Показания одноглазой свидетельницы

— Вы уверены в этом?

— Да, уверена.

— Что еще случилось с вами во время пути?

— Мы сидели с ней и разговаривали, в Стоктоне она вышла, а в автобус вошли двое мужчин. Один из них все добивался, чтобы я сказала, что эта женщина ехала в автобусе от Лос-Анджелеса. Я сразу поняла, что тут что-то нечисто…

— Ваши выводы оставьте при себе, — остановил ее Бергер. — Мы не спрашиваем вас о разговорах, которые происходили в отсутствие обвиняемой. О тех мужчинах тоже не надо сейчас говорить. Вас могут спросить о них позднее, а сейчас скажите, долго ли вы сидели рядом с обвиняемой в автобусе?

— Всю дорогу от Фресно до Стоктона. И почти все время мы с ней разговаривали.

— Вы заметили, как она была одета? — спросил Бергер.

— Я заметила все, что касалось этой женщины, — сказала миссис Мейнард с категоричностью человека, абсолютно уверенного в себе.

— Как же она была одета?

— Довольно скромно, так же, как я. Помню, я даже сказала, что мы с ней одеты похоже, и она ответила, что всегда так скромно одевается в дорогу, но любит, чтобы все было со вкусом. Помню, она похвалила и мой вкус, но при этом намекнула, что я старше, и мне это не понравилось. Я, может быть, и старше ее на год или на два, но уж не настолько, чтобы мне об этом говорили. Наоборот, мне всегда говорят, что я выгляжу моложе своих лет…

— Разумеется, — сказал Гамильтон Бергер и, повернувшись к Мейсону, с насмешливым поклоном предложил: — Не желаете ли приступить к допросу, мистер Мейсон?

— О да, благодарю вас, — сказал Мейсон, поднимаясь со своего места, и с приветливой улыбкой подошел поближе к свидетельнице. — Вы и в самом деле очень моложавы, миссис Мейнард.

— Откуда вы знаете? — огрызнулась миссис Мейнард. — Я же вам еще не говорила, сколько мне лет.

— Да, конечно, — согласился он, улыбаясь. — Но сколько бы вам ни было, выглядите вы хорошо. Я вижу, у вас болят глаза, миссис Мейнард?

— Да, сэр. Что-то попало мне в глаз, и началось воспаление. Приходится теперь носить тугую повязку.

— А почему тугую? — спросил Мейсон.

— Чтобы надевать очки, — пояснила миссис Мейнард. — Если бы повязка была слабая, я не могла бы надеть очки.

— Так-так, — сказал Мейсон. — Стало быть, вы носите очки?

— Да, сэр. Ношу.

— И давно вы их носите?

— Наверное, уже лет десять.

— Вы всегда их носите?

— Нет, сэр.

— Когда же вы их снимаете?

— Когда сплю и когда умываюсь.

В зале раздался смех.

Мейсон подождал, пока смех утихнет.

— Значит, в очках вы лучше видите? — спросил он.

— А что же, по-вашему, я их ношу для того, чтобы выпрямить нос?

Судья Кейс постучал молотком.

— Свидетельница, отвечайте на вопросы по существу, — предупредил он.

— Тогда пусть он спрашивает по существу, — сердито отрезала женщина, обращаясь к судье.

— Продолжайте, мистер Мейсон, — сказал тот, слегка улыбнувшись.

— Вы хорошо видите в очках, миссис Мейнард?

— Конечно.

— А когда снимаете очки?

— Естественно, хуже.

— Вот, например, — сказал Мейсон. — Часы на противоположной стене зала. Можете вы сказать, который на них час?

— Конечно.

— А теперь снимите очки и посмотрите на эти часы. Вы видите стрелки?

— Одну минуту, — прервал его Бергер. — Ваша Честь, я думаю, что Высокий Суд понял, к чему клонит господин адвокат, но у него нет основания задавать подобные вопросы. Сперва нужно доказать, что на свидетельнице не было очков в тот период, о котором она дает показания.

— Но я была в очках, — запротестовала миссис Мейнард. — Я всегда их ношу.

— Я прошу, — сказал Мейсон, — чтобы Высокий Суд все же предоставил мне право получить от свидетельницы ответ на поставленный ей вопрос. Я считаю необходимым удостовериться, насколько хорошо свидетельница видит без очков.

Судья Кейс помедлил и спросил:

— Миссис Мейнард, вы не возражаете, если на время вам придется снять очки?

