Чемодан из Гонконга (Межавт. сборник)

Я хотел достать из сейфа свою антикварную «пушку», но ее там не было — оставил дома. Тогда я проверил окно. Те, кто мог быть с ним в сговоре, не подкрадывались. Существует по меньшей мере одно правило, которого следует придерживаться. И я вылез из окна. Если я и ошибался, то ничего не терял, лишь имел шанс показаться не в своем уме. Но это еще никогда не было смертельным.

С карниза окна, снаружи, я вниз не смотрел. Я и так знал, что было внизу — узкая черная шахта с невидимым сейчас бетонным дном. Я знал также, что было надо мной. Если выбираешь такую работу, при которой нужно совать нос в дела других людей, следует знать, как выходить из окна. И второе преимущество старых домов в том, что из наружной стены торчат всевозможные кронштейны, украшения и карнизы.

Уцепившись за железный кронштейн, я поднялся до середины рамы, нащупал ногой глубокую щель и дотянулся до бетонного карниза над моим окном. Там я положил подбородок на другой выступающий кронштейн и схватился за край крыши надо мной. Часть лепнины давала мне достаточную опору, и теперь я смог опереться на кронштейн коленями. Ухватившись изо всех сил за ограждение, подтянулся и перевалился через занесенный снегом парапет на крышу.

Подо мной трещала дверь моей конторы. Он мог сразу заметить открытое окно. Я двинулся к соседней крыше. Первые три спуска я пропустил, потому что эти выходы находились слишком близко от моего здания, и я не исключал, что мой визитер пришел не один. Я как раз достиг четвертой крыши, когда услышал позади его топот. Изо всех сил я помчался по лестнице вниз, не слыша за собой погони, пока не добрался до первого этажа. Там прислушался. Он, кажется, был еще наверху. Тогда я вышел на Восьмую авеню.

Я намеревался затеряться в толпе. Но никакой толпы не было. Ветер усилился, снег шел уже не так густо, и ветер нес его по улице, которая была пустынна, как тундра. Я метнулся вправо, спустился на несколько ступеней вниз в узкий подвальный проход под домами и вбежал во двор позади здания, где размещалась моя контора. Огляделся в поисках оружия, но все, что нашел, — это кучу кирпичей. Я подобрал один, прижался к темной стене справа от ступеней, ведущих в подземный проход, и стал ждать.

Прошла минута, три. Медленнее, чем самый медленный отсчет времени перед запуском ракеты. Пять минут. Все тихо. Он не пошел за мной. Десять минут. Я бросил кирпич, перелез через несколько заборов и выбежал через другой подвальный ход на Двадцать седьмую улицу. Там подозвал проезжавшее мимо такси.

Глава 20

Через некоторое время таксист обернулся ко мне.

— Куда, приятель? Или тебе только погреться?

Хороший вопрос — куда? К Мисти Даун? К Карле Девин? Уже стало известно, что я интересовался обеими дамами.

— На вокзал Грейт Централ, — сказал я.

Шофер круто развернулся, а я отодвинулся в угол, чтобы поразмыслить. Лео Цар? Версия номер один. Лео искал Карлу Девин, я тоже. Я знал, что он ее ищет, и он знал, что я ищу. Неприятный вариант, но другие были еще хуже. Если меня преследовал не Лео Цар, то я не представлял, кто бы это мог быть. А незнание — самая большая опасность. Это мог быть любой: Коста, один из Редфордов, или наемный бандит, может быть, тот неизвестный третий, который тоже везде спрашивал о Карле Девин, или один из приятелей Карлы Девин, скажем, Бен Марно.

Во всяком случае, это было связано с делом Редфорда. Не было других причин убивать меня или калечить. Я не строил никаких иллюзий относительно намерений моего преследователя. Он вломился, выбил дверь и долго меня преследовал.

У вокзала я рассчитался с шофером и принялся за работу. У меня не было фото, но Гертруду Редфорд легко было описать; если она брала такси, ее кто-нибудь вспомнит. Моей самой большой надеждой были таксисты, которые изо дня в день обслуживали Грейт Централ. Но понадобилось почти два часа, чтобы опросить массу водителей. И все времямне мерещился в каждом углу мой преследователь.

Работать со страхом невозможно. В моей работе нужно постоянно исходить из того, что ты хитрее противника, что ты всегда на два шага впереди, иначе надо эту работу бросать.

