Канарский вариант

В данном же случае по завершении операции предстояло спешно и незаметно покинуть клочок затерянной в океане суши через аэропорт или же морской причал, где каждый пассажир был на виду у полиции и в случае проведения розыскных мероприятий оказывался в надежной ловушке, охраняемой океаном и его кровожадными обитателями.

Но если эти тактические трудности превозмогались расчетом и логикой, то стратегическое препятствие в виде финансовой немочи, внезапно поразившей оперативный бюджет мстителей, оказалось безнадежным для его лобового преодоления.

Наличных долларов оставалось немного, а кредитные карточки обоих партнеров по непонятным причинам утратили свою волшебную дееспособность, причем компьютеры в банкоматах выдавали на дисплеях странную информацию о блокировках их американских счетов.

Аслан позвонил банковскому менеджеру, но от каких-либо комментариев тот уклонился, сказав, что у руководства банка имеются некоторые вопросы к клиентам, должные разъясниться исключительно на месте, в Нью-Йорке, где их, несомненно, будут рады увидеть.

Такой ответ служивого человека немало Аслана обеспокоил, и, несмотря на возможный гнев Куди по поводу невыполненного покуда задания, он решил связаться с шефом, заверив его, что дело на мази и проблема заключается лишь в смешной сумме, чья основная часть пойдет на дорожные расходы, связанные с возвращением в Америку.

Ни один из телефонов в офисе грозного главы группировки не отвечал.

Пришлось позвонить в Бруклин, домой одному из прихвостней босса, некоему Муди Айзиеву, сумевшему законно эмигрировать в Штаты по фальшивым документам еврейского беженца - наипривилегированной в данном государстве категории переселенцев.

Отныне Муди Айзиев именовался Мордыхаем Айзеншписом.

От ловкого соотечественника, скрывающегося под благонравной иудейской личиной, Аслан получил ошеломляющую информацию: Куди, уехавший в Москву на разборки по поводу конфискованного кокаина, зарезан, в Нью-Йорке гремит гроза и группировкой активно занимается ФБР, уже депортировавшее одну часть соратников в Россию, а другую содержа в тяжелейших условиях уголовного «обезьянника» под следствием.

Так что, закончил Муди-Мордыхай скорбно, лавочка лопнула и над целесообразностью возвращения за океан Аслану и Джамбику стоит крепко подумать.

Качаясь от огорчения, Аслан неверной походкой добрался до «опеля» и бухнулся на сиденье, переживая жестокий нокаут от обрушившихся на него новостей.

Покуривая подобранные около урны «бычки», партнеры кисло обсуждали дальнейшие планы необходимых действий.

Каким-то образом надлежало добыть деньги для дороги на материк, в Германию, где смутно грезился приют и привычная работа в общине твердо закрепившихся на немецкой земле соотечественников.

Ликвидация же стукача теперь, со дна финансовой и социальной пропасти, виделась мероприятием второстепенным и ни малейших выгод не сулящим.

Джамбик даже предложил открыто явиться к жертве, поведав ей о «заказе», который они, люди справедливые и совестливые, сомневающиеся в вине Володина, исполнять не желают, но требуют, естественно, за подобное нежелание и вообще крайне дефицитный гуманизм надлежащую компенсацию.

– Не, - покачал головой Аслан. - Не заплатит. Не пройдет понт. Иначе надо…

Как он рассудил далее, Володин наверняка прибыл на остров «упакованным», а потому стоило подумать об эффективном разбойном нападении, в развитие которого заодно можно бы и включить исполнение уже погашенного обстоятельствами служебного долга.

Съев пополам самую дешевую - десятидолларовую пиццу! - и полакомившись на десерт случайно завалявшимися в швах кармана куртки Аслана разрозненными семечками, друзья призадумались над актуальной жилищной проблемой.

Джамбик задумчиво поглядывал на горы с многочисленными дырами пещер, в которых некогда обитали аборигены островов - гуанчи, светловолосые и голубоглазые, по легенде - потомки атлантов, и ныне выделяющиеся среди черноволосого испанского населения островов - своих завоевателей.

