Мнемозина (СИ)

— Почему же вы не сделали аборт? — тихо спросил я. Светлана помотала головой и странно заломила руки, словно испытывала невероятную боль.

— У меня отрицательный резус. Рождение Ксюши едва меня не прикончило. До того были выкидыши, четыре выкидыша подряд. Я боялась. Что больше никогда не смогу родить, и врачи говорили то же самое. Я родила дочь и подумала, что могу скрыть это от Олега. Тогда казалось, что это возможно, мы ведь столько раз пытались.

— Но не смогли.

— Он сразу узнал, едва она появилась на свет. Ксения на него совершенно не похожа. Потом выяснилось, что группа крови не совпадает. Но Олег почти год делал вид, что не подозревает о том, что не является ее отцом, держал лицо, сколько мог, правда, меня тут же выкинул из спальни. Он обещал воспитать ее как свою родную дочь. Он был… таким трогательным родителем. Я еще полагала, что у нас все наладится. Но он так ее любил, что я даже ревновала, и не зря. Кто же знал… Я и помыслить не могла, как все будет дальше… А потом к нам пришел Чигин и стал требовать денег за молчание. Я все рассказала Олегу, и он принял правильное решение.

— Что же он сделал?

Светлана улыбнулась. В тусклом синюшном освещении баронесса выглядела приведением, которое не желало покидать насиженного места. Ее зубы казались черными, а глаза смотрелись как темные провалы в бездну.

— Он ему заплатил. Олег не хотел, чтобы дочь узнала от чьего семени появилась на свет. Для Олега было унизительно, что жену трахнул какой-то там мерчендайзер или кем он там работал. Раз в год на счет Чигина переводили небольшие деньги, до тех пор, пока…

Я стиснул зубы, и с трудом выговорил, уже зная ответ.

— Пока — что?

Светлана покосилась на меня со страхом, и сдавленно ответила, нервно подняв руку, словно пытаясь защититься от неминуемого удара.

— Пока не начались убийства, конечно. Два года назад Чигин убил семью какого-то полицейского, его задержали. Олег не мог допустить, чтобы связь Чигина и Ксении раскрылась и потому помог упрятать его в психушку, а потом Чигин сбежал.

— Вы понимаете, что натворили? — рассвирепел я. — Вы соображаете, кого выпустили на свободу?

— У нас не было выбора, — помотала головой Светлана. — Он бы всем рассказал, кем ему приходится Ксения, потребовал бы экспертизы… Созвал бы журналистов. Репутация Олега была бы погублена. А в нашем мире репутация стоит очень дорого. Он где-то его прятал пару лет.

— В вашем мире? — зло рассмеялся я. — Очнитесь, Светлана. Вашего мира давно нет. Вы живете отдельно от Рокотова и больше ничего не весите. Даже со всеми титулами и гербами. Вы знаете, что Чигин убивал все это время? Даже тут, у вас в городе!

Светлана попыталась встать, но мягкое кресло не ало сделать это с достоинством. Она предприняла пару попыток, но ноги женщину не держали, и потому она, плюхнувшись обратно в лапы мягких подушек, надменно воскликнула:

— А кто вы такой, чтобы нас осуждать? Какое вы вообще имеете право?

Я поднялся и подошел к ней, с омерзительным наслаждением глядя, как меняется ее лицо, как сползает маска высокомерия, уступая панике и наползающему ужасу.

— Вы не узнали меня, когда я пришел впервые?

Она помотала головой и вжалась в спинку кресла. Я склонился над ней и сказал почти ласково:

— Я — тот полицейский, семью которого убил Чигин, ваш случайный любовник и отец вашей дочери. И теперь вы мне должны. Ваш бывший муж обещал отдать мне Чигина после того, как я найду ее парня, но своего обещания не сдержал. И потому я спрашиваю вас: где Чигин? Читай на Книгоед.нет

Из глаз Светланы брызнули слезы. Она разрыдалась и сползла вниз, обняв меня за ноги. Я с отвращением оттолкнул ее, но она цеплялась за меня, как за последнюю надежду, размазывая по лицу слезы, сопли и остатки косметики, превращаясь в гротескное чудовище. Мне не было ее жаль. Сейчас мне не было жаль даже себя, хотя я привык жалеть себя, ведь больше мне ничего не оставалось.

