Том 26. Вояж на Гавайи

— Тогда кто вы такой, черт побери?

Он изящно пожал плечами, и, в отличие от физиономии, его безупречно сшитый костюм не собрался в складки.

— Имена здесь большой роли не играют. Можете величать меня Чаком, если вам так угодно.

Я убрал свою пушку обратно в сбрую на плечах, затем закрыл дверь. Он повернулся спиной ко мне, быстро прошел к бюро и достал початую бутыль пшеничного виски.

— Не хотите ли выпить, Бойд?

— Почему бы и нет? — согласился я.

— Достать лед в такой дыре, как этот отель, — вещь просто невозможная.

— В такой дыре вряд ли что вообще возможно, — буркнул я.

Он плеснул виски в стаканы, передал один мне, а в свой вцепился обеими руками.

— Мистер Бойд! Крайне нежелательна бурная реакция с вашей стороны на то, что я собираюсь сейчас вам сообщить. — Проницательные карие глаза Чака с опаской изучали мое лицо. — Я всего лишь посредник и должен в точности передать вам слова Пола.

— Я само внимание, и ничего больше, — заверил я.

— Первое, сказал Пол, что все козыри у него на руках и тон в игре будет задавать он. Истории болезни находятся в известном только ему одному надежном месте. Более того, он знает всех трех потаскух, повязанных в деле, их подноготную и сколько в точности они могут заплатить, не пойдя при этом по миру. — Тут посредник выдержал небольшую паузу и небрежно добавил: — Все они вместе, по расчетам Пола, тянут на сто тысяч долларов.

— Дальше!

— Он также вычислил — в связи с новым развитием событий, — что частный сыщик вроде вас лишь в самом начале может получить некоторое преимущество, используя фактор внезапности. Но Беверли Гамильтон лишила вас этого преимущества, и сейчас вам ничего не светит, Бойд. Ровным счетом ничего!

— Бэйкер мог все это изложить мне спокойно и по телефону, — окрысился я.

— Пол — реалист, — сообщил Чак мне со всей любезностью. — Он знает, что даже обреченный на неудачу человек, если он ловок и сообразителен, способен в самый последний момент заставить колебаться чашу весов. А посему — зачем наживать себе неприятности, если можно купить сотрудничество? — Он вновь выдержал паузу для пущего эффекта. — Он готов выложить вам за содействие двадцать пять штук чистоганом.

— И в чем же оно будет заключаться? Это содействие?

— Для вас участие в деле не станет слишком обременительным. — Чак пожал плечами. — Будете продолжать делать то, чем занимаетесь и сейчас, — пытаться найти Пола и вернуть истории болезни обратно в клинику. Ваш клиент не сможет ни в чем обвинить вас, если вы потерпите фиаско, ведь верно?

— Может, да, а может, нет, — пробурчал я. — А откуда мне знать, доведется ли Дэнни Бойду хотя бы подержать в руках обещанные ему двадцать пять тысяч?

— Пол и на сей счет позаботился. — Он ухмыльнулся. — Идея Беверли Гамильтон состоит в том, чтобы вынудить Пола дать согласие на ваше участие в обмене — передаче денег за истории болезни — и тем самым предоставить вам возможность, пусть и сомнительную, сграбастать его. Ну так почему бы не продолжать придерживаться такого сценария? Почему бы нам не подставить вас в качестве посредника и для всех трех потаскух? Вы принесете с собой сотню тысяч баксов, а взамен получите истории болезни с заверениями, что впоследствии ни одну из этих баб больше не будут шантажировать, и вам тут же на месте отсчитают двадцать пять процентов от суммы.

— Все прелестно и по-дружески, — уточнил я. — И ни у кого никакой мыслишки насчет того, чтобы прихватить на рандеву пушку, а то и парочку здоровенных амбалов, опять же не с пустыми руками?

— Пол сказал, что мы должны доверять друг другу, — возразил Чак серьезным тоном. — Мы можем организовать встречу в каком-нибудь многолюдном месте, например на площади у входа в Центральный парк, где вечно толпится народ и где будет попросту глупо вытаскивать пушку. Такие детали можно оговорить и позже.

— Он уже вышел на Беверли Гамильтон, — заметил я, — и может в любой момент — стоит только поднять трубку — связаться с Эллен Драри. Но как Пол собирается добраться до Эврил Пэсколл, раз она все еще находится в клинике?

