На гонках в Ле-Мане

Убийца наверняка торопился, так как оставил свой бесшумный пистолет на подоконнике.

Разглядывая пистолет, Ронжье сказал:

— Жаль! Новали, наверное, мог рассказать нам много интересного, если они не побоялись пойти на та­кой риск.

В отличие от комиссара, который испытывал неко­торое облегчение, Сен-Жюст ке мог скрыть своего раз­очарования.

— Я бы очень хотел знать, на кого работают эти преступники и почему их мишенью была «Игл».

Ронжье высказал предположение:

— Ричардсон — американец. Думаю, что это дело рук мафии, которая хочет его за что-то наказать, про­демонстрировав свое могущество.

— Будем надеяться, что удастся поймать Марко и Франка. Возможно, они успеют рассказать.

Эта мысль напомнила Сен-Жюсту о записке, которую Кандидо оставил в кабинете Фабиена. Он сказал о ней Ронжье. Тот взорвался:

— Вы не могли сообщить мне о ней раньше?!

Пьер рассмеялся:

— Позволю заметить, что у нас была довольно на­сыщенная программа.

Комиссару пришлось с этим согласиться, и он от­правил на поиски Кандидо двух инспекторов.

— Ему наверняка понадобится помощь. К счастью, до сих пор все происходило в тайне. Эх, если бы так продолжалось!

Сен-Жюст возвратился в кабинет Фабиена. Здесь его ждал Риотт. Ему не сиделось на месте:

— Я бегу на вокзал встречать Гримбера. Что мне с ним делать?

— Приведи сюда. Я ему все расскажу.

Пьер совершенно забыл про Гримбера. Его приезд напоминал ему о Гонине, Эстеве, газете... неприятно­стях. Он добавил:   

— Если ему не удастся состряпать отличную статью на основе всего того, что я расскажу, то от на­шей профессии нечего больше ждать. Будем молиться, чтобы Гонин дал этому материалу то место, которое он заслуживает.

Риотт пожал плечами:

— Откровенно говоря, Пьер, ты преувеличиваешь.

— Да, ты прав, — согласился Сен-Жюст.

Это дело было «его» делом, и он невольно чувство­вал себя обворованным.

Как только ушел Риотт, появился инспектор, при­сланный Ронжье:

— Коммисар просит вас срочно прийти.

Обеспокоенный Сен-Жюст последовал за инспектором. Ронжье шагал взад и вперед у полицейского поста. Он устремился навстречу Пьеру:

— Четверть часа назад на стоянке для машин обнаружен в бессознательном  состоянии ваш друг португа­лец. У него сломана ключица.

— Как?

— Успокойтесь, с ним ничего серьезного. Кандидо пришел в себя и рассказал нам, что произошло. Он сле­довал за Марко до стоянки, а когда тот захотел сесть в машину, бросился на него. Это было смело, но без­рассудно. Марко — бывший кэтчист, одним ударом оглушил его, сломав ему к тому же ключицу.

— Где он?

— Его перевезли в местную больницу. Он утверж­дает, что Марко убил Новали: в момент убийства Мар­ко находился в общественном туалете.

Сен-Жюста охватил страх. Он рассердился на Ронжье за то, что тот в столь грубой форме сообщил ему о происшествии. Зная теперь, что его друг вне опасности, спросил:

— Ведь у Кандидо был пистолет. Почему он не восполь­зовался им?

Ронжье расхохотался:

— Я задал ему тот же вопрос. И знаете, что услы­шал в ответ? Он не умеет с ним обращаться!—Ронжье вновь стал серьезным. — Тем временем Марко и Франк сбежали. Надеюсь, что мы поймаем их в Париже. — Он внимательно посмотрел на Сен-Жюста. —У вас очень усталый вид. Не мешало бы вам немного поспать.

XXI

Происшествие с Кандидо доконало Сен-Жюста. Он чувствовал тяжесть в голове, глаза слипались, ноги под­гибались от усталости.

Конечно, преступление предотвращено, но все его усилия казались ему напрасными, а итог ничтожным!

«И все эти трудности, пролитая кровь — все это лишь для того, чтобы позволить надутому от сознания собственной важности миллиардеру одержать победу. Какая нелепость!»

Если бы Пьеру не надо было ждать Гримбера и все ему рассказывать, он бы бросился на первую попав­шуюся постель и забылся сном. От его воинственности ничего не осталось.

