Труп в оранжерее

— Кто-нибудь хочет посетить церковь? — спросила герцогиня.

— Мы с Теодором хотели бы пойти, — сказала миссис Петтигру-Робинсон, — если это не доставит слишком много неприятностей, вполне можно прогуляться. Это не так уж далеко.

— Это добрых две с половиной мили, — буркнул полковник Марчбэнкс.

Мистер Петтигру-Робинсон посмотрел на него с благодарностью.

— Вы, конечно же, поедете на машине, — сказала герцогиня. — А я пойду пешком.

— Вы? — спросил преподобный Фредди. — Я хочу сказать, вас не смущает, что на вас будут пялиться?

— Ну что вы, Фредди, — сказала герцогиня, — разве это имеет значение?

— Хорошо, — сказал преподобный Фредди, — я хочу сказать, эти невежи здесь все социалисты и методисты…

— Если они — методисты, — заметила миссис Петтигру-Робинсон, — их не будет в церкви.

— Не будет? — парировал преподобный Фредди. — Готов поспорить, что они появятся там, если будет на что посмотреть. Для них это интереснее, чем похороны.

— Конечно, — сказала миссис Петтигру-Робинсон, — у каждого есть свои обязанности в этом деле, безотносительно наших частных чувств, — особенно сегодня, когда люди так ужасно слабы.

Она поглядела на преподобного Фредди.

— Ну как знаете, миссис П., — сказал юноша дружелюбно. — Я хочу сказать, что если эти гады доставят вам неприятности, не обвиняйте меня.

— Никто не собирается обвинять вас, Фредди, — сказала герцогиня.

— Я имею в виду тон высказывания, — сказал преподобный Фредди.

— А что вы думаете, мистер Мурблс? — спросила ее светлость.

— Я считаю, — сказал адвокат, аккуратно помешивая свой кофе, — что, хотя ваше намерение весьма замечательное и делает вам честь, моя дорогая леди, все же мистер Арбатнот прав, говоря, что это может повлечь для вас некоторую — э-э… неприятную огласку. Э-э… я сам всегда был искренним христианином, но я не чувствую потребности выставлять себя напоказ при таких очень болезненных обстоятельствах.

Мистер Паркер напомнил себе изречение лорда Мельбурна.

— Ну, в конце концов, — сказала миссис Марчбэнкс, — как справедливо заметила Хелен, какое это имеет значение? Ведь нам нечего стыдиться. Произошла глупая ошибка, конечно, но я не вижу, почему любой, кто этого хочет, не должен идти в церковь.

— Конечно, нет, конечно, нет, моя дорогая, — сказал полковник сердечно. — Мы могли бы заглянуть в самих себя, да, дорогая? Пройдемся до церкви и послушаем проповедь. Я думаю, что это хорошая идея. Во всяком случае, это покажет, что мы не верим, что старина Денвер мог сделать нечто ужасное.

— Ты забываешь, дорогой, — сказала его жена, — я обещала побыть дома с Мэри, бедной девочкой.

— Конечно, конечно… Глупо с моей стороны, — сказал полковник. — Как она?

— Она не спала прошлой ночью, бедное дитя, — вздохнула герцогиня.

— Возможно, ей удастся немного поспать сегодня утром. Это был для нее удар.

— Доказывающий, что нет худа без добра, — добавила миссис Петтигру-Робинсон.

— Моя дорогая! — воскликнул ее муж.

— Интересно, когда мы получим известие от сэра Импи, — сказал полковник Марчбэнкс торопливо.

— Да, действительно, — простонал мистер Мурблс. — Я рассчитываю, что он окажет влияние на герцога.

— Конечно, — сказала миссис Петтигру-Робинсон, — он должен высказаться — для общей пользы. Он должен рассказать, что делал на улице в то время. А если не расскажет, это в любом случае должно быть выяснено. Боже мой! Ведь не зря же явились эти детективы, не так ли?

— Неблагодарная у них задача, — сказал мистер Паркер внезапно. Он ничего не говорил в течение долгого времени, и все подскочили от неожиданности.

— Тогда, — сказала миссис Марчбэнкс, — я надеюсь, вы докопаетесь до истины очень быстро, мистер Паркер. Может быть, вы уже все выяснили, но скрываете от нас, кто является настоящим уби… преступником.

— Не совсем, — сказал мистер Паркер, — но я сделаю все от меня зависящее, чтобы поймать его. Кроме того, — добавил он с усмешкой, — мне, вероятно, окажут некоторую помощь в работе.

