Без веры

Хм, этот тип рассуждает, как настоящий адвокат, надо приглядеться к нему повнимательнее… Пожалуй, во всей семье он единственный носит элегантную одежду: темный, в тонкую полоску, костюм и ярко-красный на фоне белой рубашки галстук. Волосы ухоженные, стрижка — явно салонная. В общем, Пол Уорд напоминал городскую мышь, случайно попавшую в стаю полевок.

— Как бы то ни было, никто не думал, что может случиться какое-то несчастье, — заявила Рейчел.

Похоже, Джеффри уже прослушал подробнейший доклад об устройстве фермы, потому что следующий вопрос не касался ни семьи, ни кооператива «Божьей милости».

— У Эбби были друзья на ферме? Может, кто-то из работников?

— Ну, мы особо не позволяем ей знакомиться, — покачала головой золотоволосая фермерша.

— Но ведь она общается с посторонними, — возразил Толливер, пробуя лимонад. Героическим усилием воли он сдержался, чтобы не выплюнуть жуткую кислятину, и поставил бокал на каминную полку.

— Естественно, Эбигейл посещает церковные собрания, — кивнул Лев, — хотя работники держатся особняком.

— Мы не одобряем дискриминацию, но ведь их нельзя назвать людьми высокой культуры, — добавила Эстер. — Поэтому Эбби сознательно не вводили в этот круг, наоборот, велели соблюдать дистанцию.

— Однако в поле же она работала? — спросила Лена, вспомнив недавний разговор.

— Да, но всегда в присутствии члена семьи, чаще всего с двоюродным братом или сестрой, — пояснил Лев. — Семья-то у нас большая.

— У Рейчел четверо детей, — сказала Эстер, — у Пола — шестеро, сыновья Мэри живут в Вайоминге и… — Женщина запнулась.

— И что? — переспросил Джеффри.

Рейчел откашлялась, и на вопрос почему-то ответил Пол:

— Они редко приезжают в гости. — Сквозившее в его голосе напряжение тотчас наполнило комнату. — Не помню, когда видел их в последний раз.

— Десять лет назад, — подсказала Мэри и, словно пытаясь спрятать слезы, подняла глаза к потолку.

Лена представила, как, вопя от ужаса, молодые люди бегут прочь с фермы. Она бы что есть мочи припустила!

— Сыновья выбрали другой путь, — продолжала сорокалетняя «старуха». — Я молюсь за них каждый день, когда просыпаюсь и перед тем, как лечь спать.

Почувствовав, что на какое-то время инициативу перехватила Мэри, детектив Адамс обратилась ко Льву:

— Вы женаты?

— Уже нет. — В первый раз на лице мужчины мелькнула растерянность. — Супруга умерла при родах несколько лет назад, — грустно улыбнулся Лев. — К сожалению, это была ее первая беременность, благо у меня остался Иезекииль.

Выдержав соответствующую паузу, Толливер заговорил снова:

— Значит, тети с дядями думали: Эбби с родителями, а те — что она с вами. А на миссию, говорите, отправились десять дней назад?

— Да, верно, — подтвердила Эстер.

— Подобные мероприятия проводятся четыре раза в год?

— Да.

— А вы, мэм, дипломированная медсестра?

Миссис Беннетт кивнула, а Лена попыталась скрыть изумление: женщина не моргнув глазом сообщила о себе массу бесполезной информации, а про это почему-то умолчала. Подозрительно!

— Когда мы с Эфраимом поженились, я училась в медицинском колледже. Папе казалось, будет неплохо, если кто-то сможет оказывать работникам первую помощь, а мои сестры с детства не выносят вида крови.

— Так и есть, — признала Рейчел.

— У вас тут много несчастных случаев? — поинтересовался Джеффри.

— Слава Богу, нет. Три года назад один из работников повредил ахиллово сухожилие. Все так перепугались! У меня хватило знаний остановить кровотечение, но, помимо первой помощи, я ничего сделать не смогла. Нам здесь очень нужен доктор.

— У кого вы наблюдаетесь? — спросил Толливер. — На ферме ведь дети есть… У меня жена — педиатр в Хартсдейле, — пояснил он.

— Сара Линтон, ну конечно! — вмешался Лев и, что-то припоминая, улыбнулся.

— Вы ее знаете?

— Когда-то о-очень давно мы вместе ходили в воскресную школу. — Уорд растянул слово «очень», будто намекая, что у них с Сарой есть секреты.

