Приют утопленников

– Вы не знаете, был ли шофер один в грузовике?

– Думаю, что один; если бы там кто сидел, он пришел бы нам на помощь.

– Когда оба вы убедились в бесполезности своих усилий, что сказал вам шофер?

– Что он сообщит в жандармерию.

– Он не уточнил, в какую именно?

– Нет, не помню.

– Вам не пришло в голову сказать ему, что позвонить можно из гостиницы? Ведь она всего в семистах метрах отсюда.

– Я подумал об этом позже, когда он уже уехал.

Шофер – рослый, сильный парень. Он предупредил по телефону свое начальство, что задержан полицией в связи с несчастным случаем на дороге. Теперь он невозмутимо ждал дальнейших событий, не отказываясь выпить, когда его угощали журналисты, и в обмен на это охотно повторял им свою историю.

Мегрэ беседовал с ним наедине в маленьком зале, где стоял только один стол, а широкий диван свидетельствовал о том, что это заведение со зловещим названием гостеприимно встречало влюбленные парочки.

– Я считал, что на большие расстояния водители грузовиков выезжают всегда вдвоем.

– Так большей частью и бывает. Но вот уже неделя, как мой напарник покалечил руку, и, пока ему платят страховку, я езжу один.

– В котором часу вы выехали из Парижа?

– В два. У меня негабаритный груз, вдобавок дороги скользкие, и я не мог быстро ехать.

– Вы, должно быть, остановились пообедать в ресторанчике, куда заезжают и другие шоферы?

– Верно! У нас есть свои излюбленные местечки. И встречаемся мы там обычно в одно и то же время. Я остановился сразу за Немуром у тетушки Катерины, отменной поварихи.

– Сколько грузовиков стояло в это время у ее дома?

– Четыре! Два мебельных фургона от конторы Морена, одна цистерна с бензином и большой грузовик.

– Вы ели вместе с другими шоферами?

– Мы сидели втроем. Остальные ели за соседним столиком.

– В каком порядке вы ушли оттуда?

– Я не заметил, как вышли остальные. Я ушел последним, так как хотел дозвониться в Париж.

– Кому вы звонили?

– Хозяину. Хотел сказать, чтобы в Мулене мне приготовили поршневые кольца. Я заметил дорогой, что мотор барахлит и что третий цилиндр…

– Ладно! Как, по-вашему, сильно вы отстали от ваших товарищей?

– Я тронулся минут через десять после второго мебельного фургона. Но я иду на большей скорости, и он должен был быть километрах в пяти впереди меня…

– А легковую машину вы увидели только в момент столкновения?

– За несколько метров. Но я уже не успел затормозить.

– В машине не было никакого света?

– Никакого!

– А вы не заметили, сидел ли кто в ней?

– Мне трудно сказать. Шел дождь. Дворники у меня работают неважно… Я знаю только, что, когда машина ушла под воду, мне показалось, будто кто-то барахтается в темноте. Потом мне почудилось, что зовут на помощь.

– И еще вопрос: у вас в ящике под сиденьем я увидел прекрасный электрический фонарь… Почему вы им не воспользовались?

– Сам не знаю. Растерялся. Боялся, как бы мой грузовик не скатился в Луэн.

– Когда вы проезжали мимо гостиницы, там был свет?

– Может, и был.

– Вы часто ездите по этому шоссе?

– Два раза в неделю.

– Вам не пришло в голову позвонить из гостиницы?

– Нет, я подумал, что Монтаржи близко, и поехал туда.

– Пока вы бродили вдоль берега, никто не мог спрятаться в кузове вашей машины?

– Не думаю.

– Почему?

– Ему пришлось бы развязать веревки на брезенте.

– Благодарю вас. Разумеется, вы пока останетесь здесь, в моем распоряжении.

– Ну, раз это может помочь…

Единственной его заботой было плотно поесть и крепко выпить. Мегрэ видел, как он тут же направился в кухню и заказал завтрак на полдень.

На кухне хозяйничала г-жа Розье, худая, с желтым лицом женщина, сбившаяся с ног от неожиданного наплыва клиентов. К тому же она никак не могла пробиться к телефону, который осаждали журналисты, и не могла передать в город заказ на продукты.

Молоденькая служанка Лили с чересчур смышленым для своего возраста личиком шутила со всеми, подавая аперитивы, а у хозяина за стойкой не было ни минуты свободной.

Стоял мертвый сезон. Летом здесь останавливались туристы, влюбленные парочки и рыбрловы, а осенью лишь изредка заглядывали охотники из Парижа, арендовавшие здешние угодья, они заказывали себе обед на определенный день.

Розье заявил Мегрэ следующее:

– Позавчера вечером приехала молодая пара в серой машине, в той самой, что вытащили из реки. Я сразу решил, что это новобрачные. Вот листок, который они заполнили.

Почерк на листке был острым и беспокойным.

В ответ на вопросы листка: «Едет из Парижа, направляется в Ниццу». И на обороте, отвечая на вопросы о своей спутнице, молодой человек написал наискось через весь листок: «С женой».

Эти сведения уже были сообщены в Париж, там наводили справки на улице Акаций в XVII округе, неподалеку от гаража, где была куплена машина.

– С ним приехала очень хорошенькая девушка лет семнадцати-восемнадцати, – продолжал хозяин. – Я называл ее, говоря со своими, розанчиком. На ней было слишком легкое, не по сезону платье и пальто спортивного типа.

– У них был багаж?

– Один чемодан. Он все еще наверху, в комнате…

В чемодане оказалась только мужская одежда и белье. Как видно, отъезд таинственной девушки был неожиданным.

– Они не показались вам встревоженными?

– Как будто нет. По правде говоря, они больше думали о любви и добрую часть вчерашнего дня провели у себя в комнате. Они заказали завтрак в номер, и Лили заметила, что не слишком-то приятно обслуживать людей, которые даже и не думают скрывать свои чувства перед посторонними. Вы меня понимаете…

– Они не сказали вам, почему, отправляясь в Ниццу, они остановились всего в ста километрах от Парижа?

– Думаю, им было безразлично, где остановиться, лишь бы запереться в комнате.

– А машина?

– Она стояла в гараже. Вы ее видели… Хорошая машина, но старого выпуска; словом, такая, какую покупают люди не слишком богатые. Вид приличный, и стоит дешевле, чем новая модель…

– Вы не полюбопытствовали открыть багажник?