— Кто? — спросил мистер Петтигру-Робинсон.

— Шурин его светлости.

— Питер? — спросила герцогиня. — Мистер Паркер, должно быть, удивлен, что у нас в семье есть любитель сыска, — добавила она.

— Вовсе нет, — сказал Паркер. — Уимзи мог стать одним из лучших детективов в Англии, если бы не ленился. Только мы не можем связаться с ним.

— Я отправил телеграмму в Аяччо — до востребования, — сказал мистер Мурблс, — но не знаю, когда он, возможно, позвонит туда. Он не сказал, когда возвращается в Англию.

— Он чудак, — бестактно сказал преподобный Фредди, — но сейчас его место здесь, не так ли? Я хочу сказать, если что-нибудь случается со старым герцогом, он глава семейства, пока малыши не достигнут совершеннолетия.

В ужасной тишине, которая последовала за этим замечанием, все отчетливо услышали звук трости, со стуком поставленной на подставку для зонтиков.

— Интересно, кто там, — сказала герцогиня. Дверь легко открылась.

— Доброе утро, дорогие друзья, — бодро сказал вновь прибывший. — Как поживаете? Привет, Хелен! Полковник, вы должны мне полкроны с сентября прошлого года. Доброе утро, миссис Марчбэнкс, доброе утро, миссис П. Итак, мистер Мурблс, как вам нравится эта сви… ужасная погода? Не утруждайте себя вставанием, Фредди; я просто терпеть не могу причинять вам неудобство. Паркер, старина, какой же ты, черт побери, надежный старый воробей! Всегда на месте, как эта доступная мазь. Позвольте спросить, вы уже закончили завтракать? Я хотел встать пораньше, но так храпел во сне, что Бантеру стало жаль будить меня. Я чуть было не явился вчера вечером, только мы прибывали не раньше 2.00, и я подумал, что вы не слишком бы обрадовались столь неурочному появлению. А, что, полковник? Самолетом от Парижа до Лондона — потом из Норд-Иста до Норталертона — затем чертовски плохие дороги на всем остальном пути, и прокол шины как раз перед Ридлсдейлом. Ужасно неудобная кровать в «Лорд ин Глори»; я подумал, что успею на последнюю сосиску здесь, если мне повезет. Что? Воскресное утро в английском семействе и никаких сосисок? Господи, благослови мою душу, куда катится мир, а, полковник? Скажите, Хелен, что делал и куда ходил все это время старина Джеральд? Ты не должна была оставлять его одного, ты же знаешь — он всегда навредит себе. Что это? Карри? Благодарю, дружище. Право, не стоит так жадничать; я путешествовал в течение трех дней. Фредди, передай тост. Прошу прощения, миссис Марчбэнкс? О, вполне, да; Корсика была совершенно восхитительна — крутом черноглазые парни с ножами за поясами и очень красивыми девушками. Старина Бантер регулярно встречался с дочерью владельца одной гостиницы. Вы знаете, он ужасно влюбчивый старикан. Никогда бы не подумали, правда? Любовь! Я хочу есть. Послушай, Хелен, я хотел привезти тебе китайских блинов из Парижа, но узнал, что старина Паркер добрался раньше меня до кровавых пятен, поэтому мы упаковали свои вещи и смылись оттуда.

Миссис Петтигру-Робинсон поднялась.

— Теодор, — сказала она, — я думаю, нам пора собираться в церковь.

— Я прикажу подать машину, — сказала герцогиня. — Питер, конечно, я ужасно рада видеть тебя. То, что ты не оставил никакого адреса, было очень неудобно. Можешь звонить, куда тебе угодно. Жаль, что ты не приехал раньше, чтобы увидеть Джеральда.

— Это ничего, — бодро сказал лорд Питер. — Я поищу его в тюрьме. Знаешь, это довольно хорошая идея держать чьи-либо преступления в семействе; появляется так много возможностей. Мне жаль бедняжку Полли. Как она?

— Ее нельзя тревожить сегодня, — сказала герцогиня решительно.

— Ничего подобного, — сказал лорд Питер, — она выдержит. Сегодня мы с Паркером получим огромное удовольствие. Он покажет мне все кровавые следы. Все в порядке, Хелен, это не сквернословие, это качественное прилагательное. Я надеюсь, что они не все смыты, не так ли, старина?

— Нет, — сказал Паркер, — я накрыл большинство из них цветочными горшками.