Невидимый противник (сборник)

Она удивленно посмотрела на меня, и я ввел ее в курс дела. Краешком глаза я следил за ней и видел, как она мысленно приводит мои слова в систему. В ней появилось что-то новое. Этого не было семь лет назад. Тогда она была секретаршей, девушкой со своим собственным номером в Организации, пропуском и правом носить оружие. Тогда она была девушкой с прошлым, о котором я не имел понятия. Теперь стала женщиной, по-прежнему с прошлым и с оружием, но с каким-то новым взглядом на вещи, который появился у нее после семи долгих для меня лет.

— Как мы держим связь?

— Через Пата.

— Или через твоего нового приятеля Рикерби?

— Держи его в резерве. Это пока не его область, и мы все делаем легально.

— Где ты будешь?

— Пойду копаться в прошлом парня по имени Базиль Левит. Пат вернулся ни с чем. Они по-прежнему ищут, но у него не было ни конторы, ни записей. Все, что он знал, хранилось в его голове. Но он точно работал на кого-то. Он пришел за тобой и за крошкой и четыре дня наблюдал за вами обеими. Я не знаю, что тут происходит, но это единственные зацепки, что у нас есть.

— Еще Сью.

— Она пока ничего не сказала.

— Ты веришь, что отец хотел ее убить?

— Нет.

— Почему?

— Это нелогично. Она просто истеричка, и, пока что-нибудь не прояснится, я не стану слушать детский бред.

— Двое мертвых — не детский бред.

— Есть еще кое-что, помимо этого. Дай я сам это разберу, о’кей?.

— Конечно. Ты всегда все делал сам, правда?

— Конечно.

— И поэтому я тебя люблю?

— Конечно.

— А ты любишь меня, потому что я так думаю?

— Конечно.

— Я вернулась, Майк.

Я дотронулся до ее колена. Оно было мягким и теплым, как всегда, и под моей рукой словно замерло в ожидании ласки.

— Ты ведь и не уходила?

Она все продумала, пока мы ехали, и, когда я высадил ее за городом, помахала мне рукой.

Теперь я чувствовал себя спокойнее. Все стало на свои места, и не было больше той зияющей пропасти в душе, к которой я уже привык за семь лет разлуки с Велдой. Она была рядом, ближе, чем всегда, по-прежнему с пистолетом на поясе и готовая на все.

Поездка к Левиту была вызвана простым любопытством. Обыкновенная комната, ничего больше. Квартирная хозяйка сказала, что он снимал ее шесть месяцев, никогда не причинял беспокойства, платил квартплату вовремя и что она больше не желает беседовать с полицией. Соседи о нем ничего не знали и знать не желали. Владелец местной пивнушки никогда его не видел и не собирался на эту тему распространяться.

Однако в его комнате все пепельницы были забиты окурками и скомканными пустыми пачками из-под сигарет. Все, кто много курит, суют сигареты куда попало, но сигарет в комнате не было, а заядлый курильщик должен был их где-то покупать.

Базиль покупал их через два квартала. Владелица лавки хорошо его запомнила.

— Знаю я его. Я уж беспокоилась, что полиция никогда не возьмет его на мушку. Я чуть ли не ждала, когда они сами сюда нагрянут за ним. Послушай, а ведь я знала и тебя, еще давно. Откуда ты, сынок?

— Из пригорода.

— Знаешь, что произошло?

— Пока нет.

— А... Тогда чего же ты от меня хочешь?

— Просто поговорить хочу, мать.

— Так спрашивай.

— А вдруг вы не ответите? А вдруг вы захотите третью часть золота, совсем как в том фильме по ТВ? А? Ведь у вас прелестная улыбка.

Она погрозила мне пальцем.

— Ну уж, глупости- Кому теперь нужны старухи?

— Мне. Обожаю старух.

— Похоже на то. Ну, в чем дело, сынок?

— Друзья у него были?

Она покачала головой.

— Нет. Но он звонил по телефону. Очень уж был торопливый... никогда не закрывал дверь в будку.— Она кивнула на телефон у себя за спиной.

— Вы слышали?

— Почему нет? Я слишком стара для забав, и мне нравится слушать, как воркуют голубки.

— А что, интересно?

— Да, интересно.

Она понимающе улыбнулась и открыла бутылку кока-колы.

— Он никогда не мурлыкал. Всегда на уме деньги, и огромные.

