Игра в безумие. Прощай, сестра. Изверг

На земле, неподалеку от струйки крови, примерно в метре от ее раскрытой ладони, лежали темные очки. Одно стекло их было разбито. Волосы у девушки были русые, но в том месте, где чем-то твердым ее несколько раз ударили по голове, светлый золотой цвет смешался с алым цветом крови.

Девушка уже не дышала. Лежала вниз лицом в крови у подножья небольшого откоса, и кровь ее стекала на землю. Никогда уже не будет она дышать.

Девушку звали Дженни Пейдж.

Глава VI

Лейтенант Барнс изучал копию донесения.

КОМУ Управление полиции, лейт., Питер Барнс, 87 участок.

ДАТА 15 сентября.

ОТ Главного судебного эксперта.

ПО ВОПРОСУ Смерть Дженни Риты Пейдж.

ПОЖАЛУЙСТА, ЗАПОЛНИТЕ НИЖЕПРИВЕДЕННЫЕ ГРАФЫ В СВЯЗИ С ВЫШЕУПОМЯНУТЫМ ПРОИСШЕСТВИЕМ.

ТЕЛО НАЙДЕНО 14 сентября

МЕСТО Возле моста Гамильтона, Айала.

ВСКРЫТИЕ ПРОИЗВЕДЕНО Предварительное

ПРОИЗВЕЛ Доктор медицины Бертрам Нельсон, ассистент судебного эксперта, больница Сент-Джоан.

ДАТА 14 сентября.

МЕСТО Областная больница.

ПРИЧИНА СМЕРТИ Вероятно, сильное сотрясение мозга (прим.: только предварительная оценка, до заключения по вскрытию).

РЕЗУЛЬТАТ ХИМ. АНАЛИЗА Еще не сделан.

ТЕЛО ОПОЗНАНО Миссис Молли Белл.

АДРЕС Де Витт-стрит 412, Риверхид.

СТЕПЕНЬ РОДСТВА Сестра.

ТЕЛО ВЫДАНО

(ИМЯ, АДРЕС)

ЕСЛИ НЕ ВЫДАНО, ГДЕ НАХОДИТСЯ. Тело в морге. Производится полное вскрытие. Миссис Белл получит тело после проведения всех исследований. Полный отчет о результатах экспертизы будет представлен.

РАЗРЕШЕНО ПОГРЕБЕНИЕ —

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ -

Доктор медицины Артур У. Баркли.

Отдел главного медэксперта.

В переводе на нормальный язык это означало, что кого-то прикончили. Тело отвезли в морг, и там какой-то ненормальный тип заботливо изучил разбитое лицо и проломленный череп и пришел к выводу, что смерть вызвана, «вероятно, сильным сотрясением мозга». Барнс понимал, почему на его столе еще нет полного донесения, но и то, что он изучил, его потрясло. Нельзя ожидать, кисло подумал он, что кто-то будет толкаться вокруг места преступления среди ночи. Тело перевезли в морг, вероятно, только рано утром, и прежде всего пытались выяснить, нет ли в желудке яда. Разумеется, его там не было.

Никто не начинает работать до десяти, и никто не задерживается после пяти. Ужасная страна. Каждый думает только о себе и работает только от и до.

Разумеется, кроме того типа, что убил девушку. Ему переработка не помешала, вовсе нет.

«Семнадцать лет, — подумал Барнс. — Господи, ведь и моему сыну семнадцать». Он подошел к дверям кабинета. Был он низенький, крепко сложенный, с головой, как валун каменоломни. Его маленькие голубые глазки, которые непрерывно бегали вверх-вниз, всегда были настороже. Ему не нравилось, когда убивали людей. Ему не нравилось, когда молодым девушкам разбивали головы. Распахнул дверь.

— Хэл! — позвал он. — Зайди ко мне!

Начал расхаживать по кабинету. Уиллис вошел и молча остановился, заложив руки за спину.

— На очках что-нибудь нашли? — спросил Барнс, продолжая прохаживаться.

— Нет, лейтенант. На уцелевшем стекле виден был отпечаток пальца, но маловероятно, что нам удастся что-то выяснить по одному отпечатку.

— А что с тем типом, которого вы задержали вчера ночью?

— Рэндольф? Он зол, как черт, что все до капли разболтал. Видно, боится, что в суде ему это не пойдет на пользу. Все время орет, чтобы ему вызвали адвоката.

— Я имел в виду тот отпечаток пальца.

— Нет, это не его отпечаток.

— Думаете, той девушки.

— Нет, лейтенант. Это мы уже выяснили.

— Значит, Рэндольф не наш человек.

— Нет, лейтенант.

— Я и не рассчитывал, что это он. Девушку, очевидно, убили в то время, когда он был с вами.

