Пылай, огонь (Сборник)

Когда он был очень молодым человеком в той жизни, которая невозвратно миновала, он был готов пуститься во все тяжкие. Он кончал Кембридж, и одна девушка была просто вне себя и отказалась выйти за него замуж, потому что он решил пойти в полицию, вместо того чтобы стать практикующим юристом. Он был слишком упрям, чтобы уступить ей, но пустился в длительный запой. На что девушка сказала...

Воспоминания заколыхались и померкли.

Память явно подводила его: он не мог даже вспомнить ее имя и как она выглядела.

От спертого воздуха, от жара пламени, от постоянного мельтешенья гостей, которые не играли, а медленно перемещались по комнате, затянутой желтым, у него потемнело в глазах и закружилась голова.

Он сосчитал до десяти, и у него прояснилось перед глазами. Пока он помнит свои обязанности полицейского, все остальное не имеет значения. Если же он забудет и их...

Теперь он оказался по другую сторону стола рулетки и стал лениво прохаживаться вдоль него. На его поле по обе стороны от нескладного колеса располагались желтые квадраты с черными и красными цифрами на них. Это было...

Он мгновенно насторожился.

Когда шарик рулетки останавливался на цифре ноль, все ставки доставались банку. На этом колесе ноль повторялся дважды. Было и кое-что еще.

— Делайте ваши ставки, леди и джентльмены! Делайте-ваши-ставки, делайте-ваши-ставки-делайте-ваши-ставки!

Чевиот затесался в толпу, прижавшись бедром к столу, как раз между Флорой и первым крупье. Кучер почтительно поклонился и сделал шаг в сторону.

С Флорой Чевиот не обменялся ни словом. Он лишь нежно положил руку ей на плечо. У нее была теплая и чуть влажная кожа, и плечо дрогнуло под его пальцами. Снова она лишь мельком бросила беглый взгляд в его сторону. Под тонким слоем пудры, покрывавшей ее лицо, оно слегка раскраснелось и вспотело.

— Добрый вечер! — громко сказал Чевиот ближайшему крупье, чтобы привлечь к себе внимание.

Крупье, приподняв голову, кивнул и улыбнулся, показав испорченные зубы.

— Добрый вечер, мистер Чевиот! — ответил он и снова речитативом затянул приглашение делать ставки.

Теперь Чевиот обратился ко второму крупье.

— Для начала, — еще громче сказал он, — обменяйте мне скромные двести фунтов. Будьте любезны, на фишки по пятьдесят фунтов.

Из бокового кармана он извлек деньги, которые успел взять в Гроллер-банке. Тысяча фунтов в пятифунтовых банкнотах составляла внушительную кучу денег.

В ту же секунду на него обратили внимание не менее дюжины пар глаз; обступив его, любопытные внимательно наблюдали за его действиями.

У стола, за которым играли в красное и черное, по его прикидкам, стояли девять молодцов Вулкана. По крайней мере четверо рассредоточились среди слоняющейся по комнате и глазеющей публики. Вместе с еще двенадцатью, сгрудившимися вокруг стола рулетки с колесом посередине, их было человек двадцать пять.

Вполне возможно, что их было и больше, скажем, на четыре или пять человек, то есть среди ста двадцати гостей четверть составляли люди Вулкана.

Второй крупье, перед которым лежала целая куча банкнот, золотых монет и фишек, только кивнул. Засунув остальные деньги в карман, Чевиот протянул сорок пятифунтовых купюр и получил четыре жетона по пятьдесят фунтов каждый. Он небрежно взял их неловкими пальцами.

Один жетон у него выскользнул. Он упал на ковер рядом с первым крупье, который в этот момент склонился к рулетке. Нагнувшись, Чевиот быстро взглянул на правую ногу крупье, которую тот держал под псевдочиппендейловским стулом.

Затем он выпрямился.

— Сегодня вечером, — объявил он звенящим голосом, — ко мне пришло вдохновение.

И, вспомнив номер на воротничке мундира сержанта Балмера, он протянул руку и кинул сотню фунтов на черную цифру тринадцать.

Среди собравшихся вокруг стола пронесся тихий шепот.

— Джек!.. — протестующе начала Флора.

Снова он ободряюще сжал ее плечо.

