Наследство в глухой провинции

— И все же вас что–то беспокоит, — произнес хозяин, коснувшись моей руки. — Может, трудности с отправкой вещей? Вы только скажите, я пришлю ребят, они все погрузят и отправят…

Он был сама доброжелательность и вроде слова произносил медленно, а мне чудилось как бы вторым планом, что он нетерпеливо говорит: «Давай–давай, бери деньги и уматывай отсюда. Что ты под ногами крутишься!»

— Наверное, мне надо написать вам расписку. Все–таки деньги немалые, а мы с вами едва знакомы…

Опять эта снисходительная усмешка. Действительно, куда я денусь? Да и как я смогла бы его обмануть? Но вслух он сказал совсем другое:

— Обижаете, Ларисонька, я же по глазам читать умею. Вы человек честный, я с легким сердцем доверил бы вам даже свою жизнь, а не то что паршивые баксы!

Опять тот же рефрен. Хоть бы он уже определился: нравлюсь ему я, мой нравственный облик или мой скромный деревянный дом?

— Думаю, мы с вами расстанемся друзьями, — продолжал Далматов. — Оформление купли–продажи я беру на себя — вы только подпишите на мое имя генеральную доверенность. Я даже заправлю полный бак вашей симпатичной «семерки».

Ты посмотри, ну все знает!

Из далматовского дома я вышла слегка оглушенная: значит, на свете все же есть альтруисты. Они вот так, бескорыстно, можно сказать, по зову сердца делают добро малознакомым людям и при том живут в таких богатых домах. А некоторые неверующие люди считают, будто таких нет. Вот одного из них покорила неземная краса Ларисы Киреевой, и он недрогнувшей рукой платит за принадлежащий ей дом двойную цену…

Всю обратную дорогу — а вез меня тот же Герман — я промолчала, отвечая на некоторые вопросы местного арийца односложно и туманно. Впрочем, его это не слишком и огорчало.

Свалившаяся на меня сумма впечатляла. Добавив к ней деньги с моего долларового счета в фирме, можно было купить неплохую двухкомнатную квартиру, мою давнишнюю мечту. И обставить ее теткиной мебелью, почти новой и вполне современной.

О том, куда меня везти, Герман не спрашивал. Уточнил лишь:

— Домой?

Я кивнула. Вообще о чем я думаю? Нормальная женщина на моем месте схватила бы эти деньги и рвала отсюда когти как можно скорее. Здесь, в этом крохотном поселке, явно что–то заваривалось. И как мне казалось, все было связано между собой: утонувшая в проруби тетка, ее дом, как бы служащий декорацией, внезапный интерес к закрытому делу человека, который скорее всего сам его и закрыл… Голова кругом!

Герман выскочил, чтобы открыть мне дверцу машины у калитки моего наследного дома, но не сделал и попытки, например, договориться со мной о встрече. Лишь кивнул на прощание:

— До свидания.

Прошла любовь, завяли помидоры. Неужели в ресторане этот белокурый Аполлон всего лишь имитировал свой интерес ко мне как к женщине? Моя подруга Ольга тут же нашла бы этому объяснение: «Наверняка голубой!» Мы все, кажется, помешались на вопросах сексуальной ориентации, и чуть что, ставим диагноз: нетрадиционная! Хотя, возможно, я просто не в его вкусе.

Подумаешь, не больно и хотелось! Я зашла в дом, косясь на соседское крыльцо — Лида не появилась. Скорее всего занималась детьми.

Есть не хочу! Пить не хочу! Зато у меня появилось намерение поваляться с книжкой — если подумать, не так часто удается мне откровенно бездельничать. Минимальное количество сотрудников в нашей фирме не дает мне возможности полностью отрешиться от дел даже в выходные дни. Да и маме надо по дому помочь. И с Колей встретиться. Не говоря уже о подруге Оле, которая рассматривает мое личное время как свое…

Что–то я расхныкалась. Наверное, по своим близким соскучилась.

Войдя в дом, я машинально закрыла дверь на щеколду. Она была прочная, самодельная, из широкой металлической полосы. Открыть ее можно, лишь выбив вместе с дверью. Чего я опасалась? Что Далматов со своей сотней потребует немедленного освобождения проданной ему жилплощади? Или проникновения в дом воров, которые спохватятся, что теткино богатство уплывет от них… Какие глупости лезут в голову женщине, которой нечего делать!

