Не только Холмс. Детектив времен Конан Дойла (Антология викторианской детективной новеллы).

Наутро весь Лондон потрясла новость о похищении знаменитых бриллиантов герцогини Уилтширской, а через несколько часов Карн узнал из вечерней газеты, что сыщики, взявшиеся за дело после того, как Климо, вероятно, от него отказался, все еще находятся в полнейшем недоумении.

В тот вечер Саймон устроил ужин для нескольких друзей, а именно лорда Эмберли, лорда Орпингтона и еще одного значительного лица, заседавшего в Тайном совете [79]. Лорд Эмберли припозднился и прибыл, преисполненный сознания собственной важности; друзья заметили это и поспешили расспросить его.

— Итак, джентльмены, он, когда все обступили его на ковре перед камином в гостиной, — могу сообщить вам, что Климо вынес свой вердикт, и в результате тайна бриллиантов герцогини Уилтширской — более не тайна.

— И что же? — хором спросили его друзья.

— Он отправил свой отчет герцогу сегодня вечером, как и договаривались. Прошлой ночью, проведя две минуты в этой комнате с пустой шкатулкой и лупой в руках, он оказался в состоянии не только определить modus operandi [80]преступника, но и, более того, даже навести полицию на его след.

— И как же преступник действовал? — спросил Карн.

— Прокрался из пустующего соседнего дома, — ответил его сиятельство. — Утром того дня некто, назвавшийся отставным офицером, пришел туда с ордером на осмотр дома, отвлек смотрителя, забрался в Уилтшир-хаус по наружному карнизу, проник в комнату, пока слуги завтракали, открыл сейф и забрал бриллианты.

— Но как Климо узнал все это? — спросил лорд Орпингтон.

— Благодаря своему блестящему уму, — ответил лорд Эмберли. — В любом случае его правота доказана. Преступник действительно забрался в дом из соседнего особняка, а полиция позднее установила, что человек, отвечающий данному описанию, примерно через час посетил один ломбард с целью продать бриллианты.

— Если это правда, то загадка оказалась не столь таинственной, — заметил лорд Орпингтон, когда они сели за стол.

— Благодаря мастерству умнейшего сыщика в мире, — уточнил лорд Эмберли.

— Что ж, тогда выпьем за здоровье Климо, — предложил тайный советник, поднимая бокал.

— Присоединяюсь, — сказал Саймон Карн. — За здоровье Климо и за успех его дела с бриллиантами герцогини Уилтширской. Пусть ему всегда так же сопутствует удача!

— О да, о да! — поддержали его гости.

Э. У. ХОРНУНГ

1866–1921

Перевод и вступление Юлии Климёновой

Главная заповедь, соблюдать которую должен автор классического детектива, гласит: нельзя делать героем преступника. На этом настаивал сэр Артур Конан Дойл. По иронии судьбы, одним из первых нарушил правило не кто иной, как его собственный зять, Эрнест Уильям Хорнунг.

Хорнунг родился в Великобритании, но в 18 лет уехал в Австралию. Тамошний климат больше подходил ему: во-первых, будущий писатель страдал астмой, а во-вторых, был заядлым игроком в крикет. Австралия впоследствии стала местом действия некоторых его произведений, а любовь к крикету он привил мистеру Артуру Джастису Раффлсу, герою созданных им двадцати пяти рассказов и одного романа.

Вернувшись в Англию, Хорнунг женится на Констанс Дойл, сестре писателя, и начинает публиковаться в журнале «Касселс». В его плутовских детективах с 1898 года появляется неразлучная пара — А. Дж. Раффлс, джентльмен-вор, и Гарри Мандерс по прозвищу Банни (Кролик), его друг и хроникер. Их с самого начала признали пародией на Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Неслучайно Хорнунг посвятил свой сборник «Взломщик-любитель» (1899) Конан Дойлу, несмотря на неодобрение последнего. Холмс и Раффлс оказались настолько прочно связанными в сознании читателей, что в 1906 году вышла книга Джона Кендрика Бэнгса «Р. Холмс и К ⁰», где фигурирует Раффлс Холмс, сын детектива и внук грабителя!

