Плёвое дельце на двести баксов

Сообщил мне Толян и последнюю новость: куда-то задевалась дочь Долинского, ее ищут уже и люди Угрюмого.

Ну, такая новость мне, понятно, по барабану, и я, быстренько свернув разговор с Толяном, связался с Циклей.

— А чего я буду иметь с того, если что цинкану по твоему интересу? — задал неприятный, но, в общем-то, ожидаемый мной вопрос «братан Цикля».

— Если цинк стоящий, двести баксов. — Ровно столько у меня и было.

— Грев некачественный, — недовольно отозвался Цикля.

Вот тебе и «братан»! Да он же самый натуральный барыга! Не попутал ли Толян рамсы с этим Циклей!?

Но ответить ему по его базару было бы непродуктивно. Цикля — пока единственная зацепка, и стрелку с ним забить надо обязательно.

— Можно и добавить, если что путное от тебя услышу. — (Там вывернусь как-нибудь). — Где схлестнемся? В «Палермо»?

— Ну уж нет! Там еще и замочат почем зря.

— Да говорят, теперь в любой забегаловке могут загасить ни за хрен собачий. — Я слышал по телику о двух совсем свеженьких убийствах в различных точках общепита. Исполнены они были по типу «Палермо». Входит некто в темных очках и кепочке, валит, кого ему надо, и газует на байке. Только жертвами киллера теперь становились не люди Коха, а простые посетители, явные лохи: какой-то залетный шофер из Калуги да местный безобидный пьянчужка. — Хочешь, давай у меня встретимся или у тебя?

— Не могу, кореш: жена меня к тебе не отпустит, а тебя к нам не пустит. Такие дела…

Вот тебе и крутой братан! Но я сумел сдержать смешок:

— Так она, что ли, всюду с тобой шастает?

— Ну, что-то в этом роде… Провинился я тут перед ней, вот она меня теперь под колпаком и держит… В общем, давай так… Напротив моего дома есть кафе «Шоколадница». Детишки туда ходят, конфетки хавают. А в баре можно коньячку перехватить. Записывай адресок…

Цикля, как и обещал в телефонном разговоре, сидел в левом дальнем углу зала в ярко-красном плаще — чтобы я его мог сразу узнать.

Впрочем, какой-то плащ или зонт был так или иначе необходим — на город разверзлись сразу все хляби небесные, и хлябям этим, казалось, нет ни дна ни покрышки.

Рядом с братаном за столиком сидела женщина, тоже в плаще. Нетрудно догадаться — жена.

Оба пили кофе, но при моем приближении супруга Цикли, как и было договорено, пересела за другой столик в противоположном углу зала.

Я осмотрелся по сторонам. Детишки кушали пирожные с мороженым, их мамы-папы попивали вина-коньяки, а за окном стояла беспросветная стена сорвавшегося со всяких катушек ливня. Поистине райский уголок посреди дикой, необузданной природы!

— Толян базарил, ты — путевый пацан, — обнадеживающе начал Цикля, — поэтому фуфло тебе впаривать не буду.

Я кивнул, вроде как подбадривая его к дальнейшим откровениям.

— Скажу сразу, твоего клиента следует искать среди жмуров.

На моем лице не отразилось никаких эмоций: я и сам не знал, радоваться мне или огорчаться. Конечно, из чисто гуманитарных соображений мне следовало бы опечалиться безвременным уходом из жизни моего сослуживца, но, с другой стороны, смерть Максима Крайнова решала проблему его поиска и делала Ольгу более доступной для меня. Что ни говори, но пока Макс оставался ее официальным мужем…

— А какие имеются основания для такого заключения? — спросил я подчеркнуто недоверчиво. И действительно — мне нужны факты, а не домыслы.

— Хм. Основания ему подавай. Да их сколько угодно! Но главное — Крайнову на бирже впарили липовую инсайдерскую информацию. И он купился, как лопушок. Всадил и свои, и чужие бабки в акции, которые покатились вниз на следующий день. Ему бы сообразить, что его подставили, избавиться от этих бумаг. А он, чудик, покупал и покупал. И потом — крах.

— Но это история его разорения, а не смерти. Я, собственно, ищу тело Крайнова — живое или мертвое.