А ведь у нее есть знакомый милиционер, который мог бы приехать, чтобы охранять ее в этой глуши от всяческой напасти. Увы, для него главное — работа. Кажется, и его я интересую только с этой точки зрения.

Глава девятая

Начать осмотр теткиного имущества я решила на следующий день с мансарды. Я всегда втайне мечтала о собственном двухэтажном доме и вот, получив его в наследство, тут же продала. Моя мечта отыскалась вовсе не в том месте, где я жила и хотела жить, — вот так шутит над нами судьба!

Сегодня опять я проснулась рано. Наверное, потому, что рано легла. Вечер наступил довольно быстро, едва я успела заварить себе суп из пакета и нашла на книжной полке роман Даниэлы Стил, чтобы погрузиться в водоворот страстной любви, над которой уже с первых страниц повис дамоклов меч весьма закрученного сюжета.

Но несмотря на всяческие дневные ужасы и беспокойства, спала я крепко и проснулась отдохнувшей настолько, что даже как–то не слишком задумывалась о приличной сумме долларов в моей сумочке.

Я опять сходила за молоком. Правда, Лиды не было видно. Наверное, у нее еще осталось то молоко, что она купила прежде. Но с другой стороны, она же не принимала нежданных гостей, вроде отца и дочери Михайловских. Наскоро позавтракав, я отправилась осматривать вещи тетки Олимпиады.

Правда, с ходу я столкнулась с трудностью: огромный шкаф, встроенный в стену, оказался запертым на ключ. Пришлось спуститься на кухню, где на гвоздике висела связка ключей. Я сняла ее и машинально взглянула в окно, выходящее на улицу, — на другой стороне ее, а улицы здесь не очень широкие, стояла неизвестно откуда взявшаяся иномарка, скромно приткнувшаяся под развесистой ветлой у такого ветхого забора, что он казался декорацией, по недосмотру работников сцены оставшейся от другого спектакля.

Ну стоит себе и стоит. Я бы не обратила на нее внимания, если бы не заметила блик в приоткрытом окне машины. Одно дело, блик от стекла автомобиля, другое — блик внутри его. Я не поленилась, опять поднялась на второй этаж в мансарду, окна которой, к сожалению, на улицу не выходили, но где на ковре висел полевой бинокль, и из–за портьеры в гостиной не спеша рассмотрела интересный объект.

Так и есть! На заднем сиденье легковушки какой–то мужик пялился на окна моего дома в бинокль. Если это казак из сотни Далматова, купившего у меня дом, то зачем ему за мной следить, а если еще кто–то… Странно это, господа!

Неужели Ольга накаркала мне приключение, о котором всегда страстно мечтала сама? Я не столько испугалась, сколько почувствовала себя одинокой и беззащитной в этом чужом краю. Если мне сейчас исчезнуть, то вряд ли кто меня и хватится. Разве что Федор Михайлович, который, может, и обиделся на мое предложение поработать частным сыщиком за плату. Между прочим, теперь я могу предложить ему куда больший гонорар.

Наблюдатели меня вначале напугали, а потом и разозлили. Эти–то что от меня хотят? И куда смотрит районный убойный отдел во главе с синеглазым майором? Если так и дальше пойдет, то я не останусь здесь, как обещала, а просто заведу уставшую от ожидания Симку, и… только меня здесь и видели!

Но пока я еще ничего такого не решила, удрать я всегда успею — ладно, наблюдайте!

Опять поднявшись в мансарду, я решила больше о них не думать и заниматься тем, чем хотела.

Открывшийся шкаф заставил меня ахнуть. Это был такой огромный шифоньер с отделениями вверху для шляп, внизу для обуви, а все остальное место занимала висящая женская одежда. Увиденное заставило меня застонать от огорчения: тетка Липа была женщиной высокой и солидной, размера пятьдесят второго против моего сорок шестого.

Уйма вещей! Фирменных, ненадеванных, словно Олимпиада Киреева бомбанула столичный универмаг. А ведь приезжала она к нам в гости обычно с одним чемоданчиком и была одета средне. Не бедно, но и не сногсшибательно. Здесь же висели вещи человека богатого, потратившего на свой гардероб не одну тысячу зеленых. Ай да тетка!