— Дальше, мать.

— Он много чего болтал. Как будто он спорил и делал ставки. Он что, поставил?

— Он поставил свою шкуру и проиграл. А теперь дальше, мать.

Она пожала плечами.

— Последний раз он был просто сумасшедший. Говорил, что дело затягивается, и просил увеличить ставки. Не думаю, чтобы он их получил.

— Имена называл?

— Нет. И никогда не звонил в частные дома или квартиры. Но всегда так громко говорил, словно там шум был ужасный. Поэтому я его и слышала.

— Из вас, мать, получится неплохой полицейский.

— Я тут давно, сынок. Что, тебе нужно еще?

— За тем я и пришел.

— Один раз он принес сверток. Завернутый в коричневую бумагу. Это был пистолет. Рукоятка рифленая и, видать, пристрелянный.

— Роскошно. Откуда вы знаете?

— Очень просто. Тот звякнул, когда он положил сверток на прилавок. И пахнуло ружейным маслом. Мой старик разбирался в таких вещах, прежде чем его пришили. Я нанюхалась этой гадости вдоволь.

Я повернулся, чтобы уйти, но она окликнула меня:

— Эй, сынок!

— Что?

— Ты и впрямь любишь старух?

Я улыбнулся:

— Только тогда, когда это необходимо.

Я вошел в комнату, где нашел тогда Велду, и осмотрелся. Потом подошел к окну. Мне не понадобилось много времени, чтобы выяснить, кому принадлежали окна напротив, в доме через дорогу, откуда просматривалась эта комнатушка. Десять долларов старому толстяку-швейцару, и у меня был ключ. А когда я открыл дверь, то сразу представил, как он тут лежал, дожидаясь. Пистолет был с оптическим прицелом и рифленой рукояткой. Мишень—то окно, из которого я высовывался несколько минут назад. Еще там были две пустые пачки из-под сигарет, жестянка от томатного сока, полная окурков и сгоревших спичек, и груда из остатков бутербродов.

Он действительно сидел тут четыре дня и ждал. Так долго. Зачем? Каждую секунду он мог убить Велду. Он знал, что она там. Он сам мне так говорил. Так долго наблюдал за ней, но не смел войти. Теперь понятно, почему он не вошел. Он приходил вовсе не за ней. Мишенью была крошка. Он пришел за девочкой. Он получил за нее деньги, и ему пришлось ждать, когда она появится. Но она не появилась. Велда поместила ее наверху, в недосягаемом месте. И только тогда, когда на сцене еще появился я, ему пришлось выйти из убежища. Он не знал, какого черта я там делаю, но ему нельзя было рисковать, я мог прийти за тем же, за чем и он, но с другой целью: увезти ее. Итак, все вновь возвращалось к маленькой Лолите.

 Глава 4

Я давно не видел Дисока Адамса и его жену Цинтию. Теперь, помимо многочисленных должностей на Бродвее, директора шапито, шоу, театра, он стал президентом какой-то режиссерско-актерской ассоциации. Правда, с тех пор, как я его знал, он так и не изменился. И Цинтия — тоже. Она по-прежнему была очень эффектной женщиной с поджарой, как у гончей, фигурой и вела на телевидении одну из многочисленных викторин.

Когда я вошел, он чуть со стула не свалился и страшно обрадовался.

— Старик, ты? Откуда?

— Да, я. С другой планеты.

— Здравствуй, прелесть.— Она послала мне обворожительную улыбку.— Я говорила Дисоку, что рано или поздно ты вернешься. И потом, почему ты не пришел к нам за помощью?

— Мне не нужна была помощь, чтобы напиваться.

— Это не то, что я имею в виду.

Дисок нетерпеливо замахал на нее.

— Молчи, пожалуйста... Что новенького? Может быть, ты...

— Вот теперь вы можете мне помочь.

Это на минуту выбило его из радужного настроения.

— Слушай, я член общества анонимных алкоголиков, но...

— Нет, не это.

— Нет?! Ты заставлял меня играть в полицейского, помнишь?

Его глаза весело сверкнули. Но вмешалась Цинтия.

— Слушай, мальчик, ты моего котика не впутывай в свои выстрелы и погони. Мне он нравится в целом состоянии, и я не отдам его тебе на растерзание. Пока он просто актер, а эта игра с пистолетами плохо отражается на его комплекции. Ему нужно беречь фигуру.