Приключения на безумном чаепитии

В зеркале он прекрасно видел свою худощавую фигуру и дверь позади. А сверху… Прямо над дверью в зеркале отражались современные электрические часы. В тусклом сером свете циферблат излучал слабое свечение. Эллери отошел от двери, чтобы получше разглядеть часы – обычные, хромированные, настенные, около фута в диаметре. Куин распахнул дверь и поманил Милана, околачивающегося в гостиной.

– Нет ли в доме складной лестницы?

Милан притащил лестницу. Эллери взял ее и тут же запер за шофером дверь. Взобравшись на перекладину повыше, он внимательно осмотрел часы. Электронная начинка скрыта, вилка в розетке. Часы шли и показывали – он сверился со своими наручными – точное время. Затем он руками заслонил часы от света. Цифры и стрелки, как он и предполагал, покрытые радием, слабо светились. Эллери спустился, вернул Милану лестницу и проследовал в гостиную. Все смотрели на него с надеждой.

– Ну, – слегка поежилась Эмми Уиллоуз, – справился ли Великий ум с загадкой? Только не говорите нам, что Дики Оуэн играет в гольф на лужайках Мидоубрука в костюме Шляпника.

– Ну же, мистер Куин, – нетерпеливо спросила миссис Оуэн.

Эллери погрузился в кресло и закурил.

– Во всем этом есть нечто странное. Скажите, миссис Оуэн, вы купили дом с обстановкой?

– С обстановкой? – Миссис Оуэн была явно озадачена. О, нет. Мы купили дом и привезли сюда все наши вещи.

– Значит, часы над дверью в кабинете принадлежат вам?

– Часы? – Все уставились на Эллери. – Ну конечно. При чем здесь…

– Дело в том, что эти часы обладают свойством исчезать.

Как Чеширский Кот, если придерживаться стиля Кэрролла…

– Какое отношение могут иметь эти часы к исчезновению Ричарда? – резко вмешалась миссис Мэнсфилд.

Эллери пожал плечами:

– Не знаю. Но дело в том, что сегодня ночью, в третьем часу, я искал библиотеку, так как не мог уснуть и хотел почитать. В темноте сунулся в дверь кабинета, приняв ее за библиотечную. Я открыл дверь и заглянул внутрь. Но ничего не увидел.

– Вы и не могли ничего увидеть. – Миссис Гарднер говорила тихо, но грудь ее вздымалась. – Было темно.

– В том-то и секрет, – промолвил Эллери. – Именно потому, что было темно, я и должен был кое-что увидеть.

– Но… что?

– Часы над дверью.

– Вы вошли в кабинет? – нахмурилась Эмми Уиллоуз. – Я что-то не понимаю. Часы ведь над дверью, правильно?

– Прямо против двери в кабинете зеркало, – произнес Эллери задумчиво. – И то, что я ничего не увидел в темноте, весьма примечательно. Потому что стрелки и цифры на часах светятся. Следовательно, в кромешной тьме я должен был отчетливо увидеть их отраженное свечение. Но я его не увидел. Я не видел буквально ничего.

Все замолчали, подавленные услышанным. Затем Гарднер пробормотал:

– Я тоже не понимаю. Вы хотите сказать, что-то или кто-то находился перед зеркалом, загораживая отражение часов?

– Нет, нет. Часы над дверью. Это добрых семь футов от пола. Зеркало же достигает потолка. В комнате нет мебели выше семи футов, поэтому, полагаю, мы можем с уверенностью исключить возможность присутствия там в тот час человека такого роста. Нет, Гарднер. Мне сдается, что, когда я заглядывал в комнату, часов на месте не было.

– Вы отдает себе отчет, молодой человек, в том, что говорите? – неприязненно сказала миссис Мэнсфилд. – Я думала, что вас, как и всех нас, тревожит отсутствие моего зятя. Но каким образом, по-вашему, часов не оказалось на месте?

Эллери прикрыл глаза.

– Элементарно. Их просто убрали оттуда. Их не было над дверью, когда я заглядывал в кабинет. А когда я ушел, их вернули на место.

– Но кому бы пришло в голову снимать часы со стены, мистер Куин?

– Этот вопрос я и задаю себе. По правде говоря, ответа пока не знаю. – Он открыл глаза. – Между прочим, видел ли кто-нибудь шляпу Шляпника?

Миссис Оуэн задрожала:

– Нет, ее тоже нет на месте. – Вы искали ее?

