Череп императора

— Так, — сказал капитан, — для начала давайте попробуем встать так же, как неделю назад. Вспомните, пожалуйста, где каждый из вас находился в момент, когда в туннеле погас свет…

Поглядывая друг на друга и с опаской косясь на капитана, ирландцы попытались рассредоточиться по туннелю. «Нет, Дебби, ты стояла чуть впереди». — «Сам отодвинься правее. Вот так. И вроде ты стоял ближе к стене, нет?»

Минут пять все хаотично перемещались. Кому-то казалось, что пожарный щит находился дальше от него, чем сейчас, кому-то, что он стоял чуть ближе к капитану. Наконец позиции были заняты. Брайан и Мартин в дальнем от щита конце туннеля. Я с Дебби между ними и капитаном. Тихорецкий во главе группы. Все, не сговариваясь, посмотрели на то место, где должен был стоять Шон.

— Очень хорошо, — кивнул капитан, осмотрев нас. — Очень… Так, значит, все и было. Всегда проще искать разгадку, когда перед глазами ясная картина места происшествия. Пока мы не закончим, будьте добры, оставайтесь на своих местах… Я надеюсь, мы вместе отыщем ключ к этой истории очень быстро.

В этом пиджаке, с оттопырившимся под мышкой чем-то тяжелым и с голливудской белозубой улыбкой, капитан сейчас особенно напоминал героя малобюджетного боевика… Если бы убийцей был я, мне хватило бы одного взгляда, чтобы понять: от такого, как он, уйти не удастся — достанет хоть на краю земли… Только вот убийцей был совсем не я.

— Что мы имеем? Мы имеем, как ни прискорбно это признать, труп. Ровно неделю назад, как вы знаете, здесь был убит Шон Маллен, гражданин Ирландской Республики, двадцати пяти лет от роду. Мы все присутствовали при этом преступлении, но не можем сказать о нем ничего внятного. Мотивов выяснить не удалось. Шон был, похоже, из тех людей, которые могут прожить всю жизнь, так ни разу ни с кем и не поругавшись. Улик тоже нет. Вернее, одна есть, но о ней мы поговорим позже (выразительный взгляд в мою сторону). С какого же конца нам начать?

Ирландцы слушали его затаив дыхание. Судя по их лицам, самым большим желанием каждого из них было как можно скорее выбраться наверх и, добравшись до ближайшего к Сенной ночного бара, присосаться к кружке с пивом. Нечто вроде легкого приступа клаустрофобии начинал испытывать и я.

— Правило номер один гласит: если не знаешь, с какого конца взяться за дело, начинай по порядку, — улыбнулся капитан. (Какие, однако, остроумные комитетчики пошли, успел удивиться я.) Давайте так и поступим. Начнем, пожалуй, с вас.

Он уперся своим внезапно ставшим твердым и острым, как клинок рапиры, взглядом в Мартина, и под этим взглядом тот весь как-то съежился, увял и словно даже стал меньше ростом.

— Мартин Клейтон. Двадцать семь лет. Журналист «Айриш ревью». Пишете, как мне сообщили с вашей работы, в основном на темы культурно-исторические. Обзоры, рецензии, аннотации…

— Вы звонили мне в газету? — сглотнув, спросил Мартин.

— А как же? Конечно, звонил.

— Но я надеюсь…

— Не беспокойтесь, разумеется, я не стал говорить, по какому поводу навожу справки. Сказал, что обычная формальность, уточняем визовые данные… На работе вас хвалят. Особенно отмечают работоспособность. Однако… Странноватые темы, на которые вы пишете, заставляют, знаете ли, задуматься.

На Мартина было жалко смотреть. Крепкий вроде парень, он чуть ли не посерел.

— В Корке вы известны как автор нескольких статей о сатанизме. Причем не только средневековом, но и современном. Через Интернет вы связывались с Энтони Ла Уэем — а ведь этот человек значится в картотеке ФБР как основатель «Церкви Сатаны»… В вашем досье я прочел, что, когда в позапрошлом году полиция Корка проводила плановый рейд по притонам наркоманов, вы были задержаны в компании каких-то странных личностей…

— Это не личности… — просипел Мартин, — это активисты «Общества Раскрепощенного Сознания». Художники, поэты, неформальные философы…

— Не важно. Сейчас мы говорим не о них, а о вас. И уж кому, как не вам, знать, что убийство Шона носило все признаки убийства ритуального. Удар топором в основание черепа… Мы навели справки — специалисты утверждают, что именно таким образом жрецы Иерусалимского Храма рубили жертвенных животных^[28]… Конечно, само по себе это не улика. Само по себе это вполне может быть тривиальным совпадением. Однако если учесть, что вы были единственным из всех, кто оказался с ног до головы забрызганным кровью, то… Повод для разговора становится куда более серьезным.

