Немейский лев

— Там никогда не останавливался человек по имени коммандер Блэкли.

Пуаро улыбнулся.

— И конечно, мой муж был очень возмущен всей этой историей. Он просто вышел из себя от ярости!

— Вы не… э… проконсультировались с ним перед тем, как отправили деньги? — осторожно спросил Пуаро.

— Конечно, нет, — решительно ответила миссис Сэмюэлсон.

Пуаро вопросительно посмотрел на нее.

— Я бы не стала так рисковать, — объяснила дама. — Мужчины столь странно ведут себя, когда речь идет о деньгах… Джейкоб стал бы настаивать, чтобы мы обратились в полицию. Я не могла так рисковать. Мой бедный дорогой Нанки Пу… С ним могло случиться все что угодно! Конечно, потом мне пришлось сказать мужу, потому что я должна была объяснить, почему у меня перерасход в банке.

— Именно так, именно так, — пробормотал Пуаро.

— И я никогда не видела его таким сердитым. Мужчины, — сказала миссис Сэмюэлсон, поправляя свой красивый бриллиантовый браслет и поворачивая кольца на пальцах, — только о деньгах и думают.

Эркюль Пуаро поднялся на лифте в офис к сэру Джозефу Хоггину. Он передал свою карточку, и ему сообщили, что сэр Джозеф в данный момент занят, но скоро его примет. Наконец из кабинета сэра Джозефа выплыла высокомерная блондинка с охапкой бумаг. Проходя мимо, она бросила на своеобразного маленького человека презрительный взгляд.

Сэр Джозеф сидел за громадным письменным столом из красного дерева. На его подбородке виднелся след губной помады.

— Ну, мистер Пуаро, садитесь. У вас есть для меня новости?

— Все это дело отличается приятной простотой. В каждом случае деньги посылали в один из частных отелей или в меблированные комнаты, где нет швейцара и дежурного администратора и где сменяется множество постояльцев, среди которых довольно много бывших военных. Нет ничего легче — для кого угодно, — чем войти туда, забрать письмо с полки и либо унести его, либо вынуть из него деньги и заменить их простой бумагой. Следовательно, в любом случае след резко упирается в стену.

— Вы хотите сказать, что понятия не имеете, кто этот человек?

— У меня есть определенные мысли, да. Потребуется несколько дней, чтобы их проверить.

Сэр Джозеф с любопытством посмотрел на него.

— Хорошая работа. Тогда, когда вам будет о чем мне сообщить…

— Я приду с этим к вам домой.

— Если вы доберетесь до самой сути дела, это будет очень хорошая работа, — заключил сэр Джозеф.

— Вопрос о неудаче не стоит, — ответил сыщик. — У Эркюля Пуаро неудач не бывает.

Сэр Джозеф Хоггин посмотрел на маленького человечка и улыбнулся.

— Уверены в себе, а? — спросил он.

— Для этого есть все основания.

— Ладно, ладно. — Сэр Джозеф откинулся на спинку стула. — Гордыня до добра не доводит, как вам известно.

Сидя у электрического обогревателя и ощущая удовлетворение от аккуратного геометрического узора решетки, Эркюль Пуаро инструктировал своего камердинера, мастера на все руки.

— Вы понимаете, Джордж?

— Полностью, сэр.

— Вероятнее всего, квартира или маленький дом. И он будет находиться в границах определенного района. К югу от парка, к востоку от Кенсингтонской церкви, к западу от Кенсингтонских казарм и к северу от Фулхэм-роуд.

— Я все понял, сэр.

— Любопытное дельце, — пробормотал Пуаро. — Здесь все свидетельствует о явном таланте организатора. И здесь есть, конечно, удивительная незаметность главного актера — самого «немейского льва», если я могу его так обозначить. Да, интересное дельце… Я мог бы пожелать себе большей симпатии к своему клиенту, но он, к несчастью, очень похож на одного фабриканта мыла из Льежа, который отравил свою жену, чтобы жениться на блондинке-секретарше. Одно из моих первых успешных дел.

Джордж покачал головой и мрачно сказал:

— Эти блондинки, сэр, от них много неприятностей.

Прошло три дня, и неоценимый Джордж доложил:

— Вот адрес, сэр.

Эркюль Пуаро взял протянутый ему клочок бумаги.

— Отлично, мой добрый Джордж. А какой день недели?

— По четвергам, сэр.

— По четвергам… А сегодня четверг — очень удачно. Поэтому не нужно откладывать.