— Живое? А ты, что же, пацан, думаешь, что кто-то после такого провала в живых остается!? Да за Максом долгов — десятки лимонов! А у каких крутых мочил он бабки брал? Ты кумекаешь?

— Нет, не кумекаю! — довольно резко сказал я. — Это все литература. Мне нужны факты и фамилии.

— Факты и фамилии, говоришь. — Он нагнулся ко мне так, что наши лица едва не соприкасались, и перешел на страшный шепот: — Конечно, об этом деле больше знает Жунт, но и я…

Тут Цикля внезапно смолк и, я бы сказал, перекосился в лице, а его взгляд устремился куда-то за мою спину.

Я обернулся, но с ходу не заметил ничего особенного, что могло бы внушать такой ужас, который был сейчас каллиграфически четко вычерчен на физии Цикли.

Правда, ситуация в кафе несколько изменилась: посетителей стало гораздо больше — ливень загнал народ в закрытое помещение. Сидячих мест теперь не хватало, и вновь пришедшие ходили между столиков, ища, куда бы примоститься.

Я попытался уяснить, на что направлен затравленный взгляд Цикли, и вскоре понял — на человека в военной штормовке с капюшоном, который находился шагах в пяти от нашего столика. Тот, как и все остальные, тыкался туда-сюда в поисках свободного места, однако в его поведении я не усмотрел ничего подозрительного.

Но вот он развернулся к нам лицом, и я увидел, что оно почти полностью закрыто капюшоном и мотоциклетными очками.

А дальше случилось то, о чем, видимо, и догадывался Цикля.

Фигура приблизилась к нашему столу и, поднеся пистолет ко лбу совершенно парализованного Цикли, одним выстрелом разнесла на молекулы его несчастную голову.

Кто-то может спросить: а что же в это время делал я? Не забывайте, что я — опытный спецназовец и в критических ситуациях принимаю единственно верные решения. А таким решением в данном случае — было быстренько залезть под стол. Что я немедленно и исполнил и уже оттуда лицезрел происходящее.

Крики ужаса наполнили кафе. А фигура между тем не спешила уходить, стояла себе, помахивая пистолетом, будто выбирала новую жертву, и у меня сложилось впечатление, что она ждала, когда я наконец выползу из-под стола.

Но вот человек в капюшоне все же двинулся на выход, продолжая держать пистолет в руке, одетой в тонкую черную нитяную перчатку.

Однако на этом представление не закончилось.

Видимо, пребывавшая до этого в шоке, недавняя еще жена Цикли со звериным воем бросилась вдогонку за убийцей. Вдова достала киллера уже у самых дверей и вцепилась ему в руку, но не ту, что держала пистолет.

И расплата последовала мгновенно: два выстрела в упор, и вдова Цикли осела на пол. Однако я заметил, что в руках у раненой остался трофей — перчатка с руки убийцы.

Я попытался пробраться к вдове сквозь толпу, чтобы завладеть бесценной уликой, но куда там… Нашлись сердобольные люди, которые успели погрузить истекающую кровью женщину на какого-то частника, и тот дал по газам.

Истратив весь гонорар, полученный от Долинского за излечение его болезной доченьки, Владимир Евгеньевич со своим боевым чемоданом, наполненным шпионскими приспособлениями, еще до обеда успел добраться до родного дома в Желдыбино. Едва отдышавшись, он сразу же приступил к изучению инструкций, которыми были снабжены все эти хитрые приборы. Впрочем, интересовал его в основном звукоуловитель.

Когда вся матчасть доктором наук была освоена, он приступил к сборам. Наблюдение за Розовым домом предполагалось длительное, может быть даже многодневное, поэтому и подготовиться к данному мероприятию следовало основательно.

С едой, правда, была напряженка — всего пара банок тушенки да полбатона вчерашнего хлеба, который доктору оказался буквально не по зубам. Однако выход нашелся быстро — всем необходимым он заправится по дороге в сельском магазине.

Но следовало решить главный, кардинальный вопрос — поедет он на «Волге» или поволочет все припасы на себе?

Машина — фактор демаскировочный, это понятно. Но можно ли без нее обойтись? Ведь, кроме запасов пищи и воды, следовало взять с собой шпионское снаряжение (уж по крайней мере звукоуловитель и бинокль, иначе для чего тогда вся эта затея?), палатку и теплое белье — августовские ночи жуть как холодны. Разве на себе такой груз уволочешь?