Загадочная птица

На пятое утро она отважилась выйти в город, который едва проснулся. Солнце уже пригревало, но воздух пока сохранял прохладу. Тишина на улицах внушила ей спокойствие. Мисс Браун переходила от дома к дому, выглядывала, не появятся ли обитатели. Ей было все интересно. Неожиданно из одного окна раздались звуки скрипки. Ребенок с утра пораньше начал упражнения. Скрипка органично вплеталась в утреннюю прохладу и тишину.

Если дни для нее проходили как в сказке, то вечером за ужином начинались мучения. Маддокс и Данивант — само собой, но к мистеру Бернетту приходили представиться и остальные представители английской общины. Спрашивали о Банксе, и она стала путаться. Некоторые уходили с убеждением, что странный мистер Бернетт уже обеспечил себе место в экспедиции Банкса, другим казалось, что художник-любитель лишь питает смутную надежду. Маддокс наблюдал за ней, вмешиваясь иногда, чтобы искусно повернуть беседу на другую тему.

И вот наконец наступил день расплаты. Мисс Браун устроилась в своем любимом месте и занялась изучением листьев гуаявы. Время клонилось к полудню, воздух отяжелел от жары. Ослепительное солнце сегодня было особенно безжалостным. Она укрылась в тени, прислушиваясь к журчанию ручья, впадающего в небольшое озерцо неподалеку. Погрузившись в работу она не слышала шагов. Неожиданно из кустов вышел мистер Маддокс.

— Приношу извинения за беспокойство. Признаюсь, я был не склонен верить вашим заверениям будто вы художник. Многие приписывают себе способности к рисованию, и я думал, вы один из таких. А сейчас вот посидел в тени, понаблюдал за вами и вижу: вы настоящий художник и, вероятно, в самом деле собираетесь отправиться в экспедицию с Банксом.

У нее вспыхнули щеки.

— Как я вам говорил, сэр…

— О, я не придавал большого значения тому, что вы говорили.

Маддокс присел рядом, настолько близко, что мисс Браун рывком отстранилась.

— Вот, значит, где вы проводите время. А я, признаюсь, подкупил мальчика, и он показал мне, куда идти. Вы интересный человек, мистер Бернетт.

Она не обращала внимания на его слова, продолжая работать.

— Какая духота, — промолвил Маддокс. — Вам не жарко в сюртуке?

— Мне очень удобно, спасибо.

— В самом деле? — Он задумался. — А тут рядом чудесное озеро. — Он показал направо. — Вы плаваете?

— Нет, — буркнула мисс Браун, продолжая рисовать. — Так и не научился.

— Пойдемте! — Он протянул руку, взял ее за локоть. — Озеро неглубокое, прохладное. Чудесно освежает. Смутить мы никого не сможем, дам поблизости нет. Верно?

Она стряхнула его руку.

— Нет, мистер Маддокс. Мне не хочется купаться.

Он весело улыбнулся:

— Вы меня удивляете. В такую жару отказываться окунуться в прохладную воду. Но вы не станете возражать, если займусь этим без вас?

Мисс Браун бросила на него взгляд, как ей показалось твердый, стараясь не щуриться.

— Почему я должен возражать? Можете делать что пожелаете.

Маддокс вскочил и, стоя перед ней, стал расстегивать рубашку.

— Это вас не беспокоит?

— Конечно, нет. Почему это должно меня беспокоить?

Он возился с пуговицами, затем уронил рубашку на землю и начал снимать башмаки.

— Понимаете, я считаю вас весьма любопытным… джентльменом. Мое общество вас смущает. Почему? Может, вы находите мои действия физически… неприятными?

— Не могу сказать, что мне это неприятно, — проговорила она, не поднимая головы, — но и не вдохновляет.

Маддокс удивленно вскинул брови и продолжил раздевание. Оставшись голым, он повернулся к ней спиной и медленно двинулся к воде. Пока Маддокс купался, мисс Браун рисовала, вся издергавшись, но полная решимости не подавать вида. Наконец Маддокс вылез из воды, взял одежду и отошел подальше вытереться и одеться. Вскоре он вернулся к мисс Браун и сел рядом. Она рисовала, словно его здесь не было. Несколько минут длилось молчание.

— Кто вы? — тихо спросил он.