Имя Раффлс стало нарицательным, а образ джентльмена-вора — воплощением конца викторианской эпохи. В нем сочетаются респектабельность и презрение к закону (интересно, что имя героя Джастис — Justice — по-английски значит «справедливость, правосудие»). Раффлс вхож в высший свет благодаря своим достижениям в крикете (он играет за «Джентльменов Англии»), что служит прикрытием для «деликатных поручений, сопряженных с некоторым риском».

Разделение на «джентльменов» (любителей) и «игроков» (профессионалов) характерно для крикета и для английского общества в целом, где любительское отношение к делу отождествляется с принадлежностью к избранному классу. Раффлс — любитель и в игре, и в неблагородном деле взлома, как неоднократно подчеркивает сам герой. И движет им не только прозаическая жажда наживы, но и спортивный интерес. В поздних рассказах Хорнунга (сборник 1905 года «Вор в ночи») Раффлс опустится до роли «профессионального» вора. Ну а пока его друг Банни искренне верит, что они вновь станут честными людьми. Вот только заработают пару тысяч фунтов!

Рассказ «Владелец всегда прав» был опубликован в 1898 году в сборнике «Взломщик-любитель».

Е. W. Hornung. Nine Points of the Law. — The Amateur Cracksman, 1898.

Оригинальное название рассказа — «Nine Points of the Law» — представляет собой слегка видоизмененную часть фразы «Possession is nine-tenth of the law», т. е. закон в девяти случаях из десяти на стороне того, кто физически владеет вещью, иначе говоря, владение имуществом почти равносильно праву на него.

Э. У. ХОРНУНГ

ВЛАДЕЛЕЦ ВСЕГДА ПРАВ

Ну и что вы об этом думаете? — спросил Раффлс. Прежде чем ответить, я еще раз прочитал объявление в последней колонке «Дейли телеграф». Оно гласило: «Награда в две тысячи фунтов. Вышеуказанную сумму может заработать тот, кто выполнит деликатное поручение, сопряженное с некоторым риском. Просьба отвечать телеграммой по адресу: Надежность, Лондон».

— Думаю, что более странного объявления не видел свет!

Раффлс улыбнулся:

— Вы преувеличиваете, Банни. Хотя, согласен, оно довольно необычно.

— Вы только взгляните на сумму!

— Сумма и вправду немалая.

— А «деликатное» поручение, а риск!

— Да, ничего не утаили, надо отдать им должное. Но интереснее всего — требование присылать телеграммы на телеграфный адрес. Тот, кто придумал это, очень неглуп и играет по-крупному. Он разом отсекает миллион кандидатов, у которых денег хватит лишь на почтовую марку. Мой ответ обошелся мне в целых пять шиллингов.

— Вы что же, ответили на объявление?

— Разумеется, — сказал Раффлс. — Лишние две тысячи фунтов никогда не помешают.

— Вы подписались своим именем?

— Собственно… нет, Банни. Я нюхом чую: дело интересное, незаконное, а я, как вы знаете, весьма осторожен. Пусть пишут на имя Хики, 38, Кондуит-стрит, для передачи мистеру Гласспулу. Хики — мой портной. Отправив телеграмму, я зашел к нему и предупредил. Он обещал, как только придет ответ, передать его мне с посыльным. Слышите? Должно быть, это он.

Раффлс выбежал из комнаты, едва услышав двойной стук во входную дверь, и тут же вернулся, держа в руках вскрытую телеграмму. Ему явно не терпелось поделиться новостями.

— Представьте себе, Надежность — это тот самый Адденбрук, адвокат полицейского суда, и он хочет видеть меня немедленно!

— Так вы его знаете?

— Не лично. Надеюсь, он меня не знает. Это он получил шесть недель за сомнительное участие в деле Саттона-Уилмера. Все удивлялись, как его не лишили права практики. Тем не менее он процветает, и любой прохвост, которому нужен адвокат, обращается к Беннетту Адденбруку. Пожалуй, только он мог осмелиться дать подобное объявление, не вызывая подозрений. Это в его духе. Но будьте уверены: здесь что-то нечисто. И вот что странно: я сам давно решил в случае необходимости прибегнуть к услугам Адденбрука.