Пуля для бизнес-леди

— Да вы не тревожьтесь, там особо ничего и нет.

— Волноваться мне нечего. Перед законом я чиста. Как, кстати, вас зовут? Вроде бы несподручно обращаться в пространство.

— Если вам удобнее по имени да по батюшке — пожалуйста — Павел Федорович. Что вы меня изучаете? — заметил он, как Настя его рассматривала.

— Все в порядке, Павел Федорович. Просто мне нравится, что вы не из этих новоиспеченных молодых паркетных генералов, не из тех, что удачно подстелились под новых властителей судеб.

— Не любите их?

— А за что их любить?

— Но ведь вы тоже из их поколения. Вон как взлетели.

— Поколение, может быть, и одно, а стаи разные.

Генерал понимающе кивнул:

— Будем считать, что разминочку сделали. Перейдем к делу. Вы опознали убитого как какого-то Юрия. Кто он?

Настя рассказала, что когда она приезжала в Швейцарию по делам наследства, её муж, полковник Юрьев Алексей Дмитриевич, приставил к ней двух телохранителей — Николая и Юру. Пока она была в Швейцарии, Николай и Юрий повсюду её сопровождали.

— Это была забота о вашей безопасности или, что вероятно, ревность?

— Скорее, ни то, ни другое, — задумчиво ответила Настя. — Ведь о моем наследстве тогда знали единицы. А вы, Павел Федорович, что о нем знаете?

— Не скрою, мы проверяли. Все вполне законно. Ваша тетя, госпожа Демьянова, действительно проживала в Канаде, была богатой и одинокой, умерла от рака. Она написала несколько писем вашей маме, их засекли службы, но беспокойства они не вызвали. Не думайте, что тогда следили за всеми, у кого были родственники за границей — это все сказки… И в её завещании сомневаться не приходилось — о нем подробно писала канадская пресса.

«Добротно работали полковники Строев и Юрьев, — подумала Настя. — Все предусмотрели».

То, что сказал генерал, подействовало на Настю успокаивающе. Он ей стал даже нравиться. Она не знала, насколько генерал откровенен, но хотелось верить, что все так и есть.

— Так все-таки почему вы сказали: «ни то, ни другое»? Генерал упорно не давал разговору уклониться от нужного ему русла.

— Хотела бы знать, — строптиво спросила Настя. — Это допрос?

— Ни в коей мере. Пока просто беседа. Желательно, чтобы она была доверительной.

— Что же… Мне кажется, что в той ситуации моего супруга интересовало мое наследство. Вы, конечно, знаете, что по завещанию ему причиталось бы все. Но не скрою от вас, генерал, я включила в завещание один пунктик: «в случае моей ненасильственной смерти».

— Пунктик маленький, но с далеко идущими последствиями, — усмехнулся Павел Федорович.

— Я не доверяла Юрьеву, — призналась Настя. — И он не доверял мне.

— Об этом чуть позже… А теперь вернемся к Юрию… Как вы думаете, полковник Юрьев был знаком с ним?

— Раз нанял охранять свою очень дорогую супругу, значит был.

— Что вы можете сказать об этом человеке?

— Мне представили его как внука русских эмигрантов, никогда не бывавшего в России. Но и у него и у его напарника Николая был вполне московский прононс. Это меня удивило.

Настя легко могла вывести генерала на адвокатскую контору господина Густава Рамю и горничную Марианну. Но она знала, что стоит дать ему такую зацепку, как её начнут разрабатывать по правилам и без правил. И Бог его знает, до чего докопаются.

Ей требовалось взять паузу, перевести дыхание. Она нажала на одну из кнопок селектора:

— Нина Геннадиевна, пожалуйста, два кофе и ломтики лимона.

Генералу Настя сказала:

— Я не каждый день вижу два трупа в парадном подъезде своего офиса. Мне надо малость очухаться, простите за вульгарность. Помогает в таких случаях коньяк. Присоединитесь?

— Не откажусь.

Госпожа Соболева произвела на генерала хорошее впечатление. В меру откровенна, не испугана, не мельтешит.

Настя достала из бара коньяк, «боржоми», рюмки. Тут же Нина возникла с подносом, расставила все на столике.

— Где Кушкин? — поинтересовалась Настя.

— Там, внизу. С ним Артем.

