Евангелие от Джексона

— Не сомневаюсь, — откликнулся Верховцев. — Если у них переправа шла только этим каналом, то будь уверен, они подстраховались на все сто, и ксиву поддельную использовали, и другие нюансы предусмотрели. Тут публика серьезная работает, не из тех, что на пустяках лопухнуться может.

— А что ж они на Варту так облажались, сунулись в охранную квартиру?

— Спроси что-нибудь полегче, — усмехнулся Верховцев. — Был бы я всевидящим оком господним, мои воры уже давно сидели бы за решеткой, а я не сидел бы рядом с тобой…

…На почте, в посылочном отделении было немноголюдно. Олег дождался, когда два посетителя сдадут свои посылки и, улучив момент, подошел к миловидной молоденькой девушке.

— Уголовный розыск. Лейтенант Верховцев, — представился Олег, развернув удостоверение.

В глазах девушки мелькнул некоторый страх — так пугается человек, которому под нос вдруг сунули ужасную ядовитую змею. Ее длинные пушистые ресницы безостановочно захлопали.

— Майга Пакалниеце, — с непреходящей тревогой во взгляде, смущенно пробормотала она. Девушка явно не понимала, что от ее скромной персоны могло понадобиться сотруднику милиции, да еще такого профиля.

— Мне нужно с вами поговорить. Мы можем пройти в соседнюю комнату?

— Да, пожалуйста, там никого нет.

В подсобном помещении, сплошь заставленном посылками и бандеролями, нашлось два стула и они присели.

— Так что вас интересует? — робко спросила девушка, — спрашивайте…

Она по-прежнему держалась напряженно, скованно, словно любую секунду ожидала какого-нибудь подвоха от внезапного визитера. Ее настороженный взгляд напоминал взгляд затравленного зверька; Олега охватило даже чувство жалости к этому хрупкому юному созданию.

— Вы не волнуйтесь, — сказал он, чтобы как-то успокоить ее. — Я полагаю, мои вопросы трудными для вас не будут. Скажите, Майга, вы вчера работали?

— Да.

— А вы не помните случая, когда вчера один человек сдавал сразу три посылки?

— Помню, такое было. Только посылки сдавали двое, они всегда вместе приходят.

— Один невысокий и щупленький, а второй, наоборот, рослый, полный блондин, так?

— Правильно, они, — ответила Майга и лицо ее немного просветлело: вопросы милиционера в самом деле никакой сложности для нее не представляли.

Верховцев, поколебавшись, достал из внутреннего кармана фотографию:

— Посмотрите, пожалуйста, внимательно: нет ли на этом снимке одного из тех двоих?

Майга взяла фотографию, поднесла ее поближе, слегка прищурив глаза.

«Наверное, страдает близорукостью, а очки носить не хочет, фасонит».

Ее лицо тут же помрачнело, видимо, она о чем-то догадалась. Поспешно вернув фотографию, словно та обжигала ей пальцы, девушка упавшим голосом произнесла:

— Да, это один из них, Леней зовут. А что с ним случилось, несчастье?

«Значит точно, Леонид. Леонид Кротких».

— В общем, нехорошая история, — уклончиво ответил Верховцев. — А второго как звали, случайно, не знаете?

— Второго… второго, — напрягая память, стала вспоминать Майга. — Высокий, полный маленького Леней называл, это точно, а тот его… постойте… нет, по имени вроде никогда не слышала во всяком случае, хотя нет, вспомнила! Однажды он, малыш этот, вроде как рассердился, сказал: «Финик, ты как гвозди бьешь, из-за тебя посылку не примут». И сказал, что у того руки неправильно пришиты, а большой вроде и не обиделся, только вспотел, жуть!

— Финик? — переспросил Олег.

— Да, Финик. Я даже удивилась: такой увалень и Финик. Он скорей на слона похож или на бегемота.

— Майга, если я не ошибаюсь, вы сказали, что они всегда вместе приходили. Они что, часто отправляли посылки?

— Угу, — кивнула девушка. — В последнее время рекордсмены, можно сказать.

— В последнее время? А вы их давно знаете?

— Что вы! Недели три, может, месяц…

— Значит, они не местные?

— Приезжие.

