Олигарх и амазонка

Максим сидел на полу, прислонившись к дивану. Газетка расстелена, на ней бутылка водки, плавленый сырок, половина огурца. И всего один стакан.

Анжела гневно свела брови к переносице.

– И где ты это взял?

– Сосед заходил, – опустив глаза, буркнул Максим.

– Угостил?

– Я что, попрошайка? Еще пока до этого не опустился...

– А я не знаю, до чего ты опустился. Но то, что ты опускаешься, это факт... Сопьешься ведь. А кому алкаш нужен? Лично мне – нет!

– А такой я тебе нужен? – горько усмехнулся Максим.

– Если б не был нужен, давно бы бросила. Но я же с тобой...

Максим был героем. Командир спецназа, гроза боевиков. Два раза к Герою России представляли, но оба раза штабные придирались к запятым в наградных листах, спускали представления на тормозах... На войне Максим был героем. А остался без ног – скис, расклеился, к бутылке потянулся. Не получился из него Мересьев, не складывалась повесть о настоящем человеке... Но Анжела надеялась, что это временно. Чуть больше полугода прошло с тех пор, как он стал калекой. Новые ноги, конечно, не отрастут, но душевные раны зарубцуются. Он снова почувствует вкус к жизни, и тогда уж точно возьмется за ум. А жена ему поможет встать на ноги, для того она и осталась с ним.

А ведь могла уйти к Вадиму. Он больше не любит свою Олимпию. Как предрекала Анжела, так и случилось. Понял он, как заблуждался, понял, в ком заключено его настоящее счастье. Она же готова была ждать его всю жизнь. Потому что любила... И сейчас любит. Но, увы, на руках у нее Максим. И как ни уговаривал ее Вадим, она его не бросила... В общем-то, он ее и не уговаривал. Он же сам воевал, сам мог остаться калекой – кому, как не ему, пожалеть Максима вместе с ней... Он не уговаривал Анжелу, не умолял. Но терять ее не хотел. Она видела, как он переживает, если не сказать, страдает. Видела, что жалеет о своей глупости... И она жалела, что не бросила Максима. Жалела, но не бросала...

– А не надо цацкаться со мной... Я же знаю, ты Вадима любишь...

– При чем здесь Вадим?

– Да при том, что он тебя хочет... Думаешь, я не знаю, чем вы там в госпитале с ним занимались?

– Заткнись! – вспылила Анжела.

Но тут же остыла. Чего на правду-то злиться... Да, было у них с Вадимом в госпитале, это было, и не раз. Она не хотела изменять Максиму. Но не могла отказать Вадиму, потому что очень-очень его хотела. Потому что очень-очень любила его...

– Весь госпиталь знал, что ты... – начал было Максим, но запнулся.

– Ну продолжай, чего замолчал!

– Все знали, что ты... Как шлюха... С этим...

Анжела просто зашла к Вадиму – она же имела право его проведать, как старая подруга. Сосед по палате куда-то вдруг делся. Вадим стал рассказывать, как любит ее. Рассказывал, рассказывал и... В общем, рассказал. Уже точку собирался ставить, когда в палату сестра вдруг вошла. Она-то и растрезвонила...

– Почему как?.. Это я с другими правильная. А с Вадимом – да, шлюха...

– Ну так и катись к нему! Он здоровый, у него все на месте...

– Да нет, он не совсем здоров, – вызывающе усмехнулась Анжела. – У него полжелудка вырезали. И с легкими проблема после ранения... Может, мне в самом деле к нему уйти?

– У него папа богатый...

– Не знаю. В Чечне он как простой солдат воевал...

– Да знаю... Ладно, давай не будем об этом, – пошел на попятную Максим.

В другое время Анжела бы сменила тему, но сегодня она должна была воспользоваться моментом.

– А давай будем!.. Ты посмотри на себя! В кого ты превратился! Грязный, небритый, пьяный... Ты же офицер!

– Ну, не пьяный... Так, чуть-чуть...

– Почему не побрился?

– До умывальника высоко...

– Зато до бутылки в самый раз, да?.. В общем, слушай меня внимательно, мой единственный и ненаглядный! Чтобы я больше не слышала, что ты что-то не смог... Я могу за двоих работать? Я могу тебя и ребенка на себе тащить. И ты будь добр мочь!..

– Анжела, ну чего ты? – жалостливо посмотрел на нее Максим. – Протезы же обещают, хорошие... Как только, так сразу...

Протезы ему обещали уже несколько месяцев, а обещанного, как известно, три года ждут, и это как минимум... Да и какие это будут протезы. Дешевые, отечественного производства... Но хотя бы они, и то хорошо. Можно и на деревянных ходить научиться, лишь бы желание было... А оно у Максима будет. Родители научили его родину любить, а жена научит любить самого себя. Она упорная, она настырная, ее не сломаешь...

Максима проняло. Он сам искупался, побрился. Залез в чистую постель. И даже попытался исполнить супружеский долг. Вот этого Анжела не хотела. Но из чувства жалости все же пошла мужу навстречу. Но у него ничего не получилось. Очередная осечка. Ей-то что, а для него это – трагедия... Плохо Максиму, очень плохо. Но на то Анжела и жена ему, чтобы не дать ему отчаяться...