Запоздалая оттепель. Кэрны

Я даже разговор не закончил, как в кабинете пусто стало. Словно ветром сдуло всех. Предложил им с тобой проститься. Но они уже успели позабыть, зачем приезжали… Так что извини, воспитание у гостей явно хромает на обе ноги. Ни здороваться, ни прощаться не научились. Правила этикета им недоступны, соблюдение не оплачивается. Потому милиция всегда их игнорировала.

— Яш! А им чего понадобилось от меня? — так и не понял Кузьма.

— То же самое, что и дурдому! Разве ты не видел совпадений? Тут один почерк, одна рука действовала. Твой Егор! Возможно, он еще что–то отмочит. А может, исчерпал возможности. Но мне не верится. Он из тех гадов, какие выжидают, затаясь, свой момент. И нападают внезапно. Но безжалостно. Лучший способ избежать этого — напасть первым!

— Я — на сына? Ну что ты! Морду набить еще куда ни шло! Схлопотал он! А чтоб больше? Нет!

— Он хотел упрятать тебя в дурдом. И надолго! Потом в каталажку! Заявление на тебя написал! Пойми, это уже серьезно! Он не успокоится! Будь осторожен за воротами стардома. Возможны провокации, всякая подлость. Постарайся пореже отлучаться. Это мой совет.

— Теперь, пока Женька не поправится, куда пойду? Мне рядом с ним надо быть.

— У тебя дом на кого был оформлен?

— Понятное дело — на меня!

— А документы где?

— В доме! Где ж им деться?

— Ты когда их видел в последний раз?

— Уж и не помню! А и на что они были? Вот поправится Женька, оформлю дом на него по завещанию, и все тут!

— А нужен он ему? Вот если б ты завещал всем троим детям, это было бы справедливее. И прекратилась бы мышиная возня Егора. Ты обезоружил бы его. Он потерял бы интерес к вражде с тобой. Заодно узаконил бы права других детей.

— Он говорил, что мать ему перед смертью дом завещала. Но это брехня! Без меня как могла? Я — хозяин дома по документам. И переделать не могла!

— Мой добрый тебе совет: когда заберешь документы, внимательно их посмотри! Может, там тебе Егор не один подвох приготовил.

— Эх, Яков! Да что мне тот дом? Много ли нужно теперь? Вон я, имея его, жил в свинарнике! А и Егор… Имел дом. Но был ли в нем счастливым? Я покуда не старик. Силы имею, руки при мне. Только бы разжиться. Могу еще дом построить. Краше прежнего. Было бы в нем тепло и тихо, чтоб душа отдыхала, а не рвалась от горя, что со своим сыном нынче во врагах состою! А из–за чего?

— Знаешь, мне в твоей ситуации свое вспомнилось. Ты знаешь, что у меня в деревне от матери дом остался. Ну, конечно, я в нем не жил уже много лет и переезжать в глубинку не собираюсь, хотя пристрастие к деревне имею. Так вот, тот дом стоял заколоченным довольно долго. Ветшать стал без хозяйских рук. Это и понятно. В городе квартиры под жилье сдают, имеют копейку. В деревне нуждающихся в жилье нет. Да и не копейка мне была нужна, хотелось дом сберечь как память о матери. Предложил я сестрам его. Обе наотрез отказались уезжать в деревню. И тогда я придумал выход сам. Отдал свой дом священнику. В деревне нашей церковь построили. А вот о священнике не подумали, где он жить станет? Батюшку об одном попросил, чтобы маленькую комнатушку держал свободной для меня на случай приездов. Тот с радостью согласился, и я уже два раза там побывал. Отдохнул хорошо. Порадовался, что дом содержится в порядке, что сад и огород ухожены, плодоносят исправно. А вот сестры мои, узнав о том, на меня обиделись. Как это я посмел родительский дом чужому человеку доверить? Дал в пользование задарма. Обе сестры даже разговаривать со мной перестали. Мол, если тебе он не нужен был, отдал бы нам. А ведь и предлагал, напомнил о том… Но все равно сделанного не воротишь. Начались упреки. Мол, не мужчина. Не хозяин и даже не брат. Ох и разозлили сороки. Кончилось терпение! Сначала увещевал, ведь не кому–то, священнику доверил. Но чем больше уговариваешь женщину, тем сильнее она противится. Ты с таким сталкивался? — глянул на Кузьму с усмешкой. Тот, покраснев, головой кивнул согласно. — Вот я и решил пойти от обратного. Не убеждать, не доказывать ничего. И перестал не только навещать, даже звонить им. Словно забыл обеих навсегда. Через два месяца сами объявились. Уже без упреков. Поняли, сломать меня им не удастся. А ссориться невыгодно. И сделали вид, что ничего не случилось. Что все правильно и разумно. Ни попрекнуть, ни напомнить не решились. Лишь бы не потерять основное, не порвать самое дорогое меж нами — родство! Не в доме радость, да и куда он денется? Кому нужен? Это и мои поняли. Но потребовалось время. Оно всех и каждого проверяет. Может, и в твоем случае оно станет лекарем? Да и тебе спешить некуда! Подожди, все само образуется…

