Смерть в театре «Дельфин»

На фоне этого единственного сияющего светом места остальная часть зала казалась чёрной. Впрочем, было ясно, что зал имеет классическую подковообразную форму и рассчитан примерно на пять сотен зрителей. Перигрин разглядел ряды стульев с прикреплёнными к спинкам металлическими номерками и четыре ложи. Над просцениумом петлёй свешивалась бахрома — все, что осталось от занавеса.

Перигрин прошёлся вдоль круга, зашёл в директорскую ложу и сразу попятился от смрада, потом открыл дверцу в стене и очутился на ведущей на сцену железной лестнице, по которой осторожно спустился. Даже эти железные ступеньки были так густо покрыты пылью, что лишь слегка постанывали, когда он ступал на них.

Итак, вот он и на сцене, как и подобает человеку театра. Перигрин сразу почувствовал себя гораздо увереннее. У него поднялось настроение, словно само право войти в театр наделило его особой властью. Он пристально вгляделся в столб света, где кружились, метались и плавали мириады взвихрённых им пылинок, вступил в этот столб, постоял перед сломанным креслом и повернулся лицом к зрительному залу. Зачарованный, полуослепленный диковинным эффектом освещения, Перигрин увидел перед собой марево, заполненное поклонниками мистера Руби. Бобровые воротники, шляпки, шали, длинные пальто, шелест программок. Ряды ближних дисков — лиц.

"О, как дивно!» — подумал Перигрин и, чтобы лучше охватить все это взглядом, сделал шаг назад.

Неприятно неожиданное падение даже с высоты одной ступеньки. Но обрушиться, как это сделал Перигрин, во весь рост да ещё на всю длину рук в яму с холодной, вонючей водой чудовищно, кошмарно, почти смертельно. В первую секунду мистер Джей ощутил лишь физическую боль. Он поднял глаза на столб света, в котором бешено крутились пылинки, почувствовал, как его пальцы в перчатках скользят по дереву, и ухватился покрепче. Зловонная ледяная вода плескалась у самого подбородка. Он висел на вытянутых руках.

«Боже милосердный, — взмолился Перигрин, — не дай мне захлебнуться в этой невыразимой мерзости! Сохрани мне жизнь!»

Руки, разумеется, не смогли бы выдержать его вес — одиннадцать стоунов, значит, его удерживает на поверхности жидкость, в которую он упал. А где она собралась? В гардеробе, который превратился в отстойную яму? Лучше не гадать. Лучше проверить.

Перигрин подвигал ногами, и смрадные волны заколыхались едва не у самого рта. Ничего твёрдого нащупать не удалось. Мистер Джей спросил себя, сколько времени ему удастся провисеть вот так, и в сознании всплыла строчка: «Сколько времени человек пролежит в земле, пока не сгниёт?» [1].

Что же все-таки делать? Выпрыгнуть на манер лягушки? Пожалуй, стоит попробовать, чтобы хоть ухватиться покрепче. Перигрин подогнул ноги, с силой отжал их и одновременно ухватился за край сцены. На миг ему показалось, что попытка удалась, однако ладони соскользнули из-за перчаток, и он снова повис на одних пальцах. Да, влип он основательно, ничего не скажешь. Клерк? Если ему удастся провисеть достаточно долго, не появится ли кто-нибудь из конторы, чтобы поинтересоваться, почему он не вернул ключи? А когда? Когда?! Господи, ну почему он спровадил этого человека с маслёнкой, Джоббинса? А если закричать? Быть может, где-то есть выбитое окно, через которое в здание залезают бродяги? Перигрин набрал в грудь воздуха и, приобретя таким образом дополнительную плавучесть, приподнялся над водой.

— Эй! Эй! Джоббинс!

Голос прозвучал глухо, придушенно. Выдохнув, Перигрин погрузился до прежнего уровня. Он провисел так целую вечность и, наконец, почувствовал, что тело выходит из подчинения. Надо что-то делать. Немедленно. Ещё раз попробовать выпрыгнуть? Если бы найти хоть какую-то твёрдую опору!.. А вдруг его ноги болтаются всего в нескольких дюймах от дна? И что, собственно говоря, является дном? Пол гардероба? Переход под сценой? Днище люка? Перигрин сильнее вытянул ноги, но так ни во что и не упёрся. Вода поднялась до самого рта. Он подогнул ноги, резко выпрямил и толкнулся вверх. Перед ним мелькнул зрительный зал. Только бы положить на край локти! Нет, сорвалось.