— А Никита?

— Здесь. Дежурит у вашей двери.

— Ясно? — спросила Настя генерала. — Сейчас завизжу, и Никита вас ухлопает. Школа-то ваша: сперва стреляют, а потом соображают.

— А зачем? — пожал плечами генерал. — Мы не враги.

— За то выпьем, — предложила Настя и чокнулась с генералом.

— С Юрием мы выяснили, — Павел Федорович аккуратно поставил рюмку на столик. — Теперь вернемся в ваше более отдаленное прошлое… Какие отношения связывали вас с полковником Строевым?

— Я некоторое время была его любовницей, — не смущаясь, ответила Настя.

— Как случилось, что… Ну словом, что у вас начались отношения? Случайно или нет?

— А вы не деликатничайте, генерал. Вам нужны подробности, как в той песне про Парамонову? Пожалуйста… Он был секретарем горкома комсомола, я сопливой пионервожатой. Присмотрел меня на одном из семинаров. А дальше дело техники: рестораны, охота с баней и ночевкой…

— Простите, но вы любили его… бескорыстно?

— Как вам сказать… Вначале да, но позже, когда наша связь устоялась, я его привечала в силу привычки. Вы ведь знаете или догадываетесь, как привязываются к броским вальяжно-солидным мужчинам девчонки, не видавшие ничего в жизни. Тем более, что Строев помог мне получить квартиру. Это только потом я поняла, что некоторые платят любовницам наличными, а другие — ордерами на квартиры и должностями.

— Вы знали, что Строев полковник КГБ? — спросил Павел Федорович.

— Нет. И не догадывалась даже. Мне проговорился об этом Алексей Юрьев. После крупного возлияния и мягкой постельки.

— Как я понимаю, вы от Строева перекочевали к Юрьеву? — по лицу генерала и его тону нельзя было понять осуждает ли он похождения юной барышни Соболевой.

— После того, как Строев перешел на работу в ЦК, он исчез с моего горизонта. Он объяснил, что опасается, как бы ему не пришили аморалку. Меня пригрел зам. главного редактора газеты Юрьев. Он помог поступить в «лумумбарий» и взял на работу в газету. Словом, мне было за что его благодарить. Словом, мне было за что его благодарить. Тогда я ещё не знала, что он полковник КГБ. Но он не удержался — похвастал, а заодно и про Строева, своего «старшего друга», сообщил. В последнее время Юрьев не раз просил главного редактора Фофанова вызвать его в Москву. Я возражала.

— Почему?

— Опасалась, что он затеет возню вокруг наследства. Потом он погиб и вместо него прилетела в Москву урна с прахом.

— У вас подготовлено новое завещание?

— Нет. Я совершенно одна, а будет ли новый супруг или не будет — жизнь покажет.

— Советую определиться с новым завещанием. Ваше достояние — лакомый кусок для хищников.

— Спасибо за совет.

— А вам — благодарность за откровенность. Последний мой вопрос: Строев или Юрьев пытались или нет вас завербовать, давать задания, подписывать расписки о неразглашении и тому подобное?

— Нет. Но я была бы неискренна, если бы скрыла то, что на каком-то этапе у меня появились некоторые подозрения. Опекали они меня, как бы это сказать… всесторонне.

Генерал кивнул — такие ситуации были ему известны. Принцип: увяз коготок — всей птичке пропасть — всегда был очень действенным при «горячей» или «холодной» обработке приглянувшихся людей.

— Анастасия Игнатьевна, — сказал Павел Федорович. — Мы с вами кое-что прояснили… Я прошу вас дать согласие на то, чтобы вместо погибшего капитана за конторку сел… другой капитан. И чтобы вы приняли на работу в охрану офиса двух наших людей. Они будут работать посменно. Видите ли, если бы у вашего охранника было оружие, тот, второй, не ушел бы. А у наших людей оружие будет и они научены им пользоваться.

— Все так серьезно?

— Боюсь, что да.

— Товарищ генерал, я на все ваши вопросы ответила откровенно, как на исповеди. Я вправе просить вас ответить на мой единственный вопрос: Строев все ещё работает у вас или на вас?

Павел Федорович долго прикидывал что-то в уме, задумчиво рассматривал Настю, наконец, произнес словно бы нехотя: