Кот, который ограбил банк

— Так что с Амандой? — спросил Квиллер нетерпеливо. Он чувствовал себя не в своей тарелке, если не знал всех самых свежих новостей.

— Ну, слушай. Сегодня истекал срок подачи заявлений. В девять утра она забрала своё заявление из городского совета, а восемь часов спустя вернула его, подкрепленное необходимым числом подписей, — пять процентов избирателей! Она собирала подписи прямо на улице, возле универмага Ланспиков и супермаркета Тудлов. Общественный порядок, как ты понимаешь, был самым возмутительным образом нарушен.

— Ай да Аманда! — восхитился Квиллер. — Знай наших!

В Пикаксе была только одна блистательная и неповторимая Аманда, владелица дизайнерской студии на Главной улице. Уже лет сорок она оформляла интерьеры в домах всех первых городских семейств и вот уже двадцать лет заседала в городском совете, прославившись своими нелицеприятными и подчас безапелляционными выступлениями. Горожане обожали её за бесстрашие и яркую индивидуальность, которая выражалась среди прочего в эксцентрических нарядах и внешности. И вот теперь она собиралась бросить вызов нынешнему мэру на ноябрьских выборах.

Он уже пять раз избирался на должность, и только лишь потому, что фамилия его матери была Гудвинтер. А эта фамилия говорила жителям Пикакса многое. Четверо братьев Гудвинтер в 1850 году основали город. Но пикантность ситуации заключалась в том, что мэра-то звали Грегори Блайт, а его соперником была Аманда Гудвинтер!

— Мой прогноз: она победит, набрав подавляющее большинство голосов, — заявил Квиллер.

Бойкая молодая официантка в вышитом жилете подала им баба-гануш — пюре из баклажанов с молотым кунжутом — и закуску из шпината.

— Жаль, моя мать не видит, как я поедаю шпинат с баклажанами — и получаю при этом удовольствие! — заметил Квиллер и спросил: — А какой компромат накопали твои информаторы на старикашку Кампа?

— Не будь таким язвительным! — упрекнула его Полли. — Ревность, которую питает к нему буквально все мужское население Пикакса, просто смехотворна. Дамам из нашего библиотечного совета случалось бывать на его приемах, и они говорят, что он истинный джентльмен — безупречные манеры и море обаяния.

— Я слышал, он повсюду таскает с собою Пятницу — молодую и весьма привлекательную девицу, приходящуюся ему родственницей, — обронил Квиллер с чуть заметной ноткой сарказма.

— Готовит себе смену, чтобы было кому занять его место, когда он отойдет от дел, — ответила Полли самым серьезным тоном. И добавила: — По крайней мере, так я слышала. Но я не сообщила тебе самую сногсшибательную новость: Кэрол пригласила меня разливать чай на приёме во вторник! Те опалы, что ты мне подарил, Кэрол заказывала в Чикаго — и как раз в фирме Делакампа! Так что я, можно сказать, причастилась к кругу избранных.

— А как именно он ведёт здесь свои дела, когда приезжает?

— Ну, прежде всего приглашает на чай потенциальных клиенток. А затем семьи, которые хотят продать фамильные драгоценности, зовут его к себе — оценить вещь. Тем же, кто желает приобрести что-то из его коллекции, он назначает встречу у себя в номере.

Квиллер переварил услышанное и спросил:

— А как этот истинный джентльмен терпел неудобства старого отеля с его полуразвалившимися лифтами и отвратительной кухней?

— У него хватало такта не привередничать… Знаешь, Квилл, у меня просто поджилки трясутся при мысли о приеме.

— Что за чушь, Полли! Ты прекрасно владеешь собой, а теперь, после операции, стала ещё бодрее, энергичнее и обворожительнее.

Подававшая им жаркое официантка не смогла сдержать улыбки при виде этой немолодой пары, державшейся за руки.

— Нечего хихикать, — заявил ей Квиллер. — Это просто такой старинный средиземноморский обычай.

Некоторое время они наслаждались аппетитным видом и тонким ароматом поданных блюд — фаршированных виноградных листьев для Полли и барашка, приправленного карри, Для Квиллера. Затем он спросил:

— Что ты наденешь на субботний приём?