— Да, лейтенант.

— Чертовски жаль, — сказал Барнс. — Чертовски жаль. — Снова начал расхаживать по кабинету. — Чем занимался северный комиссариат?

— Они заняты делом. Хватают всех сексуальных извращенцев.

— Можете им помочь. Просмотрите наши картотеки, и пусть ребята берутся за работу, ладно? — Он помолчал. — Думаете, это сделал наш грабитель?

— Очки говорят за это, лейтенант.

— Значит, Клиффорд наконец сорвался, мерзавец!

— Возможно, лейтенант.

— Меня зовут Пит, — сказал Барнс. — К чему эта официальность?

— Ну, лейтенант, в общем, у меня есть идея.

— В связи с этим случаем?

— Да. Если это сделал наш грабитель, лейтенант.

— Пит! — рявкнул Барнс.

— Итак, Пит, этот сукин сын терроризирует город. Читал сегодня утром газеты? «Семнадцатилетняя красотка с лицом, превращенным в фарш!» На нашем участке, Пит. О’кей, у нас поганый участок. Он весь прогнил и смердит, и некоторые люди думают, что так было всегда. Но меня это угнетает, Пит. Господи, мне от этого просто не по себе.

— Этот участок не так уж и плох, — задумчиво возразил ему Барнс.

— Ах, Пит, — вздохнул Уиллис.

— Ну ладно, пусть он прогнил и смердит. Мы делаем все, что можем. Черт возьми, а что от него ждать? Райские кущи с ангелами?

— Нет. Но мы должны их охранять, Пит.

— А мы что, этого не делаем? Триста шестьдесят пять дней в году, и так каждый год. Газеты интересуются только громкими скандалами. Этот проклятый грабитель…

— Значит, мы должны его взять. У северного комиссариата такие проблемы все время висят на шее. Еще один труп. Все мы видим только трупы. Думаешь, очередной труп на них как-то подействует?

— Они неплохо работают, — заметил Барнс.

— Знаю, знаю, — нетерпеливо ответил Уиллис. — Но, думаю, моя идея им поможет.

— О’кей, — сказал Барнс, — я слушаю.

В пятницу пополудни в гостиной стояла печальная тишина. Молли Белл уже выплакала все слезы и теперь сидела молча. Ее муж замер напротив, а Берт Клинг растерянно стоял в дверях, гадая, зачем он, собственно, пришел.

Он отчетливо помнил Дженни, как она окликнула его, когда он уходил в среду вечером. Невероятная красавица, которую грызли опасения и заботы, омрачавшие ей жизнь. А теперь она была мертва. Странно, но он чувствовал себя в ответе за это.

— Она тебе что-нибудь сказала? — спросил Белл.

— Не слишком много, — ответил Клинг. — Казалось, ее что-то мучает… Она казалась… весьма циничной и искушенной для своего возраста. Не знаю. — Он покачал головой.

— Что-то с ней было не в порядке, — сказала Молли. Голос у нее был очень тихий, едва слышный. Теребила носовой платок, который уже высох, потому что не стало слез, чтобы его намочить.

— Полиция полагает, что это дело того самого грабителя, милая, — ласково произнес Белл.

— Да, — ответила Молли, — я знаю, что они думают.

— Милая, я знаю, как тебе тяжело…

— Но что она делала в Айоле? Кто завел ее на тот пустырь у моста Гамильтона? Она пошла туда одна, Питер?

— Думаю, да, — ответил Белл.

— Зачем ей нужно было идти туда? Зачем семнадцатилетней девушке забираться в такую глушь?

— Не знаю, милая, — сказал Белл. — Дорогуша, прошу тебя, успокойся. Полиция его найдет. Полиция…

— Найдет? Кого? — взорвалась Молли. — Грабителя? Но разве они найдут того, кто заманил ее туда? Питер, ведь это на другом конце города. Зачем ей забираться в такую даль?

Белл снова покачал головой.

— Не знаю, милая. К сожалению, не знаю.

— Мы его найдем, Молли, — вмешался Клинг. — И северный комиссариат, и детективы из нашего участка будут заниматься этим делом. Не волнуйся.

— А если вы его найдете, — сказала Молли, — это что, вернет мне сестру?

Клинг наблюдал за ней: женщина, в двадцать четыре года ставшая старухой, сидела, обвиснув на стуле, печалясь об одной жизни и нося под сердцем другую. Они долго молчали. Наконец Клинг сказал, что ему уже пора, а Молли любезно предложила ему чашку кофе. Он с благодарностью отказался, потом они с Беллом пожали руки, и он ушел. Хрупкие, ломкие лучи предзакатного солнца заливали улицы Риверхида.