Осторожно, но без нервотрепки. Да, легко сказать…

К концу второго часа я более или менее справился с нервами и к тому же мне повезло. Молодой шофер, которого я расспрашивал, откинулся на сиденье и кивнул:

— Припоминаю. Вы из полиции?

— Частный детектив. Вы действительно вспомнили?

— Раз я это говорю, мистер, то вспомнил! Покажите-ка вашу лицензию.

Я уже говорил — не следует пренебрегать удачей. Она — случайность, благоприятный шанс, просто везение. Верно говорят, что каждый — кузнец своего счастья, если у него, к примеру, хватает нахальства расспрашивать двадцатидвухлетнего таксиста о том, что произошло пять дней назад. Да, всегда и постоянно рядом с нами живет простая,чистая случайность. Иногда я думаю, что только она и есть в действительности.

Шофер вернул мне мою лицензию.

— Она была смешно одета. В чем-то длинном красном, сверху норковое манто. У нее даже не было при себе сумочки. Платила, достав из кармана манто двадцатку. Грейт Централ — интересное место для таксистов. Я, знаете ли, всегда начеку. В понедельник ночью она была у меня единственным ненормальным пассажиром. Будь она помоложе, я бы подумал, что она убегает от парня или он ее выгнал. Но такая старая карга… Волосы седые, и без шляпы. Тощая. Нервная. Я уже хотел позвать копов. Думал, что она могла улизнуть из сумасшедшего дома.

— Куда вы ее отвезли?

— На Восточную Шестидесятую улицу. Поехали?

— Да, конечно.

Он тронул с места. Вероятно, в эту ночь я стал его ненормальным пассажиром. Он, наверное, немало веселился, представляя себе сумасшедшую жизнь своих пассажиров.

Насколько я мог заметить, за нами никто не следил. Через некоторое время мы оказались перед большим жилым домом вблизи Третьей авеню. Я дал шоферу пятерку за услуги. Он уехал, не оглядываясь. Позже он устроит из этого большое шоу для своих друзей.

На почтовом ящике в вестибюле я нашел фамилию, которую ожидал: Барон Пол Рагоцци. Она была напечатана по европейской моде на элегантной визитной карточке. Итак, здесь была штаб-квартира Пола Барона. Здесь, в пентхаузе. Это можно было счесть еще большей удачей. Ведь прислуга да и весь персонал всегда живо интересуются тем, что происходит наверху, притом здание было довольно старым и лифт обслуживал лифтер. Лифты самообслуживания перекрыли сказочный источник информации!

Дежурным лифтером оказался молодой парень с ясными, живыми глазами и интеллигентным лицом. Он сразу же заметил, что я не собирался подняться наверх. Придержав изящными коричневыми пальцами дверь лифта, он улыбнулся:

— Чем могу служить, сэр?

— Не могли бы вы мне помочь кое в чем разобраться?

— Пожалуйста. Если смогу…

Он открыл дверь и присел на свой табурет. Я вошел. Он оставил дверь открытой — ему нечего было скрывать.

— Вы дежурили в понедельник вечером около половины десятого?

— Да. А в чем дело?

— В это время здесь была одна дама? Около шестидесяти, седая, в норковом манто и красном домашнем платье, без шляпы.

— Я ее припоминаю, — кивнул он. — Настоящая леди. С безупречными манерами. Таких видишь здесь не часто. Вы хотите знать, к кому она приходила?

— Верно.

— Полиция?

Он покосился на мой пустой рукав. Я показал свою лицензию. Изучил он ее тщательно и с интересом. Затем вернул мне.

— Полиция здесь уже была. Но они спрашивали не о понедельнике, а о вторнике и среде.

— О Поле Бароне? Я имею в виду Барона Пола Рагоцци.

— Да, верно.

— Значит, дама поднялась в пентхауз Барона?

— Да.

— Одна?

— Да.

— Она раньше здесь бывала?

— Никогда не видел.

— Долго она пробыла наверху?

— Около часа.

— Выходила тоже одна?

— Да.

— Вы ее видели вместе с Бароном?

— Нет.

Я задумался. Около восьми вечера Гертруда Редфорд кому-то звонила. После этого она навестила Пола Барона. Спустя несколько часов после того, как узнала об убийстве Джонатана, и в то время, когда, видимо, никто в семье Редфордов, кроме Уолтера и Дидры Фаллон, не знал, что Пол Барон замешан в убийстве.