Не трожь Техас! (ЛП)

Как бы скверно не обстояли дела на работе, Ли Энн помогала ему переживать трудности. Просто залезть к ней под одеяло или наблюдать, как она занимается всякой ерундой вроде сотой перестановки в гостиной или читает книгу – все это отвлекало от ужасов, которые он видел на службе. Эта женщина воплощала не только все лучшее в мире, но и простые радости бытия. У Тони выдались такие тяжелые сутки, что помощь Ли Энн пригодилась бы как никогда.

Он скучал по ней, и вчерашняя встреча позволила понять, насколько сильно. Из палаты выплыла медсестра, и Тони подошел к ней.

– Ли Энн О’Коннор сегодня работает?

Женщина окинула его оценивающим взглядом.

– Я ее муж, – добавил Тони, умалчивая о раздельном проживании. Он надеялся, что скоро это изменится.

– У нее перерыв.

При мысли увидеть Ли Энн, сердце наполнилось радостью.

– Вы знаете, куда она уходит на перерыв?

– На луну? – пошутила медсестра. – Наверняка в столовую.

Тони улыбнулся.

– Это где?

Женщина указала направление.

– Спасибо. – Он начал отходить.

– Как давно вы женаты? – спросила медсестра.

– Больше двух лет, а что?

Она широко улыбнулась:

– Узнав, что Ли Энн сегодня здесь, вы так загорелись. Я посчитала вас молодоженами.

– Она особенная. – По пути к лифту, он решил пригласить Ли Энн на воскресный обед. Сводить ее в какое-нибудь милое местечко. Может на танцы. Ли Энн любила танцевать.

В голове возникло видение, как она на восьмом месяце беременности кружится по гостиной. Воспоминание о беременности прогнало радостное настроение. Он знал, что жена еще не оправилась от горя. Рано или поздно им придется поговорить об Эмили. Но не сейчас. Сейчас он хотел просто видеть жену.

Никки почувствовала, как ее выталкивает из безмятежного мира сновидений. Лежа на боку, она глубже уткнулась щекой в подушку и попыталась вернуть ощущение покоя. Однако прикосновение подушки не помогало. Что-то изменилось. Собственно говоря, все изменилось.

Матрас. Этот был жестче, чем ее собственный.

Запахи в комнате. Пряный мужской аромат – ее комната пахла совершенно иначе.

Сквозь веки просачивался яркий свет. В ее спальне было темнее.

Тем не менее, она почувствовала тревогу, лишь когда заметила самое существенное отличие. В ярко освещенной комнате, наполненной приятным запахом, вместе с ней на матрасе лежал кто-то еще.

Позади нее пристроилось нечто крупное и теплое, и Никки запаниковала.

Вот дерьмо! Она широко распахнула глаза.

Совершенно дезориентированная, Никки, двигая только глазами слева направо, огляделась вокруг. Возникло примитивное желание закричать во все горло, когда, озираясь по сторонам, она не узнала ничего. Ни серые стены, ни огромный сосновый комод с небрежно брошенными на него джинсами – мужскими джинсами.

Туман в голове начал постепенно рассеиваться, и она вспомнила.

Джек мертв. Эллен ранена. Квартира разгромлена. И на помощь пришел симпатичный и мужественно пахнущий частный детектив.

Теплое и крепкое нечто за ее спиной слегка пошевелилось. Неужели он… Неужели она… Тьфу ты, пропасть!

Напрягая мозги, Никки по крупицам восстанавливала события прошлой ночи. Он привез ее к себе. Она приняла душ. Он не позволил ей спать на диване. Она устроилась на его кровати. Одна. Никки была уверена, что ложилась одна.

Вспомнила, как долго вертелась. Постельное белье хранило опьяняющий запах детектива. Такой же ароматный и соблазнительный, как кексы в ярко-желтой кухне – старой кухне Наны.

Но это не кухня Наны, и Никки молилась, что еще не успела, образно выражаясь, полакомиться кексиком. Глубоко вздохнув, она поняла, что полностью одета. Если так вообще можно сказать о человеке в шортах-боксерах и майке. Она еще раз прокрутила в голове воспоминания, проверяя, поддалась ли в итоге искушению.