— Простите меня… простите меня… я не хотела, — захлебываясь в слезах, рыдала Светлана. — Я ничего не знаю! Я никогда ничего не знала, меня никто не спрашивал. Я и так отдала ему свою дочь, свою кровь, а он превратил ее в свою персональную куклу! Мне так жаль вашу семью, но я ничего не значу ни для кого! Вы правы! Я — ничтожество, и моего мира больше нет, я — нищая побирушка! Меня никто не любит! Я никому не нужна, ни мужу, ни родным. Даже дочери я была не нужна! Она не хотела меня видеть! Никогда не хотела! Я так надеялась, что она передумала, когда позвонила и попросила приехать, но ей было плевать!

Светлана оторвалась от моих ног и закрыла лицо руками. Я присел на корточки и отнял ее ладони от лица.

— Чигин приходил к вам?

Светлана опустила глаза.

— Два раза, — прошептала она. — Сразу после того, как сбежал. Я уже знала, кто он такой, испугалась до ужаса. И накануне смерти Ксении. Он был в квартире. Я вошла, а он… Сидит вот тут.

— Почему он вас не убил?

Светлана передернулась, словно ей было страшно даже вспоминать об этом. Когда она заговорила сквозь всхлипы, в голосе отчетливо слышалась паника:

— Не знаю. Я думала, мне конец, но он расспрашивал про Ксению, как она живет, что делает, где живет. Я ему рассказала, дала неправильный адрес, а он рассмеялся, сказал, что я вру, а он прекрасно знает, где может ее найти и, может быть, скоро навестит. Я ему дала все деньги. Что были в доме, и он ушел. А потом Ксюша позвонила и сказала: мама, приезжай.

— Зачем она вас позвала?

Светлана с минуту смотрела на меня, а потом, словно опомнившись, сдернула с шеи цепочку и сунула мне в руку.

— Она отдала мне это и велела беречь. Я не сразу поняла, зачем. А когда поняла, то все равно не смогла воспользоваться. Ксюша была так напугана, но мне ничего не сказала, я ведь была… Ну, выпила немного. А она не могла со мной говорить, когда я… Ну… нетрезвая. Ее это раздражало. И в тот день тоже… Я же подумать не могла, что это — в последний раз…

Я взял цепочку и недоуменно поглядел на подвеску. Позолоченный череп криво ухмылялся беззубой пастью. Только спустя пару секунд до меня дошло. Я провел пальцем по задней части подвески, после чего из челюсти черепа выдвинулся usb-разъем.

— Там всего одна папка, — шмыгнула носом Светлана, указывая на флэшку. — Но я не смогла ее открыть. Она требует пароль, а я его не знаю. Возьмите. Может, у вас получится остановить их. Я не смогла, даже когда все узнала.

Я стиснул флэшку в руке и встал. Светлана, выдохшаяся и мрачная, тупо смотрела в угол и терла нос кулаком. Не попрощавшись, я двинулся к выходу, но у самых дверей остановился.

— Последний вопрос. Почему вы развелись с мужем?

Светлана подняла на меня глаза и с горечью сказала, вложив в слова остатки былой ненависти.

— Потому что не смогла ему помешать.

33

Флэшка жгла мне руку, но мне не на чем было ее прочитать. Ехать до дома было довольно далеко, и потому я, недолго думая, свернул к салону Броха, предупредив его по телефону, что скоро заеду. Старый еврей попытался отказаться от визита, намекая, что на дворе уже почти ночь, но я не пожелал слушать, сообщил, что мне нужно и повесил трубку. Брох жил в квартире над своим магазином и потому ему бы не пришлось сильно напрягаться.

После того, как я отключился, телефон вновь завибрировал, и на нем высветилось имя моего бывшего начальника.

— Ты был прав, — сказал Базаров вместо приветствия. — Дело действительно возбуждали, но потом закрыли, так что он не был осужден. Знаешь, кто был его адвокатом?

Базаров назвал фамилию. Я хмыкнул, почти не удивившись, а шеф продолжил, не дождавшись моей реакции:

— Меня только интересует, как ты до всего додумался? И почему ничего подобного не пришло в голову нам?

— Потому что дело не заводили, а он все время был рядом и никому не пришло в голову копнуть чуть глубже. Даже мне.

— А мотив? — осторожно спросил Базаров. Я поглядел на флэшку. Золоченый череп подмигнул мне кристаллом красного цвета.