Лена чувствовала: подобная фамильярность Джеффри не по вкусу, но не знала, объясняется ли это ревностью или естественным желанием защитить жену. Однако до конца верный себе, Толливер не позволил раздражению мешать работе и вернул беседу в прежнее русло.

— Вы контрольные звонки делаете? — спросил он Эстер, а увидев, что женщина растерялась, пояснил: — Во время поездок справляетесь о детях?

— Они же с семьей, — отозвалась миссис Беннетт, как обычно держа эмоции под контролем, но, судя по тому, как вспыхнули глаза, оскорбилась.

— Если вы еще не поняли, инспектор Толливер, мы все очень близки, — продолжила за сестру Рейчел.

Джеффри подобный отпор ничуть не смутил.

— Скажите, когда вы обнаружили, что дочь пропала? — обратился он к Эстер.

— Мы вернулись вчера вечером, — рассказывала женщина, — и сначала заехали на ферму проведать папу и забрать Эбби с Беккой.

— Бекка тоже с вами не ездила? — спросила детектив Адамс.

— Конечно, нет! — воскликнула мать таким тоном, будто гостья сморозила глупость. — Ей же всего четырнадцать!

— Ясно, — отозвалась Лена, не имея ни малейшего понятия относительно того, с какого возраста рекомендуется посещать приюты Атланты.

— Бекка осталась с нами, — пояснил Лев. — Они с моим сыном Зеком не разлей вода. Вчера ее старшая сестра не явилась к ужину, и девочка решила, что Эбби передумала насчет Атланты. Увы, с нами она своими подозрениями не поделилась.

— Я бы хотел с ней поговорить, — заявил начальник полиции.

Эта просьба Уорду явно не понравилась, но он согласно кивнул:

— Хорошо…

— Неужели Эбби ни с кем не дружит? Может, ей нравится кто-то из молодых людей?

— Понимаю, в это трудно поверить, особенно учитывая ее возраст, — ответил Лев, — но Эбби живет очень уединенно. Даже учится дома и мало что знает о жизни за пределами фермы. Мы старались расширить ее кругозор, отправляя в Атланту, но девушке там не нравится. Она предпочитает затворничество и покой.

— Эбби уже ездила с миссией?

— Да, дважды, — ответила Эстер. — Без особой охоты, она не любит покидать ферму.

— «Затворничество» — очень интересное слово, — проговорил Джеффри.

— Понимаю, оно очень отдает монашеством, — тут же среагировал Лев, — и, возможно, не без основания. Эбигейл постриг не принимала, но Господу служит верой и правдой.

— Аминь! — сквозь зубы пробормотал Эфраим, но Лене показалось, это прозвучало столь же обыденно, как «будь здоров» после того, как человек чихнет.

— Она была очень сильна в своей вере, — проговорила Эстер и, поняв, свою ошибку, тут же зажала рот. Надо же, сказала о дочке в прошедшем времени! Сидящая рядом Рейчел сочувственно пожала ее руку.

— А не было ли на ферме человека, который оказывал ей больше внимания, чем следовало? Может, кто-то из чужих?

— У нас тут полно чужаков, инспектор Толливер, и принимать их — часть нашей миссии. «Раздели с голодным хлеб твой и скитающихся бедных введи в дом» [2], — велит Исайя. Мы просто обязаны им помогать.

— Аминь! — пропели члены семьи.

— Помните, как была одета Эбби, когда вы в последний раз ее видели? — спросил Джеффри у Эстер.

— Да, конечно. — Женщина вдруг замолчала, будто воспоминания могли прорвать плотину эмоций, которую она всеми силами сдерживала. — Мы с ней вместе сшили синее платье. Эбби обожает рукоделие. Выкройка нашлась в старом сундуке, наверное, ее еще мать Эфраима использовала. Мы кое-что изменили, чтобы платье получилось посовременней. В нем она и была, когда мы уезжали в Атланту.

— Вы прощались здесь, в доме?

— Да, было совсем рано, а Бекка уже ушла в поле.

— Девочка была со мной, — кивнула Мэри.

— Эбби очень спокойная, — продолжала миссис Беннетт. — Даже в подростковом возрасте ни о чем особенно не переживала. Удивительный ребенок!

— Инспектор Толливер, Эбби очень похожа на мать: тот же цвет волос и миндалевидные глаза. Она очень привлекательная девушка. — Голос Льва звучал так серьезно, что каждое слово казалось не комплиментом сестре, а чем-то вроде документального отчета.