Через двадцать минут Пуаро поднимался по лестнице мрачного многоквартирного дома на задворках небольшой улицы, выходящей на более фешенебельную улицу. Квартира номер 10 в Робинсон-мэншнс находилась на четвертом и последнем этаже, а лифт отсутствовал. Пуаро с трудом поднимался все выше и выше по узкой винтовой лестнице.

На верхней площадке он остановился, чтобы отдышаться, и из-за двери квартиры номер 10 в тишине раздался новый звук: резкий лай собаки.

Эркюль Пуаро с легкой улыбкой кивнул и нажал кнопку звонка квартиры номер 10.

Лай зазвучал с удвоенной силой, к двери приближались шаги, она распахнулась…

Мисс Эйми Карнаби отступила назад, ее рука взлетела к пышному бюсту.

— Вы позволите мне войти? — спросил Пуаро и вошел, не дожидаясь ответа.

Справа открытая дверь вела в гостиную, и он вошел. За ним, словно во сне, следовала мисс Карнаби.

Комната оказалась очень маленькая и чересчур заставленная мебелью. Среди мебели можно было обнаружить человеческое существо — старую женщину, лежащую на диване, придвинутом к газовому камину. Когда вошел Пуаро, с дивана спрыгнул пекинес и, двинувшись вперед, еще несколько раз с подозрением гавкнул.

— Ага, — произнес Пуаро. — Главный актер! Я тебя поздравляю, мой дружок.

Он нагнулся, протягивая руку. Пес понюхал его, его умные глаза пристально смотрели в лицо человека.

— Значит, вы знаете? — слабо прошептала мисс Карнаби.

Эркюль Пуаро кивнул.

— Да, знаю. — Он посмотрел на женщину на диване. — Ваша сестра, полагаю?

— Да, — автоматически ответила мисс Карнаби. — Эмили, это… это мистер Пуаро.

Эмили Карнаби охнула.

— Огастес… — позвала Эйми.

Пекинес посмотрел в ее сторону, вильнул хвостом, потом возобновил изучение руки Пуаро. Его хвост снова слабо шевельнулся.

Сыщик осторожно поднял собачку на руки и сел, держа Огастеса на коленях.

— Итак, я поймал немейского льва, — сказал он. — Моя задача выполнена.

— Вы действительно всё знаете? — спросила Эйми Карнаби сухим и жестким голосом.

Пуаро снова кивнул:

— Думаю, да. Вы организовали этот бизнес — с помощью Огастеса. Вы вели собаку своей хозяйки на обычную прогулку, приводили ее сюда и шли в парк с Огастесом. Смотритель парка видел вас вместе с пекинесом, как обычно. Та няня, если б когда-нибудь нашли эту девушку, тоже подтвердила бы, что с вами был пекинес, когда вы с нею разговаривали. Во время разговора вы перереза́ли поводок, и Огастес, обученный вами, сразу же убегал — и бежал прямо домой. Через несколько минут вы поднимали тревогу и кричали, что собаку украли.

Воцарилось молчание. Затем мисс Карнаби выпрямилась с достоинством, внушающим уважение, и сказала:

— Да. Все это совершенно верно. Мне… мне нечего сказать.

Женщина-инвалид, лежащая на диване, тихо заплакала.

— Совсем нечего, мадемуазель? — спросил Пуаро.

— Нечего, — ответила мисс Карнаби. — Я была воровкой, и теперь меня разоблачили.

— Вам нечего сказать в свое собственное оправдание? — тихо уточнил сыщик.

На белых щеках Эйми Карнаби внезапно проступили красные пятна.

— Я… я не жалею о том, что сделала. Я думаю, вы добрый человек, мистер Пуаро, и что вы, возможно, поймете… Видите ли, я так ужасно боялась…

— Боялись?

— Да, наверное, джентльмену трудно это понять. Но, видите ли, я совсем не умная женщина, ничему не училась, я старею — и я так боюсь будущего… Я не смогла ничего отложить на черный день, да и как бы я смогла, ведь надо было ухаживать за Эмили… И когда я стану еще более старой и неловкой, я никому не буду нужна. Всем нужны более молодые и быстрые. Я… я знала много таких, как я: ты никому не нужна, и живешь в одной комнате, и не можешь позволить себе иметь камин и как-то согреться, и у тебя мало еды, и, в конце концов, ты даже не в состоянии платить за свою комнату… Есть, конечно, дома для престарелых, но попасть туда не так-то просто, если у тебя нет влиятельных друзей. А у меня их нет. Многие другие женщины в таком же положении, как и я: бедные компаньонки, необученные, бесполезные женщины, которым нечего ждать в будущем, кроме смертельного страха…