– Да, но, если вы не верите, можете…

– Нет, нет. Верю вам на слово. У вашего мужа были враги? – Эллери улыбнулся в сторону мисс Уиллоуз. – Это обязательный вопрос. Боюсь, что в техническом плане не смогу предложить ничего потрясающего.

– Враги? Вряд ли, – затрепетала миссис Оуэн. – Ричард сильный, иногда довольно резкий человек, позволяющий себе презрительный тон, но, полагаю, никто не может ненавидеть его настолько, чтобы убить.

– Не говори таких вещей, Лаура, – резко сказала миссис Мэнсфилд. – Вы все тут ведете себя как дети – вот что я вам скажу. А все, возможно, объясняется очень просто.

– Вполне может быть! – бодро заявил Эллери. – Все это из-за тягостной погоды. Кстати, дождь кончился.

Все тупо уставились в окно. Дождь и в самом деле перестал, небо прояснялось.

– Разумеется, – продолжал Эллери, – всякое возможно. Предположительно – повторяю, предположительно, – миссис Оуэн, вашего мужа похитили. Ну, ну, не стоит так пугаться. Это только мои догадки. Но тот факт, что он исчез в театральном костюме, указывает на весьма поспешный и, следовательно, возможно, насильственный отъезд. Вы не находили каких-нибудь записок? В почтовом ящике? С утренней почтой?

– Похищен… – слабо отозвалась миссис Оуэн.

– Похищен, – выдохнула миссис Гарднер и прикусила губу.

– Никаких записок, никакой почты, – отрезала миссис Мэнсфилд. – Лично мне все это кажется смешным. Это твой дом, Лаура, но я обязана… Одно из двух. Или относиться к этому серьезно и вызвать настоящую полицию, или вообще забыть обо всем. Скорее всего, Ричард опьянел, он ведь вчера вечером много пил; пьяный, он забрел куда-нибудь и сейчас отсыпается на природе, так что самое худшее, что ему грозит, это простуда.

– Превосходная мысль, – протянул Эллери. – Все правильно, кроме вызова полиции, миссис Мэнсфилд. Уверяю вас, я обладаю вполне надежной квалификацией. Считайте, что полиция уже здесь. Предлагаю взять себя в руки, отвлечься от неприятных предположений и просто подождать. Если к темноте мистер Оуэн не вернется, мы соберемся и обсудим, что делать дальше. Согласны?

– Звучит разумно, – рассеянно сказал Гарднер. –Позволительно мне, – он улыбнулся и пожал плечами (ну и ситуация!), – позвонить в свой офис?

– Господи, конечно.

Неожиданно миссис Оуэн пискнула, вскочила и засеменила к лестнице.

– День рождения Джонатана! Я совсем забыла! Приглашены дети. Что я скажу?

– Полагаю, – голос Эллери был печален, – о дне рождения не может быть и речи. Вам придется обзвонить всех приглашенных на безумное чаепитие и принести им извинения.

С этими словами он поднялся и прошел в библиотеку.

Несмотря на сияющее солнце и ясное небо, день выдался безрадостным. Прошло утро, а новостей не поступило. Миссис Мэнсфилд буквально силой уложила дочь в постель, заставив принять люминал, и не отходила от нее, пока та не уснула. Затем старуха села за телефон и стала приносить извинения по поводу внезапной отмены празднования дня рождения: у Джонатана, кажется, простуда.

Извещенный об отмене праздника. Хозяин Джонатан поднял такой рев и продемонстрировал столь неожиданную ярость, что у Эллери, возившегося внизу в библиотеке, по спине побежали мурашки. Лишь объединенными усилиями миссис Мэнсфилд, Милана, горничной и кухарки кое-как удалось утихомирить отпрыска Оуэнов. Если бы не 5-долларовый банкнот, вряд ли удалось установить это чреватое всякими неожиданностями затишье.

Эмми Уилдоуз прилежно читала. Гарднеры играли в бридж. Завтрак прошел уныло. Все были немногословны, атмосфера в доме становилась все более напряженной. Весь день его обитатели бесцельно, как неприкаянные, бродили по комнатам. Даже Эмми не удавалось скрыть нервозность. После бесчисленных сигарет и коктейлей она тоже погрузилась в мрачное молчание. Новостей по-прежнему не поступало. Телефон зазвонил только раз – это оказался лавочник, возмущенный отказом от мороженого. Эллери провел день в таинственных занятиях в библиотеке и кабинете Оуэна. Что он там искал или делал, для остальных осталось загадкой. Примерно в пять вечера он вышел из кабинета Оуэна с посеревшим лицом, глубокая морщинка пролегла между бровями. Выйдя на крыльцо, он долго размышлял, прислонившись к колонне.