Мертвые воды Московского моря

девушки.

Кис отнюдь не был слабонервным, но сейчас он предпочел не приближаться к телу. Напротив, сделал три шага назад, уперся лопатками в стенку, и очень вовремя, так как ощутил слабость в коленях и острую нужду в опоре.

Мать Яны, посмотрев на труп, вдруг резко развернулась и побежала назад, к выходу. У двери замерла, постояла, словно спрашивая себя, что она собралась делать и куда собралась бежать… Затем вернулась, снова медленно приблизилась к телу, не отрывая от него глаз…

– Вы в состоянии продолжить опознание? – спросил следователь. В голосе его слышалось участие.

Любовь Захаровна молча кивнула, и следователь скомандовал санитарам, чтобы они перевернули тело. Что там увидела женщина, Алексей не знал, но она вдруг завыла, упала на труп, снова отскочила (Кис представил, каково ей коснуться ледяного мертвого тела), снова вернулась… Кто-то принес ей воды, она, не глядя, отмахнулась от стакана, чуть не выбив его из рук санитара. Затем вдруг присела на корточки, уцепившись пальцами за край стола, и громко зашептала: «Доча! Доченька!!!» Снова поднялась, укрыла тело простыней, тщательно подоткнув, как укрывают спящих детей, и вот так, поверх простыни, его обняла, почти легла на него…

Алексей больше не мог смотреть на мать, распростершуюся над страшным бутафорским телом. Он вышел на улицу, достал сигареты, но передумал: его слегка подташнивало. Он вернулся в помещение морга, нашел туалет и напился воды из-под крана. Снова заглянул в зал морга: санитары отрывали Любовь Захаровну от трупа, подвигали ей стульчик, настойчиво совали стакан с водичкой и даже предлагали глотнуть разбавленного спирта…

Кис почел за благо ретироваться. Какие, к черту, сейчас вопросы: «А почему вы не позвонили Яне?» Он только попросил следователя взять координаты Любови Захаровны в Москве, как только она придет в себя, – и то скорее по инерции…

Вечер он провел в полном бездумье и полном одиночестве у телевизора. Ванька где-то болтался, Александра уехала на два дня в командировку. Все-таки неправильно, что они не завели общее жилье, неправильно это… Да, у них не было никаких веских причин, чтобы съезжаться, но именно сейчас Алексей неожиданно нашел одну. Очень вескую. В доме должно быть присутствие любимой женщины! Должны обитать ее вещи, ее запах, заведенный ею порядок, какое-нибудь пустячное: «Ставь свои ботинки вот сюда!» – чтобы он вспоминал об этом, разуваясь, даже когда ее нет, когда она отсутствует, когда в командировке…

Остаток вечера он посвятил обдумыванию этой мысли и, уже засыпая, все еще рассуждал: не нужно продавать наши квартиры, пусть останутся, – для Саши важно, чтобы у нее был личный и неприкосновенный уголок, даже если она им никогда не воспользуется… Надо просто купить третью, новую квартиру! Которая станет их общим домом… Спальня, гостиная, два кабинета, для него и для Саши, и какая-нибудь комнатенка для одежды, глажки и прочих хозяйственных премудростей, Сашка говорила, что это важно… Квартира, где он будет ставить туфли в прихожей,