— Белое вечернее платье с опалами. А ты будешь в килте и смокинге?

— А что? Самый подходящий костюм.

Торжественное открытие возрожденного из пепла отеля было таким значительным событием, что приглашенным полагалось явиться При полном параде. Пригласительные билеты стоили триста долларов — выручка шла на нужды окружного совета по образованию. Гостей ожидали шампанское, музыка и знакомство с обновленной гостиницей.

— А я собираюсь писать обзор, — поделился Квиллер. — Фрэн Броуди подбивает меня на это.

— Какая удачная мысль — дать отелю новое название! Учитывая его подмоченную репутацию…

— В четверг это название появится на фасаде.

Они переключились на более обыденные темы:

— Театральный клуб открывает сезон премьерой «Ночь должна прийти» [6].

— Центр искусств так и не нашёл замены Беверли Форфар.

— Селия Робинсон вышла замуж за Пэта О'Делла и переселилась в его дом на Приятной улице, так что квартира над каретным сараем опять пустует.

Когда они покидали ресторан, Квиллер спросил:

— Не желаешь ли заехать в амбар взглянуть на мой новый календарь?

— Разве что на минуту. Мне пора кормить кошек.

Они подъехали к амбару уже в сумерках. Казалось, весь мир погрузился в меланхолический голубой сумрак. Наступил тот чарующий миг между заходом солнца и появлением первых звезд, когда все замолкает в ожидании…

— Волшебно, — вздохнула Полли.

— Французы называют это l'heure bleue [7].

— У них есть духи с таким названием. Должно быть, прелесть…

Потом они зашли в амбар посмотреть на календарь, а после Полли отправилась кормить заждавшихся её Брута и Катту. Квилл же, прихватив с собой сиамцев, наведался в застеклённый садовый павильон, где все трое просидели какое-то время в темноте. Кошки любили ночную пору. Они ловили неслышные для человека шорохи и движения в чаще деревьев.

Неожиданно Коко насторожился. Подойдя к стеклянной стенке, он уставился на амбар, Через две-три минуты до павильона донёсся телефонный звонок. Квиллер поспешил в амбар и снял трубку с надрывавшегося аппарата.

Звонила Селия Робинсон О'Делл, бывшая соседка, ещё недавно занимавшая квартиру каретном сарае.

— Приветствую вас, шеф! — воскликнула она с молодым задором, удивительным для женщины почтенного возраста. — Как дела в амбаре? Как сиамцы?

— Селия! Я пытался дозвониться до вас и поздравить со знаменательным событием, но не смог поймать.

— Мы совершили маленькое свадебное путешествие. Ездили в Грин-Бей, к замужней дочери Пэта. У него уже три внука.

— Как вам живётся на Приятной улице?

— Замечательный дом с большой кухней, что теперь очень кстати: я собираюсь всерьёз заняться приготовлением еды на продажу. Конечно, я скучаю по каретному сараю — мне славно жилось там, и удобно было снабжать своей стряпней вас и ваших кошек. Но я и сейчас могу что-нибудь готовить для вас, а Пэт станет отвозить, когда будет работать у вас в саду.

— Мы все трое заранее вам признательны.

— И если понадобится выполнить… какое-нибудь конфиденциальное задание…

— Я подумаю, как это организовать. Передайте Пэту мои поздравления. Скажите, что ему здорово повезло.

Положив трубку, Квиллер в задумчивости пригладил усы. Похоже, агентурную сеть придется сворачивать. Природное любопытство не позволяло ему пройти мимо малейшего подозрительного обстоятельства, и он постоянно вмешивался в дела, которые совершенно его не касались, а Селия помогала ему оставаться в тени. Эта почтенная старая леди, вызывавшая у всех безоговорочное доверие, была идеальным тайным агентом. Она обожала детективные романы и с восторгом добывала сведения для Квиллера Секретные задания, телефонные разговоры на условном языке, спрятанный в продуктовую сумку диктофон, конспиративные встречи в супермаркете Тудлов — все это приводило её в экстаз. А теперь, став почтенной матроной, сможет ли она заниматься всем этим?