Бешеный куш

— Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. А спасибо будешь говорить потом. Когда я сделаю тебе примочки, которые выведут твои синяки.

— Ты умеешь делать такие примочки?

— Конечно. — Сойдя с причала на берег, осторожно обнял ее. — Ладно, хватит. Садись в машину и едем. Только держись строго за мной.

Сев в «Тойоту», она подождала, пока он выведет «Москвич» на шоссе, — и последовала за ним.

Они долго крутились по местным дорогам. Он ехал непонятно как ориентируясь, поворачивая машину в одному ему известных местах. Его замысел — въехать в Москву не там, откуда она из нее выехала, — она поняла, лишь когда они вдруг оказались на Ленинградском шоссе.

В ее квартиру они вошли уже поздно вечером. Раздевшись в ванной, она хотела встать под душ, но поняла, что сделать этого не сможет — ноги ее не слушались, все тело было в синяках и кровоподтеках, до него нельзя было дотронуться.

Надела халат, прошла в комнату, осторожно, с помощью Алексея, легла на кровать.

Он вышел и вернулся минут через десять с мокрым полотенцем в руках. Присел около нее:

— Положи полотенце. Так, чтобы оно закрыло оба синяка.

— Что это?

— Примочки.

— Леш, может, тебе лучше уйти?

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Я не хочу, чтобы ты видел меня такую.

— Извини, но я буду сидеть с тобой всю ночь. Должен же кто-то менять тебе примочки.

— Хорошо. Только, пожалуйста, не смотри на меня.

Она лежала, закрыв глаза. Лежала и повторяла: все будет хорошо, пока рядом с ней такой человек, как Алексей. Все будет хорошо.

От влажного полотенца исходил слабый запах лекарств, и она сама не заметила, как заснула.

Глава 47

Остановив свой «Форд-Торус» в переулке, Болт выключил мотор. Некоторое время сидел, наблюдая за редкими прохожими.

Получив вчера повестку сюда, на Шаболовку, он долго думал, приезжать или нет. В повестке было указано, что он вызывается как свидетель. Но он хорошо знал коварство милиции, которая может написать что угодно, а потом все сделать по-своему. Особенно РУОП, куда, как написано в повестке, он и должен явиться сегодня в десять утра в качестве свидетеля.

Он бы не приехал, если бы дело, а он в этом был абсолютно уверен, не касалось Чики. В конце прошлой недели, в субботу, какой-то отморозок завез Чику на пустырь возле ресторана «Архангельское» и там расстрелял, всадив в упор девять пуль. Сейчас об этом говорит вся Москва. Кто мог сделал такую подлянку, никто из братвы не знает, хотя и ходят разные слухи. Чика был его другом, и он поклялся, что найдет отморозка, чего бы это ему ни стоило.

Вылез из машины — и двинулся к бюро пропусков. Сунув в окошечко повестку и паспорт, получил пропуск. Вышел на улицу, миновал КПП и через двор прошел в здание. Поднявшись на лифте на четвертый этаж, двинулся по коридору, изучая номера комнат. Остановился у нужной двери, постучал. Из-за двери раздался голос:

— Да, входите.

Войдя в комнату, увидел большой стол, за которым сидел человек лет пятидесяти в коричневом костюме и галстуке. Вгляделся: этого человека он не знает.

Человек показал рукой на стул:

— Садитесь.

Болт сел. Человек молча протянул руку, и Болт отдал ему повестку. Изучив повестку, тот положил ее на край стола. Поднял глаза:

— Болдырев Евгений Петрович?

— Он самый.

— Спасибо, что пришли.

— Пожалуйста.

— Меня зовут Чирчиков Иван Леонидович, я старший следователь РУОПа по особо важным делам.

Открыв лежащую перед ним папку, следователь взял какую-то фотографию. Протянул:

— Знаете что, Евгений Петрович, давайте сразу возьмем быка за рога. Посмотрите, знаком ли вам этот человек.

Болт взял фото. На снимке был Чика, уже расстрелянный. Он лежал на спине на земле, на нем была коричневая кожаная куртка, которую Болт хорошо знал.

Посмотрев на мертвого Чику, он положил фотографию на стол.

— Да, я его знаю.

— Кто это?

— Чика.

— Можете сказать полное имя?

