Третье откровение

— Знаешь, а у меня брат священник. Он в Риме.

Хизер поняла, что ей нелегко откровенничать о том, что ее полностью теперь занимало, — впрочем, в этом и не было необходимости. Ну что можно рассказать о молитве?

Как странно открывать в столь простом слове, известном с раннего детства, тайны, о которых раньше не подозревал. Однажды в рождественские каникулы Хизер прочитала от корки до корки воспоминания Черчилля о Второй мировой войне и особенно поразилась необычной формулировке его распоряжений: «Умоляю, сделайте то, умоляю, сделайте это». Француз сказал бы «je vous en prie», ^[14]итальянец — «prego». ^[15]Английский же эквивалент практически вышел из употребления, потому речь Черчилля очень выделялась. Теперь молить значило просить о чем-то, как сама Хизер молила, чтобы ее взяли на работу в «Эмпедокл». Можно ли было считать назначение ответом на молитву?

Затем Хизер взялась за Терезу Авильскую. ^[16]В первую очередь она изучила ее автобиографию. И во вторую тоже — перевернув последнюю страницу, она сразу же принялась перечитывать книгу. Казалось, святая через века обращается непосредственно к ней. С этого момента Хизер уже радовалась тому, что они с Лорой не сблизились снова. О, слухи о связи с Реем Синклером были ни при чем. Защититься от людской молвы нельзя, одному Богу известно, что вокруг думают о ней. Хизер свыклась с тем, что другие не разделяют ее устремления.

Дом, купленный Хизер, окружали леса, будто защищая от мира и даруя уединение. Когда она приезжала с работы и сворачивала к крыльцу, у нее неизменно поднималось настроение. Свое первое собственное жилище Хизер обставила более или менее обычно. Все отличие заключалось в нижнем этаже, который предыдущий хозяин использовал в качестве кабинета. Застеленный коврами, заново выкрашенный, он стал для Хизер молельней. Читая об отшельниках и девственницах, посвятивших себя служению Господу, и о монахах-картезианцах, Хизер будто основала свой собственный религиозный орден. У нее были аналой, алтарь с портретом Терезы Авильской рядом с распятием. Наспех поужинав, она спускалась в святилище, к своей настоящей жизни.

Молиться — значит сближаться с Господом. Поскольку Он вездесущ, это кажется очень просто, однако Хизер потребовалась внутренняя тишина. Она не надеялась на чудо — труды Терезы Авильской предупредили ее, насколько опасны подобные чаяния. Хизер хотела лишь испытать на себе это простое утверждение. Хотела сблизиться с Господом. В этом ей помогал Розарий. Постепенно она полюбила повторяющиеся молитвы и четки, каждая декада которых посвящена знаменательному событию в истории о спасении. Хизер очень удивилась, когда однажды случайно застала мистера Ханнана в гроте за главным зданием коленопреклоненным, с молитвой на устах.

Похоже, есть вещи, связывающие всех верующих.

ГЛАВА ВТОРАЯ

I

Третья тайна Фатимы

Братство Пия IX было основано в конце шестидесятых полудюжиной разочарованных священников. Среди них были два-три седевакантиста, ^[17]убежденных в том, что престол Святого Петра занимает самозванец и, следовательно, место свободно; другие, недалеко ушедшие, считали Второй Ватиканский собор сборищем еретиков, отказавшихся от истин, которые на протяжении столетий проповедовала католическая церковь. Они заняли виллу на пересечении кольцевой автодороги и шоссе, ведущего к аэропорту Леонардо да Винчи, и образовали религиозное сообщество — объединенные недовольством, мечтами о восстановлении прежних порядков и о мести. Возглавлял братство, основанное на фамильярной демократии, епископ Фредерик Катена, Федериго.

Сорок два года назад Катена был распределен в епархию Пеории и прибыл в Ватикан в качестве секретаря своего епископа. С тех пор он так и не вернулся домой. Другие члены братства выступали против «искажения церковной доктрины», Федериго же в первую очередь интересовался явлениями Богородицы в португальском городке Фатима. За несколько лет до Второго собора он, тогда еще семинарист, совершил туда паломничество, добравшись на поезде до Лиона, а затем проехав через Испанию. На коленях молодой Федериго прополз через просторную площадь к месту, где Царица Небесная явилась трем крестьянским детям. Преданность Деве Марии придавала ему сил бороться с соблазнами, встававшими на пути. После визита в Фатиму он каждый день читал молитвы по четкам, полностью пятнадцать декад. Изучив о явлениях все, что только мог, Федериго стал одержим так называемой тайной Фатимы.