На следующий день к Кузьме приехали Андрей с Ниной. Разыскав на этаже, вошли в комнату, приветливо поздоровались со стариками. Те, побыв для вежливости несколько минут, оставили родню, дав возможность поговорить наедине.

— Пап, мы уже знаем от Егора, что случилось между вами. Он позвонил из больницы. Мы встретились.

— И что? Облаял, испаскудил меня до макушки? Иначе не может. Прислал сюда санитаров из дурдома, ментов. Всякие пакости про меня насочинял! Про то небось смолчал?

— Рассказал. Но не в том проблема. Хотя мы его обругали за все. Но ты его знаешь, завелся Егор. А тут еще Зинка поработала, подзавела. Не без того. Он и потерял контроль, пустился во все тяжкие.

— Ну а вам–то что? Не навестить, не проведать приехали. Что–то понадобилось от меня. Не ищите подходов. Говорите враз, чего хотите?

— Разреши ему вернуться домой. Ведь в больничной палате живут. Стыдно! Ну какие бы ни были плохие, мы — твои дети. Можно наказывать нас, выгонять из дома, но из сердца не выбросишь!

— Не дозволю ему одному в доме жить. Хотел его Женьке отписать. Да на что он мальчонке, что с ним делать станет? Ему самому одной комнаты много. Вздумал на всех вас завещание отписать. Чтоб жили вместе, как подобает. Ведь выросли. Должно мозгов прибавиться. Там места всем вам хватит!

— Не в том дело, отец. Можно и в палатке быть счастливыми. Мы не вернемся в дом. Не обижайся. Уходят не для того, чтобы вернуться. Да и не нужен он нам. Мы себе купили квартиру. Двухкомнатную, с лоджией. Так что имеем свой угол. Живем спокойно, сами. Никто нас ничем не упрекнет, не выгонит, не сунется в нашу жизнь и ничего от нас не потребует, не навяжет. Сами себе хозяева.

— Разве я виноват в ваших бедах, какие терпели от Настасьи? Она мать, я думал, сжились дружно, что только меня она пилила.

— Тебе доставались уже осколки! Мы получали полный заряд каждый день! — вставила Нина, и краешки ее губ опустились в горестной усмешке.

— Но ведь то уже минуло!

— Да! Но куда денешься от памяти? Она в каждом углу дома живет, — вздохнул Андрей.

— Закинуть надо! Ить дом для всех строил! И мне бывало горько. Но нынче все! Сумел простить ее… Ушедших злом не поминают.

— Не только она виновата, а и ты, отец! Да! И не надо только на нее все валить. Ты никем не интересовался. Ни разу не поговорил с нами, не спросил, почему решили уйти? Ты все доверил ей. А ведь считал себя отцом, хозяином. Но все это было лишь на словах. Потому и сам поплатился. Пусть позже, но не минуло… И мы не могли тебе помочь. Сами еле дышали. Хотя понимали тебя. Но исправить ничего не могли.

— Да что ж теперь–то ворошить давнее? Нет его! Живите в своем дому!

— Мы и живем! В своем! А твоего не надо! Чтоб он не развалился без присмотра, верни в него Егора. Мы все тебя о том просим…

— Не бывать тому! Я его, гада, своими руками выкинул. И не ворочу! Уж лучше продам его и поделю на всех поровну, до копейки.

— Зачем это нужно? У меня и у Ольги есть жилье. Егору его не купить. Недоступным стало. А и тебе дом не нужен. Здесь устроился. Хотя и с Егором сумел бы помириться. И жить вместе…

Кузьму будто кто ужалил. Подскочил ошалело:

— Ишь чего удумали!

— Ага! Сам не хочешь его простить, а нас уговариваешь! Коли так, покажи пример первым. Попей воды! Чего так тяжело дышишь?

— Скалишься? Отлегло у тебя! А я не дале как вчера…