— Ничуть.

Она сняла очки и, держа их в руке, взглянула на судью.

— А теперь, — повторил Мейсон, — не сможете ли вы сказать нам, который час показывают те часы, что висят на противоположной стене зала?

Свидетельница моргнула незавязанным глазом.

— Если вам угодно знать, то без очков я слепа, как сова. Ах да, я же под присягой. Ну, я, конечно, не хотела сказать, что я слепая, просто без очков я очень плохо вижу. Но в автобусе-то я была в очках. Я их ни разу не сняла от Лос-Анджелеса до Сакраменто.

— Понятно, — сказал Мейсон. — Наденьте, пожалуйста, ваши очки, миссис Мейнард. Раз уж вы так зависите от них, то у вас, я полагаю, есть и запасная пара?

— Это зачем еще?

— Скажем, на случай, если эти разобьются.

— А почему они должны разбиться? — воскликнула она. — Очки не шины. Запасных с собой никто не носит.

— Значит, у вас только одна пара очков?

— Да. Разве этого недостаточно? Если надеть сразу две пары, лучше видеть не будешь. По-моему, даже наоборот.

— Но разве ваши очки никогда не разбивались и не ломались, миссис Мейнард?

— Нет, никогда.

— Значит, ваши очки двадцать второго сентября были в хорошем состоянии?

— Да.

— И это были те же самые очки, которые на вас сейчас?

Свидетельница замялась.

— Те же самые?

— А почему вы решили, что — нет?

— Я ничего не решил, — сказал Мейсон. — Я вас спрашиваю, миссис Мейнард. Это те же самые очки?

— Да.

— Тогда скажите, — задал он вопрос небрежным тоном, — как могло случиться, что двадцатого сентября вы относили эти очки к доктору Карлтону Б.Рэдклиффу, чтобы заменить в них стекла?

Казалось, миссис Мейнард не была бы более потрясена, даже если бы Мейсон ее вдруг ударил.

— Ну же, — сказал Мейсон, — отвечайте на вопрос.

Свидетельница встревоженно оглянулась, будто хотела незаметно сбежать со свидетельского места. Потом облизнула губы и сказала:

— Я относила ему не эти очки.

— Но поскольку у вас нет запасной пары, какие же очки вы относили чинить?

— Минутку, Ваша Честь, — вмешался Бергер, чтобы дать свидетельнице возможность взять себя в руки. — Я думаю, что это нарушает ход допроса. В конце концов, здесь ничего не говорилось об очках свидетельницы…

— Возражение отклоняется, — прервал его судья Кейс, не сводя внимательного взгляда с лица свидетельницы и жестом приглашая окружного прокурора сесть. — Миссис Мейнард, вы можете дать ответ на заданный вам вопрос?

— Почему же нет, конечно, я могу ответить.

— Так отвечайте, пожалуйста.

— Ну… в общем, я думаю, что не должна отчитываться здесь за все свои поступки.

— Вам был задан вопрос, — сказал судья Кейс, — какие очки вы относили к доктору, поскольку нам известно, что запасной пары у вас нет?

— Я отнесла к нему очки моего друга.

— Что это за друг? — спросил Мейсон.

— Я… я… Это вас не касается.

— Вы намерены ответить на вопрос? — спросил Мейсон.

Гамильтон Бергер вскочил с места.

— Ваша Честь, — сказал он. — Я протестую. Это уводит нас в сторону от темы. Свидетельница вполне определенно заявила, что она была в очках в течение всего того периода, о котором она дает показания. Господин адвокат сперва пытался нам продемонстрировать, что случилось бы, если бы очков на ней не было. А теперь он намерен увести нас еще дальше в сторону.

— Я это сделал, чтобы доказать, что в интересующий нас период на свидетельнице не было очков, — сказал Мейсон.

— Ну что ж, — согласился судья Кейс, — если у защитника есть доказательства, что свидетельница была в то время без очков, он вправе их представить.

— Конечно, — сказал Гамильтон Бергер, — но свидетельница уже сообщила все, что относится к делу.

— Мистер Мейсон, — сказал судья Кейс. — Если у вас есть доказательства, что в интересующий нас период, но отнюдь не в другое время, свидетельница не носила очков или по каким-либо причинам не могла их носить, вы можете предъявить их. Приступайте.

— Когда вы в первый раз увидели обвиняемую, — обратился Мейсон к миссис Мейнард, — она была под густой вуалью?