэнни.

Он бормочет:

- Отличный был кофе, - и ставит неначатый стакан с американо на ближайший столик. Конечно, он мог бы допить его в машине, но нет, спасибо. Стив за рулём, а Дэнни, к счастью, всё ещё дорога кожаная обивка салона и собственная жизнь.

Кстати, о ней, о жизни Дэнни Уильямса. Грэйс без ума от Стива.

Это какая-то странная магия МакГарретта, наверное, потому что из всех их общих знакомых Стив не нравится только самому Дэнни. То есть, конечно, если судить объективно - Стив хорош. В том, что касается всех этих марш-бросковых дел и армейской закалки, и душа за три минуты, и белкового завтрака, и режима, который выносит мозг - эта собака уже давно дрессирует себя сама, он уже лет шесть, как не находится под прямым командованием военно-морского флота. И в том, что касается безостановочного контроля он хорош, его не переплюнет даже Доктор Зло. Но покажите Дэнни человека, который вытерпит это дольше, чем несколько часов.

Прости, Господи, да его даже собственная мать бросила.

Да, да, это плохое сравнение, иной раз он бы даже врезал себе за что-то подобное, но иногда Дэнни доходит до той точки кипения, когда ему хочется только плохих сравнений, за которыми обязательно последует божья кара, как любила говорить Рейчел. Рейчел не была чокнутой католичкой, но несколько первых лет их брака они каждое воскресенье посещали церковь со всеми этими прибаутками вроде заточенных наостро воротников накрахмаленных рубашек, запонок, пастельных галстуков под горло и чинно собранных на затылке волос.