Мертвые воды Московского моря

й пришел: Жюли была ему отнюдь не рада, что легко читалось по ее лицу. Однако она не торговалась, впустила его в квартиру. И даже предложила что-нибудь выпить – от кофе до крепких напитков. Вот она, ошибка: какой француз предложит вам крепкие напитки в неурочный час? У них же все расписано, все по часам: есть время для чая, есть время для виски, есть время для коньяка! Кис достаточно часто бывал во Франции, чтобы знать такие вещи.

Впрочем, важно не то, что бывал , – важно то, что живал . То есть бывал он там не туристом, а жил в семье Реми и Ксюшки и с ними принимал гостей, с ними ходил к их друзьям – и оттого видел эту жизнь изнутри, со всеми ее примочками и прелестями… А вот наша Жюли, похоже, там не живала , а именно бывала , и оттого не знает множество нюансов, крохотулечных мелочей, ее выдающих, – при том, что девица она весьма осторожная…

Крайне осторожная – стоит вспомнить, к примеру, ее добросовестную поездку на кладбище с часовым сидением на могиле: подстраховкой на случай слежки, пониманием, что внезапное появление в Москве вдовы Афанасия Карачаева вызовет самое пристальное внимание…

Но никакая предусмотрительность не заменит тех знаний и привычек, которые впитываются вместе с воздухом страны, вырастившей тебя. А у Жюли оказалось об этой стране еще меньше знаний, чем у Алексея Кисанова.

Ну, конечно.

Ну, вот оно что.

Ну, теперь все понятно.

Жюли никакая не француженка. Жюли – это просто Юля, Юля из России, и все остальное – вранье, легенда!

Но добросовестный Кис желал превратить девяносто девять процентов своей уверенности во все сто и потому снова позвонил Реми.

Выкраденный у Жюли паспорт продолжал подкидывать нежданные плюсы: последним ста­ла фотография, которой именно сейчас Алексей уделил самое пристальное внимание. На фотографии Жюли казалась какой-то хмурой или злой: лоб наморщен и губы поджаты. Тем не менее Кис сканировал фото и отправил электронной почтой Реми с просьбой снова навестить отца Жюли Лафарж.

Разумеется, Реми пообещал просьбу друга выполнить завтра же. Однако «завтра» могло оказаться очень коротким: в отличие от милиции, на французское консульство Алексей не имел никакого влияния, и справку, заменяющую утерянный паспорт, Жюли могла получить довольно быстро. После чего рвануть в Эр Франс и сесть на первый же рейс.

К счастью, у Алексея уже имелись его девяносто девять процентов уверенности, его полный набор фрагментов паззла, и он должен был, кровь из носу, к утру продвинуться в складывании картинки.

Сообщник Жюли. Алексей не видел никакой иной кандидатуры, столь сильно заинтересованной в имуществе Афанасия Карачаева, – а стало быть, и в его смерти, – кроме братцев. Но братцы отлично знали, что Яна не наследует, и убивать ее не имело никакого для них смысла.

Но если допустить, что Яна убита не ради наследства, а ради того, чтобы освободить поле действия для невесть откуда взявшейся жены. Зная стервозный характер дочери Карачаева, они могли понимать, что ни одна женщина не сможет не