Суд Рейнмена (СИ)

Аркадий Соболевский совершенно неожиданно спокойно принял эту новость, хотя мать боялась бурной реакции юноши. Он никогда не разделял массовой истерии на тему «США — империя зла», а ко-гда узнал о своем отце, стал проявлять еще больший интерес к Америке, ее истории, менталитету, вы-дающимся личностям США, образу жизни американцев, их нравам и традициям.  Его не устраивали идеологически выдержанные статьи о США в советских справочных изданиях. Аркадий через вторые, третьи, десятые руки доставал переводные книги о США, читал, анализировал, знакомился с приезжаю-щими в Москву американцами и приходил к выводу, что если какую-то страну в мире и можно считать империей зла, то уж никак не Америку. Аркадий очень хотел познакомиться с Джеймсом Корвином, но их разделял «железный занавес». И даже свою старшую дочь он в пику идеологии назвал иностранным именем и смог привить ей ироническое недоверие к бушующей во все времена эпидемии массового пси-хоза против США. В последние годы этот психоз мутировал в «продвинутость» и «моду». Над этим Ар-кадий Константинович и Синдия снисходительно смеялись.

- Мода на политические пристрастия и мировоззрение — глупее словосочетания не придумаешь, — сказал однажды дочери Соболевский. — Это придумали люди, которые свой недостаток ума выдают за умение приспосабливаться «как все» и могут жить только по законам стада, потому что сами принимать решения и иметь собственное мнение не умеют. Взгляды на жизнь и окружающий мир у каждого челове-ка должны формироваться самостоятельно и не могут диктоваться массам или быть «модными» или «не модными» — это же не фасон пиджаков!

Аркадий Константинович умел точно и емко формулировать свои мысли, особенно когда знал, что прав. И действительно, просто смешно было читать в газетах перлы вроде «сейчас стало модно открыто выступать против политики США», а откровенные хамские выпады против Америки и американцев от журналистов или сатириков выглядели убого и злобно, и их авторов хотелось только пожалеть.

- Ваш кабинет уже готов, — сказал Волков. — С понедельника вы можете выходить на работу. С заместителем вам повезло: Иветта Станиславовна крепкий профессионал, к нам пришла из ГУВД. Десять лет оперативно-сыскной работы в отделе по раскрытию особо тяжких преступлений, трижды представле-на к орденам за профессиональные заслуги. Уверен, вы с ней сработаетесь, — прокурор остановился, чтобы закурить. Когда он прикуривал сигарету, его лицо словно каменело, уходя «в себя», и он становил-ся еще больше похож на Тано Каридди. — Если на первых порах возникнут трудности, обращайтесь ко мне… М-м-м… Я, впрочем, уверен, что особых трудностей у вас не возникнет.

- А что, вероятность есть? — спросила Синдия.

Прокурор помолчал, глядя на тающее в воздухе облачко дыма от своей сигареты, потом хмуро ска-зал, оставив деловой тон:

- Да скинули на следственный отдел несколько убийств… Очень смахивает на серию.

- Маньяк?

- Серийник, как считают аналитики-криминологи. С апреля шурует в городе, выходит «на работу» дождливыми вечерами. В ГУВД уже так и думают: если к ночи небо затянуло, утром, наверное, опять придется выезжать на труп.

- И много жертв? — спросила Синдия, доставая «Собрание».

Прокурор метнул на нее стремительный пронизывающий взгляд черных глаз и ответил:

- Шестеро. Трое алкашей городских, трое мальчишек, до двадцати лет. Все шестеро на момент убийства находились в состоянии алкогольного опьянения разной степени тяжести. Во всех случаях на-падение было внезапным, наносился только один, смертельный, удар, и преступник скрывался с места происшествия молниеносно. Материалы дела у Иветты Станиславовны, там все подробно изложено. Очень интересно заключение психоаналитика, непременно ознакомьтесь. Это и будет ваше первое дело. Материалов пока не очень много, но уже ясно, что преступник нам попался более чем специфический. Зацепок пока никаких, милиция только трупы за ним подбирает, а простые люди по «сарафанному радио» уже разнесли слух и сочиняют на остановках и в очередях дикие истории. От ГУВД дело ведет капитан Антон Платов, — прокурор открыл кейс и подал Синдии пластиковую папку. — Тут все документы для оформления на должность; визитные карточки — моя, Мальковой и Платова прилагаются. Вопросов не возникло?

- Пока все понятно.

- Прекрасно, тогда в понедельник в девять утра ждем вас. Осмотрите кабинет, познакомитесь с со-трудниками, примете дела. А в двенадцать я из суда приеду и мы еще побеседуем… Как вам город?

- Я только вчера приехала. Еще не осмотрелась.

- Надеюсь, вам понравится. И видите ли… Причерноморск похож одновременно на все города Кры-ма и ни на что не похож. Сейчас его перекраивают из военно-морского города в рекреационный центр, ну, тут еще надолго хлопот хватит. Город после перестройки был сильно запущен, никто им всерьез не занимался, да и в остальном Регионе та же история. Сейчас вроде Лученков за дело взялся, вроде пока своего не добьется, не остановится. Пожалуй, нам такой правитель и нужен. Мы с женой сразу решили за него голосовать. Он международные связи налаживает и хочет, чтобы мы не отставали от цивилизован-ных стран… А в Москве про Лученкова было слышно?

- Еще бы, — кивнула Синдия, — история с выборами — настоящий политический детектив.

- Это еще мягко сказано. Коммунисты любой ценой хотели вернуть себе власть, кажется, будь их воля, они бы напечатали бюллетени с одной фамилией, своего кандидата, но народ за десять лет при де-мократии поумнел, на посулы не купился, снова под палку не захотели… За Вересова, второго кандидата, весь «теневой бизнес» стоял. В общем, нам бы тогда надо было сюда Незнанского и Тополя для освеще-ния событий, не меньше… Ладно, не смею больше отнимать ваше время. Рад знакомству. Всегда готов буду помочь, — Волков поднялся, бегло поцеловал руку Синдии, выглянул в окно. — Хорошо что дождь наконец перестал, а то за тучами и города не видно!

Глава 4

Иветта Малькова

Утро началось как обычно в 7.45, когда на столике у кровати запищал маленький будильник с изо-бражением красной кружки «Нескафе».  Иветта двинула его шпенек, оборвав звон, потянулась и рассла-билась под одеялом, давая себе время полностью проснуться.

За окном монотонно шумел обложной дождь; будильник на тумбочке тикал не спеша, обстоятельно: «Тик. Так. Тик. Так», как будто сообщая что-то очень важное. Под эти звуки Иветта Малькова полностью приготовилась к новому дню.

В 7.55 она вскочила с кровати, опустилась на пол и начала отжиматься от пола, считая отжимы. На счет «88» длинная футболка прилипла к спине; на счет «103» мускулистые руки Иветты стали подраги-вать. Досчитав до 150, Иветта легко оттолкнулась от пола и прошла в ванную, открутила кран в душевой кабине, убрала взъерошенные черные волосы под купальную шапочку, швырнула на пол футболку и встала под обжигающе холодные душевые струи. Когда смуглая кожа Иветты посинела и начала терять чувствительность, Иветта завернула кран, выскочила из кабины и растерлась огромным, как простыня махровым полотенцем. Кровь в жилах сразу побежала веселее.

Иветта сдернула шапочку, тряхнула головой и стала одеваться.