— Моя фамилия Бернетт, — ответила она.

Маддокс усмехнулся:

— Я все ждал, когда вы вскрикнете и убежите. Объявите меня нахалом.

— Почему я должен убежать?

Он пристально посмотрел на нее.

— Потому что вы женщина… леди.

Уже давно было ясно, что Маддокс догадался, но мисс Браун не сдавалась:

— Почему вы так решили?

— То, что вы женщина, совершенно ясно, но женщина особого типа. Таких я еще не встречал, признаюсь. Меня интригуют обстоятельства, заставившие вас появиться на острове в таком виде. Должен заметить, прикидываться мужчиной у вас не очень хорошо получается.

Ей хотелось броситься на него и ударить по лицу, он это заслужил, но она заставила себя успокоиться. Не дай Бог сломаться, это катастрофа.

— Я думаю сэр, вам лучше сейчас оставить меня. Мне нужно закончить работу.

К ее удивлению, Маддокс поднялся.

— Хорошо, мистер Бернетт. Кстати, миссис Дрейк тоже знает. Уже все догадались. Вы это осознаете?

Она продолжала рисовать, чувствуя, как пылают щеки.

— Ой, чуть не забыл, мистер Бернетт! — Маддокс полез в карман сюртука. — Вам письмо. Пришло сегодня утром. От мистера Банкса. Не сомневаюсь, его интересуют местные растения.

Он уронил письмо на траву рядом с ней и скрылся из вида. Мисс Браун потянулась дрожащими руками, вскрыла письмо.

Прочитала и долго сидела, не в силах пошевелиться. Нужно закончить рисунок до наступления сумерек. А завтра искать корабль, чтобы добраться до Англии.

15

Неожиданное открытие

Утром я проснулся с твердой решимостью поскорее убраться из Линкольна. После вчерашнего разговора с Андерсоном у меня не было никакого желания присутствовать при его триумфе. Даже если у него что-нибудь сорвется, мне это едва ли поможет. Письмо Стамфорда указывало, где искать птицу. Если там тупик, то придется вернуться к месту, откуда начали. И птица, если ей удалось дожить до наших времен, останется в своем тайнике.

Я оделся и отправился искать Катю. Она будет разочарована, услышав, что я собираюсь вернуться в Лондон. Вчера, когда выяснилось, что в адресе на конверте следует поменять местами фамилию и населенный пункт, она вся горела от нетерпения. Казалось, ее даже не обескуражила уверенность Андерсона в успехе.

Но Кати в отеле не было. Женщина за стойкой регистрации сообщила, что она ушла рано, записки не оставила. Я вышел на улицу. Заглянул в архив графства, в публичную библиотеку, затем в кафе, где мы с ней бывали. Нигде не нашел. Что делать? Без нее я уехать не мог, поэтому двинулся слоняться по Линкольну.

И нашел, но не Катю, а Габби. Я увидел ее через витрину книжного магазина и после секундного колебания вошел. Она стояла в секции антикварных книг и, изящно облокотившись на полку, листала очень старый экземпляр «Травника» Джерарда. Увидев меня, улыбнулась. Я тоже, но теперь между нами разверзлась пропасть, которой почему-то не было, когда мы встречались недавно в Лондоне.

— Я думал, ты поехала смотреть фотографии птицы, — произнес я, пытаясь скрыть горечь, как проигравший, приотворяющийся, будто проигрыш его совершенно не волнует.

— Посмотрю за обедом, когда вернется Карл, — промолвила она, поставив книгу на полку.

— Но у тебя теперь все в порядке. Даже если рисунков не будет, все равно Тед Стейст даст тебе грант.

Если в моих словах и звучал какой-то подтекст, Габби притворилась, что не услышала.

— Я надеюсь. — Она помолчала. — Фиц, после разговора вчера вечером… ну ты же теперь видишь, что я была права насчет Карла. В душе он такой же, как ты. Правда? Для него главное — поиск. А рисунки — это так… Может, они никогда и не существовали, не имеют отношения к Руале, либо сильно испорчены временем, или вообще скверные и никакой художественной ценности не представляют. Но Карлу просто интересно их найти.

Плюс миллион долларов в придачу, подумал я.

— Как ты думаешь, он отыщет птицу? — спросила Габби.

— Если птица была на той распродаже, то, наверное, найдет.