Убей, если предам (СИ)

Виктория Лошкарёва

Убей, если предам

— Ну что, — спросила я, скривившись от боли. — Убьешь меня? Вроде «не доставайся же ты никому»?

Влад сплюнул в мою сторону.

— В нашем случае, милая, правильнее сказать «пристрелить крысу».

— Как поэтично…

— Ага, — хмыкнул Влад. — И главное, прямо в точку.

В комнате раздалось несколько громких хлопков. Выстрелы, подумала я, вспомнив за минуту до того, как потерять сознание, знаменитое «стреляли» из «Белого солнца пустыни». Ага, стреляли. Стреляли в меня.

Почти сразу после этого всё стало сливаться и уплывать куда — то далеко, но я всё же успела различить ещё несколько отдельных фраз.

— Добить её Влад?

— Нет, пускай подыхает медленно. Дадим гниде помучиться.

— Как скажешь…

Я поняла, что меня оставят на этой тихой дачке, про которую страхующие ребята наверняка не знают. Влад не дурак, и если он оставил меня в живых, значит, не боится. А ещё это означает, что раны наверняка серьезные. И если в кратчайшие сроки я не попаду в больницу….

Несколько раз я теряла сознание, несколько раз приходила в себя, хотя сознанием это назвать было трудно. Честно говоря, я не очень запомнила всего происходящего. Только невероятно холодную осеннюю траву и желтые листья на ней. Я ползла по этой траве. Долго — долго ползла.

Пришла я в сознание только в больнице. Кирилл сидел возле моей кровати. Заметив, что я открыла глаза, от тут же взял меня за руку.

— Привет, — широко улыбнулся друг детства. Слишком широко, на мой взгляд.

— Не переигрывай, — нахмурилась я. Кирилл занервничал.

— Прости меня. Я виноват. Такого не должно было случиться.

— Проколы бывают везде.

— Я же втравил тебя в это дело.

— Прекрати, — поморщилась я. — Меня раскрыли потому что раскрыли. Возможно, была утечка информации.

И я присутствовала при ней, — подумала я, решив поначалу не раскрывать всей козырей.

— Не возможно, — нахмурился Кирилл. — Точно была.

— Вот видишь, — успокоила я друга. — Ты тут совершенно не причём. Скажи, а кто меня привез в больницу?

Кирилл вздохнул.

— Тебя нашли жители небольшой деревеньки. Ты ползла по траве со стороны лесных коттеджей. Они нашли тебя, когда ты была уже без сознания.

— То есть в больницу меня привезли как неустановленное лицо. Документов — то при мне не было.

— Если ты думаешь, что Влад не знает про твое спасение, то вынужден огорчить. Наверняка ему уже доложили…Насть тут такое дело. — Кирилл замялся. — Операция наша накрылась.

— То есть?

— То есть самое большое наше начальство, можно сказать самые верхи, приказало уничтожить все данные по делу Шимова и его компании.

Я остолбенела.

— То есть как? Этот человек преступник.

— Ага, преступник, бандит, главарь крупнейшей группировки в городе, которая контролирует город. И, видать, он здорово повязан с нашими генералами.

Я закашлялась.

— Хорошие новости, ничего не скажешь. То есть всё дело развалили.

— Да. Конечно, мы всё же можем попробовать его посадить. Он ведь тебя чуть не убил. Когда ты дашь показания против него…

— Нет.

— Что, прости? — не понял Кирилл. — Конечно, много ему не дадут. Но даже генералы не смогут отмазать его совсем. У меня есть выходы в генпрокуратуру, если что, попрошу вмешаться дядю.

— Нет, — снова сказала я. — Я не буду свидетельствовать против Влада.

— Что ты такое говоришь? — наконец — то услышал меня Кирилл. — Ты понимаешь, что ты говоришь??? Или он тебе мозги в этом лесном коттедже окончательно отбил?

— А у меня палата одноместная, — неожиданно заметила я.

Кирилл сразу же сник, потеряв боевой запал.

— Ты постарался?

Кирилл кивнул.

— Как только узнал. До этого ты в общей лежала.

— Ну, это понятно.

— А за дверью палаты дежурит милиционер. Но ты не ответила…

— А что я могу тебе ответить? Ты ведь знаешь, почему он в меня стрелял. И я… — тут я проглотила горький ком, стоящий в горле. — Я это заслужила. Я предала его ради своей работы, ради закона.