— Могу. Чекмарев Василий Николаевич.

— Давно вы его знаете?

— Давно. Лет пять.

— В каких отношениях вы с ним находились?

— Что значит, в каких отношениях?

— Дружили, были соседями, враждовали, были знакомы по общей работе и так далее?

— Дружил.

— Вам известно, что он убит?

— Известно.

— Когда он был убит, вы знаете?

— Знаю.

— Когда?

— В субботу.

— И знаете, где он был убит?

— Знаю.

— Где?

— Возле ресторана «Архангельское».

— Откуда вы это знаете?

— Слышал.

— От кого?

Посмотрев на следователя, Болт усмехнулся:

— Так вы ж мне сами только что об этом сказали.

— А, да, да, — Чирчиков улыбнулся в ответ. — Я забыл. Правда, про субботу и про «Архангельское» я вам ничего не говорил. Но это детали.

— Гражданин следователь, сейчас вся Москва об этом знает. И все об этом говорят.

— Возможно. Только не называйте меня «гражданин следователь». Называйте по имени-отчеству, Иван Леонидович. Договорились?

— Договорились.

— Хорошо. Мы установили: вы знаете, что Чекмарев Василий Николаевич убит. Кто его убил, вы случайно не знаете?

— Нет, не знаю.

— Может быть, кого-то подозреваете?

— Нет. Он никому не мешал.

— Теперь — как часто вы общались с Чекмаревым до субботы, до дня его смерти?

— Да каждый день. Я же говорю, мы дружили.

— Скажите, он вам не говорил, мол, боится, что его убьют?

— Нет. Ему нечего было бояться.

— Может быть, это опасение проявлялось не в словах? А в манере себя вести, в поведении и так далее?

— Не было ничего этого. Говорю вам, он никому не мешал. И ничего не боялся.

Задав еще несколько незначительных вопросов, Чирчиков протянул стопку фотографий:

— Посмотрите эти фото, Евгений Петрович. Внимательно посмотрите.

Всего фотографий в стопке было шесть. Изучив их, Болт понял, что пятерых из этих людей видит впервые. Знает он только шестого, Халида.

Некоторое время молча разглядывал фото Халида. Подумал: сучий потрох, ведь Халид был приговорен. Халид корефанил с Чикой и совсем недавно приходил к нему в «Балчуг». Чика не сказал ему, Болту, о чем он тогда говорил с Халидом. Но он, Болт, сидел тогда в «Балчуге» и отлично все видел. Халид о чем-то просил Чику, и Чика ему отказал. Потом Халид исчез. А в субботу кто-то расстрелял Чику. Сучий потрох, что, если это сделал Халид?

Положил стопку фотографий на стол.

— Посмотрел.

— Вы знаете кого-то из этих людей?

— Знаю одного.

— Покажите кого.

Болт отложил в сторону фото Халида:

— Вот этого.

— Знаете его имя?

— Да. Его зовут Халид.

— А фамилия?

— Фамилии не знаю.

— Имя не русское. Откуда он?

— Я не проверял. Так, слышал, что он араб, работает в посольстве.

— В каком?

— Гражданин следователь… Простите, Иван Леонидович, — я как-то этим не интересовался. В каком-то арабском посольстве.

— Давно вы знаете Халида?

— Года три.

— В каких отношениях он был с Чекмаревым?

— Вроде они были корешами.

— То есть приятелями?

— Да, приятелями.

— Когда вы видели Халида в последний раз?

Несколько секунд Болт раздумывал, что ответить. Наконец сказал:

— Примерно недели три тому назад.

— Где?

— В ресторане «Балчуг».

— Одного?

— Пришел он туда один.

— А потом?

— Потом к нему за столик сел Чика.

— Вы имеете в виду Чекмарев?

— Да, Чекмарев.

— Они сидели вместе за столиком?

— Да, сидели.

— Долго?

— Не очень. Минут двадцать.

— Вы видели это?

— Видел.

— Хорошо видели?

— Хорошо. Я сидел от них столика через два.

— Что они делали, сидя за столиком? Молчали, говорили?

— Говорили.

— Вы слышали этот разговор?

— Нет, не слышал. Они говорили тихо.

— Но вы ведь могли догадаться, о чем они говорили?