Он нахально осклабился:

— Пол еще думал, придет ли вам это в голову. Он сказал: вам не стоит трепаться насчет ее — это его забота.

— Есть и еще кое-что, — не унимался я. — Он мог сделать, а то и уже сделал, копии с этих историй болезни и всякий раз при желании вновь займется вымогательством — аппетит приходит во время еды.

— По словам Пола, это не умно. Годится только на раз и сработает в полную силу ровно на столько же. По первому заходу жертвы со страху не станут возникать и подчинятся как миленькие, но если он попытается вновь пустить в ход шантаж, то эти бабы с воплями кинутся в полицию.

— Мне нужно время, чтобы подумать, — заявил я.

— Конечно, — кивнул он. — Пол сказал, что в вашем распоряжении до окончательного ответа двадцать четыре часа. Он позвонит вам на квартиру завтра ближе к ночи.

— О’кей! — Я допил свой стакан и поставил его на бюро. — Почему бы ему не раскрутить и Лэндела, коли на то пошло?

Мужичонка энергично замотал головой:

— Исключается по причине отсутствия денег. Вся наличность доктора ушла на организацию этой клиники, он всего лишь шесть месяцев руководит ею и еле-еле сводит концы с концами. Будет большой удачей для Лэндела, если он вскоре и вовсе не вылетит в трубу.

— А вы-то сами, Чак, здесь с какого боку припека?

— Я? — Его карие глазки лучились скромностью. — Я просто друг Пола, а ему был нужен надежный человек для разговора с вами.

— Ну и сколько же лично вам обломится с этого дела?

— Не так чтобы очень уж много. — Он ухмыльнулся и, разведя на дюйм большой и указательный, указал, сколько именно. — Самую малость.

— Итак, на раздумья в моем распоряжении время до завтрашней ночи, — подытожил я, — и Бэйкер сам мне позвонит за ответом.

— Все верно, — быстро кивнул Чак. — Подумайте хорошенько, Бойд. В жизни не слишком часто обламывается шанс так легко заработать кучу денег.

— Вы правы, — глубокомысленно ответил я и пообещал: — Буду думать, пока мозги не начнут капать из ушей.

— Как насчет выпивки на посошок?

— Нет, благодарю! День выдался долгим, а у меня голова и без виски уже идет кругом.

Я направился к двери, и он засеменил рядом.

— Есть одна мыслишка, которая не дает мне покоя, Чак, — признался я. — Допустим, одного из других мужских суррогатов, оставшихся в клинике, вдруг да и осенит та же самая идея, что и Бэйкера? Как бы шантаж не превратился в своего рода эпидемию?

Он зашелся от смеха, словно я рассказал ему самый смешной анекдот из тех, что слышал за последнее время.

— А у вас, пожалуй, незаурядное чувство юмора, — заявил он, отдышавшись.

— У меня? — уточнил я на всякий случай, не веря своим ушам.

— Ну, — он широко распахнул дверь, — надеюсь когда-нибудь мы встретимся снова. Такое более чем возможно, если вы и Пол сумеете-таки договориться. Очень на это надеюсь.

— Все может быть, — уклончиво ответил я.

Я шагнул в коридор, и дверь бесшумно закрылась за мной. Дежурный клерк по-прежнему спал с открытым ртом и слегка похрапывал, когда я прошествовал через вестибюль. Поймать такси не составило труда, и уже до часу ночи по местному времени я оказался в своей квартире. Приготовив выпивку, я без сил плюхнулся в кресло. Были времена, подумал я с примесью ностальгии, когда Дэнни Бойд никому не давал спуску. Реагировал мгновенно. Любая сучка не в настроении, которая заехала бы ему дважды по морде, не только тут же получила бы сдачи, но и подверглась такой экзекуции, что вскоре с воплями начала молить о пощаде и слезно просить прощения. А как насчет «сделки века»? — напомнила о себе злая мысль. Большой бравый Бойд врывается в номер с пушкой 38-го калибра, а затем послушно прячет ее, когда какой-то гном размером с пинту советует ему это сделать! И этот шплинт имел наглость, совершенно не опасаясь, что я могу свернуть ему шею, предложить мне роль вымогателя и приспешника жалкого жиголо, подвизающегося в сомнительной клинике в качестве мужской проститутки. Я допил то, что оставалось в стакане, и отправился в постель, в надежде, что если смогу встать пораньше, то по дороге в клинику верну себе способность здраво мыслить.