В ожидании Гримбера Сен-Жюст отправился к «Игл» — расспросить о Левисе. Гонщик был в полном порядке.

— Он вернется на трассу около одиннадцати, — сказал довольным тоном один из механиков. — Слава богу, потому что Стоун бессменно за рулем с двух ча­сов ночи и очень утомлен.

Сен-Жюст заявил, что он страшно рад, но в глу­бине души ему было совершенно безразлично, победит «Игл» или потерпит поражение. Он слишком устал.

Придя в комнату Фабиена, он с удивлением обна­ружил там комиссара.

— Я думал, вы в постели, — сказал он Ронжье. Глядя на полицейского, Сен-Жюст отметил про се­бя, что тот так же измучен, как и он.

— Я хотел попросить вас о небольшой услуге,— смущенно произнес Ронжье. — Предполагаю, что всю эту историю вы напечатаете в своей газетенке?

Сен-Жюст подтвердил.

— Когда будете писать о Новали, можете вы умол­чать о том, что он был полицейским, и не упоминать его имени? —У комиссара был очень несчастный вид.— Он, конечно, совершил ошибку. Но он расплатился за нее. А ради его жены и ребятишек было бы лучше на­звать его просто Франсуа. Как вы думаете?

Ронжье был добрым малым, а его доводы вполне убедительны. Сен-Жюст ласково похлопал его по плечу:

— Будьте спокойны, в «Суар» будет идти речь о снайпере по имени Франсуа.

Лицо комиссара прояснилось:

— Спасибо. Я вам отплачу тем же. Теперь я могу спокойно поспать.

Сен-Жюст спал сидя за столом, когда в кабинет вошли Риотт и Гримбер.

— Давайте обойдем трассу, чтобы я имел представ­ление об атмосфере состязаний. Разбудим его, когда вернемся, — сказал Гримбер Риотту.

Пьер выпрямился, потянулся и извинился. Он взгля­нул на часы: десять. Короткий сон его не разморил, наоборот, в голове прояснилось. Он выпил кофе, кото­рый ему налил Риотт, и подробно рассказал Гримберу о неудавшемся преступлении.

Затем он провел его по трассе, чтобы показать все важные для этой драмы места. Гримбер все время что-то записывал. Сен-Жюсту была знакома эта привычка, и он ценил эту тщательность в работе. Отличный ре­портер, Гримбер относился к числу добросовестных журналистов.

Пьер знал, что Гримбер считает его сумасбродом, но в то же время всегда защищает перед Гонином. Он был рад, что исключительное право на эту историю передает такому человеку, как Гримбер.

Когда они возвращались в комнату Фабиена, Сен-Жюст подал Гримберу идею:

— Не мешало бы вам съездить в Сомюр к Ричард­сону в замок, где он расположил свой штаб. Вчера он распорядился, чтобы его не беспокоили до одиннадцати часов, если только что-нибудь не случится. Я знаю, что сегодня утром руководитель команды хотел ему позвонить, когда умер Танака. Но, поскольку с Левисом все обошлось, не стал этого делать. Поездка зай­мет у вас не более часа. Вы сможете таким образом застать Ричардсона врасплох и понаблюдать за его ре­акцией. Будет интересно узнать, например, угрожали ли ему накануне гонок.

Гримбер согласился:

— Отличная идея.

Он повернулся к Риотту. Тот понял без слов:

— Я отвезу вас.

— Нет ничего лучше для здоровья, чем хороший душ!

Так говорил Фабиен Сен-Жюсту. Детектив дейст­вительно был в прекрасной форме.

— Надо сказать, — добавил он, — что я позволил себе пару часиков поспать. Это тоже пошло мне на пользу.

Сен-Жюст признал, что душ может взбодрить и его. Уходя, Фабиен сунул ему свою бритву и крем для бритья:

— Воспользуйся случаем и сбрей свои ужасные усы. Тебе не нужно больше маскироваться... Враг обра­щен в бегство.

Пьер провел пальцем по щетине, украшающей его верхнюю губу.

— Буду рад от них избавиться, — сказал он, а за­тем добавил:—Ты отвезешь меня потом в больницу. Не следует забывать о бедном Кандидо.

— У Кандидо сильная контузия плеча, а не пере­лом ключицы. Так что в больницу ехать не надо. В полдень он вернется на трассу вместе с Левисом. Мне сказал об этом Ронжье.