Эту тайну записала сестра Лусия, единственная из троих пережившая разразившуюся вскоре эпидемию гриппа. Лусия, постригшись в монахини, отправила свои свидетельства Папе в Рим с условием обнародовать их в 1960 году. Означенный год прошел, но Ватикан ни словом не обмолвился о секрете. Федериго был в ужасе: Папа ослушался воли Богородицы!

Его епископ, воспитанный в канонической традиции, прославился в своей епархии строительной программой, и по праву. Создавались новые приходы, возводились церкви, открывались религиозные школы. Священник отправился в Рим, убежденный, что вселенской церкви есть чему поучиться у Америки по части обновления — а именно эту задачу поставил первой на повестку Папа Иоанн XXIII. Вместе с секретарем епископ пересек Атлантику на пароходе, и всю дорогу Федериго говорил о Фатиме.

— Ваше преосвященство, вы должны потребовать обнародования третьей тайны.

— А каковы первые две? — Похоже, епископа Спеллинга его заявление развеселило.

Отец Катена объяснил: молитвы, неизбежность наказания, угроза ада непокаявшимся. Епископ кивнул.

— Неплохая доктрина, — заметил он. — Правда, отец Катена, я не вижу здесь тайны.

Будь до конца плавания больше времени, молодой священник начал бы читать новенну, ^[18]прося Всевышнего просветить старшего. Вечером он не лег спать, а всю ночь простоял на полу своей каюты, моля Богородицу коснуться сердца Спеллинга, чтобы тот взял слово на соборе и потребовал открыть третий секрет Фатимы. Федериго заснул коленопреклоненным, и это показалось ему особой благодатью, однако воззвание его осталось без ответа. Вскоре епископа Спеллинга стали раздражать разговоры о Фатиме. Уже в Риме Катена, убежденный, что его молитвы будут услышаны, читал одну новенну за другой. Но постепенно и молчание стало выводить епископа из себя. По окончании второй сессии, перед возвращением в Пеорию, священник имел с отцом Катеной долгий разговор.

— Я хочу, чтобы ты остался в Риме учиться.

Федериго почтительно склонил голову.

— Полагаю, каноническое право — не твой конек. Может быть, теология?

— Философия.

— Ну хорошо, хорошо. Я думал о доминиканцах, об Ангеликуме. ^[19]

— Да, ваше преосвященство.

Трудно было воспринимать учебу в Риме как ссылку, но Федериго понимал, что епископ Спеллинг хочет от него избавиться.

С появлением Интернета Федериго нашел множество родственных душ, возмущенных и удивленных отказом Ватикана посвятить Россию, согласно одной из фатимских просьб, в таинство Непорочного Сердца Девы Марии. Но для Катены главным по-прежнему оставалось нежелание раскрыть третий секрет. Предположений относительно того, что же в нем кроется, было предостаточно. Тайваньский миссионер отец Леоне, сопровождавший единственного кардинала из Китая, с кем Катена познакомился на соборе, выдвинул теорию, будто тайну замалчивают из-за крайне отрицательного отношения Богородицы к собору. Был еще Жан Жак Трепанье, смутьян из Нью-Гемпшира, чей журнал «Фатима» имел солидный тираж. Однако он нападками на Римскую курию навлек на себя немилость. Катена познакомился с несколькими episcopi vagantes, ^[20]которых незаконно рукоположили в сан другие бродячие епископы. Решив не возвращаться домой в Пеорию, Катена порвал все отношения с наставником и вскоре сам был рукоположен в епископы одним мельхитом, ^[21]рассорившимся со своими единоверцами. Вскоре после этого возвышения братство Пия IX единогласно провозгласило Катену своим главой. Общество обосновалось на вилле, подаренной ему аргентинкой, ежегодно совершавшей паломничество в Фатиму.