— Только не говори, что ты раскаиваешься.

— Не знаю. Я пока слишком слаба, чтобы что — то понимать.

— Ты же самая принципиальная была в академии, — сокрушаясь, покачал головой Кирилл. — Не надо было тебе с ним спать.

— Извини, что не оправдала твоих надежд. Но ты ведь не скажешь, что не догадывался об этом.

— Нет, конечно, — отвел глаза Кирилл. — Но я думал, что это несерьезно. Агенты часто спят с объектами разработки, в этом нет ничего нового.

— Ты что, подсылал меня с целью охмурить Шимова?

— Да нет конечно. Мне нужен был в группировке свой человек. Ты подходила идеально. Юрист, училась в московской академии И даже за рубежом. После академии пять лет прожила в Москве и вот, наконец, решила перебраться в родной город. Отличная анкета, отличный послужной список.

— И отличный липовый повод вернуться, — фыркнула я. Кирилл улыбнулся.

— Ну да, только про это знало очень мало людей. Ты была идеальным кандидатом для внедрения. Операцию готовили с особой тщательностью, поэтому нам было так важно выбрать правильную кандидатуру. Неважно, мужчину или женщину. Я, кстати, совершенно был уверен, что между вами отношения не сложатся.

— В смысле, что Влад не заценит меня как женщину, — уточнила я. Кирилл кивнул, неожиданно смутившись.

— Ты видела, сколько вокруг него краличек ходит.

— Вот спасибо, — рыкнула я, — ты поднял мою самооценку.

— Нет, ну правда, что — то он в тебе нашёл.

— Пять с половиной килограммов лишнего веса, — съязвила я. Кирилл, кажется, решил, что задел меня за живое.

— Насть…

— Проехали.

— Он преступник.

— И должен сидеть в тюрьме, как говорил Глеб Жеглов. И я собрала достаточно доказательств, чтобы он там и находился.

— Все бумаги, находившиеся в деле Шимова, исчезли из кабинета генерала.

— Генерал самолично рассматривал дело?

— Ага, ему было очень интересно. Так интересно, что он все бумажки зачитал до дыр. Так что если мы хотим его посадить, выход только один: ты должна дать показания.

Я отрицательно покачала головой.

— Я этого не сделаю.

— Ну почему? — распалялся Кирилл. — Преступника пожалела? А как же все твои убеждения?

— Они растаяли. Знаешь, как меня раскрыли? — горько усмехнулась я, не выдержав. — Мы с Владом обедали в его ресторане. Как назло к нам за компанию за столик подсел прокурор города, который и сообщил Владу с милой улыбкой кем на самом деле я являюсь.

Кирилл выглядел ошарашенным.

— И это ещё не всё. Именно прокурор посоветовал Шимову вывести меня подальше от города и по-тихому кончить. Так что, милый мой друг, правосудия у нас нет. Теперь я не тешусь иллюзиями на этот счёт. Когда из последних сил ползешь по траве, дурь как — то быстро выскакивает из головы.

— Я не знаю, что сказать.

— Что ты был так же неправ, как и я. Что мы с тобой два наивных дурака, которые надев очки из стёклышек, любовались изумрудным городом. Изумрудного города не существует, как и правосудия. Они там в верхах все повязаны. Мэр города, губернатор края, прокуроры, судьи, бандиты. Они строят себе виллы, особняки, покупают на старость тропические островки на юге и уютные шале на севере. И эти деньги нашим коллегам перепадают от Шимова.

— Так засади его!

— За что? — воскликнула я. — За моё предательство?

— О чем ты говоришь? Какое предательство? Это была твоя работа.

— Моя работа была собирать документы, изобличающие противозаконную деятельность Шимова. Я эти документы собрала.

— Но у нас сейчас нет этих документов.

— И ты знаешь почему, — хмыкнула я. — Что же касается моих ранений…Я предала его, и я заслужила эти пули. Каждую.

— Он тебя оставил подыхать, — продолжал уговаривать меня Кирилл.

— Достойная цена за предательство.

— Что ж, — мой друг развёл руками. — Как знаешь. Я не смогу тебя заставить. Но ты ведь понимаешь, что если не напишешь заявление, я не смогу оставить охрану.