Окончательно убедившись в том, что, хотя он присоединился к ней в постели, они ничем таким не занимались, Никки облегченно выдохнула. Что-то крепкое у ее лопаток – наверное, плечо – снова задвигалось. Затем она почувствовала это… шершавое прикосновение теплого языка к своей шее.

Никки замерла. Он… лизнул ее? Да что он за извращенец? Конечно, она лежит в его постели, но разве она не пыталась занять диван? Неужели он пришел в надежде… Боже! Кобели все до одного!

– Ты бы лучше убрал язык, гуляка, иначе без него останешься, – в праведном гневе прошептала Никки.

Глава 14

Единственный ответом стал тяжкий полувздох-полустон. Он еще не проснулся? Ноздри вдруг наполнило жуткое зловоние. Никки закрыла нос. Какие же эти мужики некультурные скоты! Она решила тихонько выбраться из постели и тут услышала громкое фырканье. Как будто кто-то всхрапнул.

– То есть, оправдываться ты не собираешься? – поинтересовалась она.

– Оправдываться? – повторил глубокий голос. Только он исходил не от…

Никки оторвала голову от подушки. В дверях стоял Даллас О’Коннор. Если он там… То кто?… Она перевернулась и уставилась на пса.

– Ты про Бада, – сообразил Даллас. – Извини. Он прокрался, когда я приходил тебя проведать.

Бульдог открыл глаза и снова пустил газы. На этот раз Никки отчетливо расслышала, как Бад это сделал. Медленно и… убийственно.

Вонища набирала силу. Никки зажала нос и скатилась с кровати.

Видимо, смрад добрался до двери, потому как Даллас быстро прикрыл нос и, кажется, сгорал со стыда.

– Извини, – промычал он, не отрывая ладони от носа, вошел в комнату и указал собаке: – Бад, убирайся отсюда! – Взгляд Далласа вернулся к Никки. – Могу поспорить, вчера вечером Тайлер накормил его человечьей едой. Баду такое нельзя, но разве Тайлер слушает? Ни черта!

Полусонная Никки все еще не могла поверить, что в постели лежал, лизал шею и травил ее вовсе не Даллас. В горле начал зарождаться смех. Она сдвинула руку ко рту, но неприятный запах ударил в нос, и она вернула ее обратно.

– Бад, пошел вон! Господи, чем Тайлер тебя накормил – дохлым скунсом? – Он снова посмотрел на Никки. – Извини.

Смех прорвался наружу. Даллас наблюдал за хихикавшей Никки, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок. Даже с наполовину закрытым лицом, благодаря этим морщинкам он выглядел очень симпатичным. Обтягивающая футболка и джинсы по фигуре также красили детектива. Никки снова подумала о кексах и почти непреодолимых соблазнах.

– Может, выйдем отсюда, пока вконец не провонялись? – Он развернулся и вышел, с Бадом на хвосте.

Никки отправилась следом.

– Но разве мы не забрали источник вони с собой?

Даллас хохотнул. Глубокий, густой смех, проник Никки в самое сердце, и вызвал желание снова его услышать.

Они стояли посреди гостиной и не сводили друг с друга глаз, пока к ним не вернулась вчерашняя неловкость.

– Хочешь кофе? – спросил все такой же кексоочаровательный Даллас.

– С удовольствием. Спасибо. – Осознав, что на голове у нее воронье гнездо, во рту корова ночевала, а глаза припухли со сна, Никки ринулась в коридор.

– Я… в туалет.

– Угу.

Идя по коридору, она ощущала на себе его взгляд. С каждым шагом неловкость только возрастала. Утренний туман в голове рассеялся, и реальность посыпалась на Никки, как канцелярские кнопки. Нужно позвонить и узнать, как там Эллен. Набрать Нану и спросить, сможет ли та одолжить машину, чтобы Никки могла проведать Эллен. Нужно попасть в галерею и проверить, насколько серьезен ущерб. Ох, и нужно убраться в квартире.

Вместо ванной комнаты она устремилась в спальню, где оставила баул с вещами для ночевки, дамской сумочкой и мобильником. Зловоние ничуть не выветрилось, но она не обратила на это внимания. Никки нашла сотовый телефон и порылась в сумочке в поисках квитанции, на которой написала телефонный номер мамы Эллен.

В боковом кармашке записки не было. В среднем тоже.