Олигарх и амазонка

Максим не мог сдержать слезу, глядя на свою фотографию. Он не видел себя ниже пояса – не было инвалидной коляски, не было спрятанных в брюки обрубков вместо ног. На фотографии он смотрелся соколом. Гордое выражение лица, офицерский китель с майорскими погонами, Золотая Звезда на груди...

Максим был уверен, что Героем России ему не быть никогда. Но, видно, кто-то сверху дал команду поднять «зарубленное» представление, навести лоск в наградных листах. И Указ Президента не заставил себя долго ждать. Из самого Кремля приехал полномочный представитель, чтобы в торжественной обстановке вручить Максиму дважды заслуженную награду...

А недели за две до этого Максим в той же торжественной обстановке получил ключи от двухкомнатной квартиры. Центр города, новый дом, стандартная планировка, пятьдесят шесть квадратных метров. И мебель новая – далеко не самая дорогая, зато во всех комнатах...

Анжела знала, кого благодарить за квартиру. Догадывалась, что и Звезда Героя не просто так упала с неба... Но Максиму она ничего не говорила...

– Я и рамку купила, – стараясь не смотреть мужу в глаза, сказала она. – На стенку повесим. Будем любоваться... Я тобой так горжусь, мой дорогой...

– А я горжусь, что ты у меня есть... – счастливо улыбнулся Максим. – Не знаю, что было бы со мной, если бы не ты...

– А что было бы? Звезду бы ты и так получил. И квартиру тоже...

– При чем здесь это?.. Да, хотел тебе сказать, – произнес он, пальцем разглаживая наморщенный лоб.

– И что ты хотел сказать?

– Ко мне сегодня приходили... Какой-то благотворительный фонд... Он в Москве находится, но представитель уже здесь... Она должна...

– Она?!

– Да это неважно, она или он, – замялся Максим. – Важно, что для меня, как для Героя России, выделили большую сумму денег. Меня отправляют в Швейцарию... Понимаешь, в Швейцарию!

Анжела изобразила восторг.

– Быть этого не может!..

– Ноги пришивать... Шучу. Деньги выделены на лечение и протезирование. Мне сделают протез по спецзаказу. Я буду ходить как нормальный человек...

– Ну вот видишь, а ты отчаивался...

– Возможно, я даже вернусь в строй. Где-нибудь в военкомате буду служить. Это, конечно, не совсем то, чего я хочу, но все равно здорово...

– Все будет как ты хочешь...

– Я хочу, чтобы ты была со мной...

– Ты говоришь, что представитель женщина...

– Да это неважно... – отмахнулся Максим.

Он старательно делал вид, что для него это в самом деле неважно. Но в глазах угадывался какой-то нездоровый блеск. И природу этого блеска Анжела поняла на следующий день, когда к ним домой пришла уже не юная, но еще в соку миловидная женщина с красивыми раскосыми глазами. Имя, подчеркивающее нежную женскую сущность, – Мила. Очаровательная улыбка, приятный бархатистый голос... Максим пытался изобразить непоколебимость, но Анжела чувствовала, что дышит он к ней неровно.

– Анжела Борисовна, я понимаю, что вы очень хотите отправиться в Швейцарию вместе с мужем, но, к сожалению, мы не можем предоставить вам такой возможности, – извиняющимся тоном проворковала красотка.

– Но ведь не может же Максим ехать один?

– Нет, конечно. Я для того и приставлена к нему, чтобы сопровождать его до места назначения. Более того, первое время, пока не закончится адаптационный период, я буду находиться рядом с ним. У меня медицинское образование, к тому же я знаю немецкий и французский языки...

– У меня такое чувство, как будто вы оправдываетесь, – усмехнулась Анжела. – Я понимаю... Я действительно все понимаю...

Алтынов мог бы и попозже вывести на орбиту «представительницу». Но он подсунул ее Максиму сейчас, когда он еще не уехал в Швейцарию. Он нарочно так сделал – показывает Анжеле, что его план в действии. Он обещал Максиму женщину, и он держит свое слово... Может, и не плохой он человек, этот Алтынов, но грубый и беспардонный. Мог бы и пощадить ее чувства, ведь Максим ей не чужой...

– Да вы не волнуйтесь, через два месяца Максим Елисеевич будет дома – живой, здоровый, – сверкнула белоснежной улыбкой Мила.

Наверняка она уже получила инструкции... И вряд ли Максим устоит перед ней... Что ж, если он по-настоящему любит свою жену, то сможет устоять перед соблазном. Но Анжела интуитивно чувствовала, что не устоит... Что ж, бог ему судья.

А себя осудит она сама. Осудит, если не устоит перед Вадимом... А бастионы ее совсем не прочные. Уж она-то знала это как никто другой...