Однако в то самое мгновение, когда перед глазами Перигрина возник зрительный зал, до его ушей долетел знакомый протяжный звук. В последнюю долю секунды он увидел… луч света? И услышал… чей-то кашель?

— Эй! — заорал Перигрин. — Сюда! Скорей! Помогите!

Он снова висел на одних пальцах, но в здании совершенно точно появился человек. Доносились его шаги, приглушённые рваным ковром.

— Сюда! Сюда! На сцену! Шаги стихли.

— Вы слышите?! Ради Бога, поднимитесь на сцену! Скорее! Я упал в люк, я тону! Почему вы молчите?!

Снова звук шагов, потом где-то неподалёку скрипнула дверь. Перигрин предположил, что это дверь ближайшей ложи. Шаги приближались… Вот они уже на сцене… Сейчас. Ещё чуть-чуть.

— Кто вы? — спросил Перигрин, запрокидывая голову, чтобы лучше видеть отверстие люка. — Загляните сюда, в дыру. Видите мои руки? Я в перчатках, не наступите на пальцы. Помогите мне выбраться!

Он почувствовал, как его схватили за запястья. В ту же секунду на фоне светового столба силуэтом возникли мужские плечи и голова в шляпе. Чёрч лица Перигрин различить не мог.

— Мне много не надо, — быстро проговорил он, выбивая дробь зубами. — Только потяните, и я выберусь.

Голова в шляпе исчезла из поля его зрения. Долгожданный спаситель перехватил поудобнее руки и только после этого наконец произнёс первые слова:

— Вот так. Ну, давайте!

Перигрин оттолкнулся по-лягушачьи, почувствовал рывок вверх, упал животом на край люка и выполз на сцену к ногам человека, различив только дорогие ботинки, острые края брюк и подол отличного пальто. Он дрожал с головы до ног.

— Спасибо… Я вам несказанно благодарен. Боже, какой смрад! — бормотал Перигрин, поднимаясь на ноги.

Его спасителю было лет пятьдесят. Теперь Перигрин смог разглядеть его лицо, оно было очень бледное. На голове у человека оказался котелок, а его одежду без всяких натяжек можно было назвать безукоризненной.

— Полагаю, вы мистер Перигрин Джей? — осведомился спаситель ровным, вежливым и невыразительным голосом хорошо воспитанного человека.

— Да, я… Я?

— Мне сообщили о вас в агентстве по недвижимости. Вам необходимо принять ванну и переодеться. Моя машина на улице.

— Извините, сэр, но в таком виде я не могу сесть ни в чью машину, — стуча зубами, сказал Перигрин. — Вы чрезвычайно любезны, но…

— Подождите минуту. Или нет. Пойдёмте в фойе. Перигрин, подчиняясь повелительному жесту, прошёл вперёд, его спаситель за ним. С мистера Джея стекала вонючая жидкость: она капала с кончиков перчаток, чавкала и хлюпала в башмаках. Таким порядком они прошли через ложу, коридор и очутились в фойе.

— Подождите, пожалуйста, здесь. Я сейчас вернусь, — распорядился безукоризненно одетый человек.

Он вышел на улицу, оставив дверь открытой. Перед порталом театра на Причальной набережной стоял «даймлер» с шофёром. Чтобы хоть чуть-чуть согреться, Перигрин принялся прыгать и хлопать себя руками. С него летели брызги, на промокшую одежду садилась взбудораженная пыль. Спаситель вернулся вместе с шофёром, который нёс шерстяной плед и тяжёлый макинтош.

— Все снимите, наденьте вот это и обернитесь пледом, — предложил Перигрину незнакомец и приподнял руки так, словно собирался помочь ему раздеться, несмотря на явное отвращение. В то же время его словно тянуло к Перигрину, и тому вдруг показалось, будто его о чем-то просят.

— Позвольте мне…

— Ни в коем случае, сэр.

— Прошу вас…

— Нет-нет… не нужно.

Незнакомец перестал настаивать и отошёл, сложив руки за спиной. Перигрин с удивлением заметил, что эти руки дрожат, и подумал: «Господи! Ведь сейчас ещё только утро. Лучше бы поскорей раскланяться с великодушным щёголем, но как…"

— Позвольте вам помочь, сэр, — прервал его размышления шофёр. — Вы сильно замёрзли?