Все шло, как он и надеялся. Если человек позволяет себе такую уверенность, что идет против общепринятых правил, остальные последуют за ним.

Он увидел обращенные к нему лица, раскрасневшиеся от кларета и бренди. Руки стали перебирать жетоны из слоновой кости. Личность, которую Чевиот знал как милорда, с заметно покрасневшим от выпивки носом, решительно кинула двадцать фунтов на ту же цифру — черную тринадцать. То же сделал и высокий молодой человек с рыжеватыми бачками, сидевший на дальнем конце, которого, как смутно припомнил Чевиот, он видел на балу у леди Корк.

Остальные, проявив большую осторожность, ставили на красное или черное, на чет или нечет. Большинство из них делили между собой четыре номера, кроме очень высокого стройного юноши, который стоял с мрачным видом человека, играющего Гамлета; он бросил на красную шестерку жетонов на шестьдесят фунтов. И затем, надвинув шляпу на глаза, сел на свое место.

Все ставки были сделаны, игра предстояла нешуточная; у крупье изменился тон голоса.

— Ставки окончены! — выразительно сказал он, вставая.

Одной рукой он крутанул красно-черное колесо. Другой рукой запустил шарик из слоновой кости в направлении, противоположном вращению.

Наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь мерным пощелкиванием шарика.

Соприкоснувшись с наклонной поверхностью колеса, он подскочил, ударился о бордюр из той же слоновой кости и несколько замедлил свой бег, то и дело стукаясь о поребрик колеса. Оно вращалось все медленнее и медленнее.

Суперинтендант Чевиот снова небрежно обошелся с оставшимися у него жетонами. Один из них опять упал на ковер. Он нагнулся подобрать его; быстро взглянув на правую ногу крупье, он выпрямился.

Колесо замедлило свое вращение, и шарик остановился. Слегка поколебавшись, он со щелчком свалился в ячейку с нулем.

Все стоявшие вокруг стола дружно выдохнули воздух, издав общий стон, в котором смешались мольбы и проклятия.

И в это время Чевиот почувствовал, что за его спиной кто-то внимательно наблюдает за ним.

В тени высокой галерейки, четко выделяясь на фоне желтых портьер с красными узорами, стоял сам Вулкан. 

 13

Собрание проклятых

Но Чевиот не выказал никакого интереса. Он даже не повернул головы. Краем глаза он бросил на него лишь беглый взгляд, который позволил ему создать представление о крупном широкоплечем человеке с блестящей лысой головой, одетом в безукоризненное сочетание черного и белого.

Самоуверенно улыбаясь, Чевиот обратил все внимание на стол. Пока лопаточка ка длинной ручке сгребала многочисленные жетоны, многие бросали на него гневные взгляды, даже не очень скрывая желание прикончить его тут же на месте.

Но милорд, чье раскрасневшееся лицо сохраняло совершенно бесстрастное выражение, всего лишь пожал плечами и вытащил кошелек красного шелка. Рядом с ним сидел явный шулер, крепко сколоченный человек в пестром парике, скрывающем шрамы на голове, который что-то одобряюще шептал на ухо милорду.

Столь же невозмутим был и молодой человек с рыжеватыми бачками, который прошлым вечером танцевал на балу у леди Корк. Рядом с ним также располагался мошенник, который подбадривал игрока, дыша ему в затылок; то был костлявый человек средних лет, с морщинистым лицом и искусственными зубами, которые выдавались вперед, когда он разговаривал.

— Джек! — шепнула Флора, которая вслед за ним преданно поставила тоже пятьдесят фунтов на черное тринадцать. —- Не думаешь ли ты, что уже время...

— Естественно, думаю, мадам, — галантность Чевиота была не лучшего сорта. Он кинул взгляд на белые скатерти столов с едой и винами и бросил на зеленое сукно два оставшихся у него жетона, — что не мешало бы освежиться, как я предполагаю?

— Да, да, да! — Флора встала, отодвинув стул.

— Удача к нам придет попозже, — сказал Чевиот, обращаясь к мускулистому кучеру Флоры. — А тем временем не подержите ли вы стул леди Дрейтон и наши ставки?

— Да, Роберт, пожалуйста! — попросила его Флора.