— Но я же…

— Погодите. Дайте мне закончить. Всю эту неделю я и мои сотрудники посвятили тому, чтобы тщательно проверить все версии. Не ухватиться за лежащую на поверхности, а досконально рассмотреть все возможные варианты. Мы и рассмотрели… Не думайте, что я попросил вас встать так, как вы стояли той ночью, просто из любви к театральным эффектам. То, как мы здесь стоим, возможно, является ключом к разгадке.

Ирландцы с интересом взглянули друг на друга. Не скрою, я тоже принялся рассматривать соседей справа и слева, пытаясь сообразить, что именно капитан имеет в виду.

— Вы стояли последним в группе. Причем стояли дальше всех от щита с топором. Чтобы снять его и подойти к Шону, вам пришлось бы, — капитан подошел к Мартину и принялся пальцем показывать возможный путь с его места к пожарному щиту, — обогнуть Брайана… Не задеть ни Дебби, ни Илью Юрьевича… Пройти мимо меня… А затем таким же образом вернуться на место. Теоретически это, конечно, возможно. На практике — вряд ли. Особенно что касается «пройти мимо меня».

Мартин облегченно вздохнул, расправил плечи и, сияя от удовольствия, глянул на стоящую рядом с ним Дебби.

— Что ж, самая очевидная версия оказалась — как и следовало ожидать — тупиковой. Скажу, не тая, наши психологи, которых я попросил составить портрет убийцы, нарисовали картину, под которую вы подходите идеально. Но раз возможности подойти и взять топор у вас не было, то вашу кандидатуру мы пока оставим и пойдем дальше.

Капитан перевел взгляд с Мартина на Брайана и усмехнулся.

— А дальше у нас идете вы.

Брайан с каменным лицом смотрел на капитана и ждал продолжения.

— Брайан Хьюсон, — не торопясь проговорил капитан. — Двадцать шесть лет, гражданин Ирландии, и все такое прочее… А также член партии «Шин Фейн». Партии, замечу, националистической, поддерживающей ирландский терроризм. И активист студенческого движения «Рабочая Правда». Прокоммунистического движения. Известного, между прочим, своими леворадикальными выступлениями. Да и в Петербург вы прибыли как корреспондент газеты «Войс оф Фридом» — «Голос Свободы». Как мне сообщили в вашем полицейском департаменте, эта газета — что-то вроде нашей отечественной «Лимонки», орган радикалов и социально-опасных элементов…

Я перевел взгляд с капитана на Брайана. Похоже, Тихорецкий действительно неплохо подготовился к сегодняшнему разговору. Интересно, что он скажет, когда очередь дойдет до меня?

— Мне странно слышать все это от вас, — сказал Брайан. — Неужели вы не были членом КПСС?

— Был.

— К чему тогда все эти ярлыки — «прокоммунистический», «леворадикальный»?

— А я вас ни в чем и не упрекаю. Я просто излагаю то, что мне удалось узнать от ваших же соотечественников… А насчет моей партийной принадлежности… В этой стране невозможно было работать в спецслужбе и не быть при этом партийным. На лозунги всех этих идиотов в верхах мне было по большому счету плевать. Я всегда служил стране. Государству. И тогда, когда оно было коммунистическим, и сейчас. Но речь о другом. Интересно то, что на месте происшествия оказался такой человек, как вы. Прямо скажем — человек весьма необычных для западного европейца взглядов. Разумеется, мы не могли не заинтересоваться вашей персоной. И знаете, что мы узнали, когда пригляделись к вашей анкете повнимательнее?

— Знаю, — криво усмехнулся Брайан. — Вы узнали, что я — левша.

— То есть отнекиваться вы не собираетесь? Это хорошо. Это характеризует вас с положительной стороны.

— Я обратил внимание на то, что топор всажен справа, сразу, как только увидел тело Шона…