Проследив за взором напарника, Аслан угрюмо объявил, что между мрачными сводами сейсмологически опасных подземелий и роскошными излишествами пятизвездочных апартаментов существует промежуточный вариант ночевки на сиденьях «опеля».

Перед сном побродили по городу, вдосталь наплясавшись и наоблизывавшись у роскошных гастрономических витрин и ресторанных дверей: дорого… После залегли на клейко прилипающие к потным телам дерматиновые ложа.

Проснулись рано, с ломотой в позвоночниках, скрюченных от ерзанья на некомфортабельных для сна, горбатых, подушках.

Разведя на берегу костерчик, вскипятили в консервной банке кипяток для растворимого кофе.

Далее отправились в близлежащий отель, невозмутимо пройдя шумным многолюдным холлом мимо портье к бассейну.

Поплавав в вонявшей хлоркой водице, проследовали в душевую кабинку, приняв восхитительно бесплатный душ и обтершись предусмотрительно похищенными из отеля на Тенерифе полотенцами. После скрылись за дверьми туалета, где, матерясь, долго подравнивали у зеркала позаимствованными у одной из купальщиц кривыми маникюрными ножницами зверски дыбившуюся из щек щетину.

– Значит, так, - закончив с санитарными процедурами, молвил Аслан. - Они опять сегодня на лодке в море поплыли дурью маяться, а после на мельницу придут, где баллоны свои хранят… Там мы их и встретим. Пиф-паф - все дела.

– А если они пустые? - озабоченно рассматривая выскочивший на носу прыщ, выразил сомнение Джамбик.

– Домой к ним поедем, - сказал Аслан. - Там кто? Старуха и фрайер. Ну, мелюзга еще… Всех в подвал, дом обшмонаем, все наше будет. И - на самолет, в Германию…

Откопав на помойке два пластиковых пузырька из-под сока с подходящими по размеру горлышками, Джамбик, проковыряв ножом в их боковых стенках множество мелких дырочек, получил необходимые для дела одноразовые глушители, приспособив их к стволам пистолетов. Лишнего шума, что ни говори, следовало избегать.

Спрятав машину с истощенным запасом возмутительно дорогого бензина за холмами дюн, партнеры двинулись к мельнице.

Осмотрев окантованную стальным уголком массивную дверь, снабженную капитальными замками, Джамбик горестно цокнул языком: мысль о проникновении в глубь старинного водонапорного сооружения пришлось отбросить.

Зато весьма перспективной представилась попытка попасть в чрево мельницы через примыкающую к ней древнюю пристройку с наглухо забитыми стругаными досками оконными проемами.

Поддев монтировкой деревянный, плотно подогнанный щит, Аслан легко выставил его наружу.

Проникнув внутрь строения, они очутились в просторном сарае с щербатым полом, выложенным из грубо отесанных плит.

По водружении щита на место, их окутал сиреневый полумрак, прорезанный скрещенными иглами лучей, пронизывающих ветхую крышу.

Осмотрелись, с трудом сдерживая разочарование: примыкающая к мельнице стена сарая была сложена из громоздких сцементированных булыжников.

С трудом расшатав один из камней в кладке, Джамбик, вытащив его, просунул пальцы в образовавшуюся нишу, сказав:

– Тут доски за камнем…

– Давай дальше! - подбодрил товарища Аслан.

– Сам давай!

Окутанные сухой, колко першившей в носоглотках пылью, они в течение часа камень за камнем разобрали сложенную конкистадорами стену.

Теперь перед ними предстала перегородка, сколоченная из старых, потресканных жердей, плотно примыкавших друг к другу.

Сердито скрипнули древние гвозди, крепившие жерди к брусам рамы; преграда рухнула, и они шагнули на первый этаж мельницы.

Огляделись, топчась на скрипучем деревянном полу.

Верстак с инструментом, стеллажи с банками-склянками, сельскохозяйственный инвентарь.

Из прорех в разъехавшейся кладке вились дымные клубы света.

Неодобрительно рассматривая свои серые от въевшейся грязи ладони, Аслан подвел итог проведенной работе:

– Вот и засада. Наживим жерди на место, замаскируемся, а потом врываемся и - понеслось!