— Это ваше предположение или…

— Этот Леня сам сказал как-то, что они отдыхают здесь дикарями.

— А откуда они, не говорили?

— Откуда-то из Сибири. Они и посылки все туда отправляют.

— Интересно, что же они отправляют? Сейчас ведь жуткие ограничения, ничего-то путного и не вышлешь.

— Вещи, у кооператоров купленные, безделушки всякие, какие-то фотохимикаты… Но вы не думайте, я проверяла… все согласно инструкции, ничего лишнего не было. С нас за это строго спрашивают.

И Майга почему-то смутилась, слегка покраснев, словно ее уличили в чем-то предосудительном.

«Знала бы ты, девочка, что отправляли эти самые „дикари“ — рекордсмены. То, что ты с ними не заодно, и гадать не надо, ясно как божий день, но то, что они тебя мило вокруг пальца обводили — факт. Для них такие фокусы — забава, легкие потешки…»

— Значит, они приходили всегда вдвоем и больше никого с ними не было? — спросил Верховцев, вставая.

— Точно, никого, я бы запомнила, — энергично заверила Майга.

Лицо ее оттаяло, взгляд стал теплее, видимо, она почувствовала, что никакими неприятностями, тем более крупными, визит сотрудника милиции ей не грозит.

— Майга, я вас очень попрошу: если вдруг появится тот высокий, полный, скажем, придет снова посылки сдавать, сообщите, пожалуйста, по этому телефону… — Верховцев записал в блокноте телефон Преображенского, вырвал листок и протянул Майге. — Только сделайте это незаметно. Да, и еще, попытайтесь потянуть время, насколько будет возможно.

— Хорошо, — согласилась девушка. — А это кто, преступник?

— Ну почему уж сразу преступник? — Верховцев не сдержался и улыбнулся, видя, каким серьезным сделалось ее лицо. — Скажем так, человек, который нас интересует. Очень интересует.

«Не придется тебе, девочка, нам звонить, — подумал Олег, выходя из почты на залитую ярким полуденным солнцем улицу. — После вчерашнего уже не появится здесь этот Финик не ныне, не присно, не вовеки веков. Он же не сумасшедший. Я что-то воров сумасшедших до сих пор не встречал. Вот убийцы сумасшедшие попадались, но чтоб сумасшедший вор — не припоминаю…»

XVIII

Сразу после объяснения с Купцом Финик отправился в Ригу. Пережитые ужасы бессонной ночи сказались — он прикорнул и едва не проехал свою остановку, электричка была сквозная. Уже на перроне он почувствовал зверский голод, пустой желудок предательски урчал, голова слегка кружилась, к горлу подступала неприятная тошнота. Он еще не решил, что будет делать дальше и, выйдя на привокзальную площадь, направился наугад по улице Меркеля. Ему повезло, через полсотни метров он наткнулся на полуподвальное заведение со скромной табличкой «Закусочная». Он спустился по ступенькам вниз и толкнул тяжелую дверь. Ноздри приятно защекотал запах жареного мяса и специй. Посетителей, к счастью, было немного, и уже через пару минут Финик с жадностью уплетал незамысловатые яства общепитовской точки. Когда заливная говядина и половинка копченой курицы, запитые лимонадом, достигли места назначения, он перевел дух, осмотрелся. Судя по обстановке, нравы тут были не строгие. Клиенты тихо распивали принесенное с собой спиртное, к чему пышногрудая хозяйка буфета относилась вполне лояльно. Напротив Финика расположился неказистый мужичонка с «Огоньком» в руках. Развернутая репродукция картины Васнецова «Три богатыря» из этого журнала надежно отгораживала от внешнего мира бутылку «Русской водки», на этикетке которой одним богатырем было меньше. Время от времени голова мужичка как поплавок ныряла за эту ширму и после принятия дозы возвращалась на место. За соседним столиком сбоку обосновались трое мужчин, в расцвете лет. Моложавые, крепкие, подтянутые. Финик мысленно позавидовал их импозантному виду и в то же время непроизвольно насторожился.

«А вдруг менты, тогда уже хана», — принялся было отпевать свою грешную душу Финик.

— Ники, возьми чего-нибудь запить-заесть.