Утопленник из Блюгейт-филдс

— Не знала, что ты будешь, девочка! — строго заметила она. — Тебя не учили хорошим манерам и ты не знаешь, что нужно заранее извещать людей о своем приезде? Думаю, что и визитной карточки у тебя тоже нет, а? Во времена моей молодости порядочная дама не заявлялась в гости без предупреждения, словно нежданное почтовое отправление! В наши дни никто не знает правил приличия. И я так понимаю, ты пользуешься этой новомодной штуковиной с проводами и звонком, и одному милостивому господу известно, с чем еще? Телефоном… Разговаривать по электрическим проводам, вот уж да! — Бабушка шумно фыркнула. — После смерти дорогого принца Альберта [2] все моральные стандарты безнадежно опустились. В этом вина принца Уэльского — о нем ходят такие скандальные слухи, что впору падать в обморок! А что насчет миссис Лэнгтри? [3] Не сомневаюсь, она получила по заслугам! — Прищурившись, она посмотрела на Шарлотту, и ее глаза сверкнули гневом.

Оставив без внимания тему принца Уэльского, Шарлотта вернулась к вопросу о телефоне.

— Нет, бабушка, эти устройства слишком дорогие — и для меня в них нет необходимости.

— Они никому не нужны! — презрительно заметила старая леди. — Полная ерунда! Что плохого в добрых старых письмах? — Она развернулась в кресле, чтобы смотреть Шарлотте прямо в лицо. — Хотя у тебя всегда был отвратительный почерк! Одна только Эмили умела держать перо так, как подобает истинной леди. Не знаю, Кэролайн, о чем ты только думала! Я воспитала свою дочь, научив ее всему тому, что должна знать леди, всем необходимым искусствам — вышиванию, живописи, пению и игре на фортепиано, всем тем занятиям, которые подобают воспитанной даме. Никакой политики, не совать нос в дела посторонних людей, ничего такого. Я слыхом не слыхивала о подобной ерунде! Это заботы мужчин, а для здоровья и благополучия женщины они только вредны. Все это я тебе уже говорила, Кэролайн.

Бабушка была матерью отца Шарлотты; она не переставала повторять своей невестке, что все должно делаться в соответствии со стандартами, принятыми в дни ее молодости, когда все происходило надлежащим образом.

Слава богу, от дальнейшего развития этой темы Шарлотту и ее мать избавило появление Доминика. Он был, как всегда, изящен, однако теперь грациозность его движений, черные волосы, легкая загадочная усмешка больше не будили боль в сердце Шарлотты. Молодая женщина ощутила лишь удовольствие от встречи с другом.

Доминик любезно поздоровался с женщинами, в том числе и с бабушкой, и та, как всегда, при виде его совершенно изменилась. Старая леди придирчиво осмотрела Доминика, ища, к чему бы придраться, но так ничего и не обнаружила. Она сама не могла сказать, обрадована она или разочарована этим. Не было ничего хорошего в том, чтобы молодые мужчины, пусть и привлекательные, были так довольны собой. Бабушка еще раз взглянула на Доминика, более внимательно.

— Твой парикмахер приболел? — наконец сказала она.

Доминик слегка поднял брови.

— Бабушка, вы считаете, что мои волосы плохо подстрижены? — Он по-прежнему использовал это вежливое обращение, хотя после смерти Сары и его переезда из особняка на Кейтер-стрит в собственный дом родственные отношения Доминика с семьей стали гораздо более отдаленными.

— А я и не подозревала, что их вообще стригли! — ответила пожилая леди, сморщив недовольную гримасу. — По крайней мере, в последнее время. Ты думал о том, чтобы пойти в армию?

— Нет, ни за что, — ответил Доминик, изображая удивление. — А что, в армии хорошие парикмахеры?

Бабушка фыркнула, выражая бесконечное презрение, и повернулась к Кэролайн.

— Я готова обедать. Долго ли еще прикажете ждать? Или мы ждем еще какого-нибудь гостя, о котором меня также не предупредили?

— Сию же минуту, мама, — поспешно ответила Кэролайн, поднимаясь и дергая за шнурок звонка. — Сейчас накроют стол.

Возможность упомянуть фамилию Уэйбурн представилась Шарлотте только после того, как суп был подан и съеден, тарелки убраны и на столе появилась рыба.

— Уэйбурны? — Бабушка подцепила вилкой здоровенный кусок филе, и глаза у нее округлились, став похожими на чернослив. — Уэйбурны? — Потеряв равновесие, филе сорвалось с вилки и упало на тарелку в лужицу соуса. Снова подцепив его, бабушка отправила его в рот, отчего у нее раздулись щеки.

— Кажется, я таких не знаю, — покачала головой Кэролайн. — Ты не знаешь, кем была до замужества леди Уэйбурн?

Шарлотта вынуждена была признать, что понятия не имеет.

С трудом проглотив кусок, бабушка поперхнулась и судорожно закашляла.

— Вот в чем главная беда в наше время! — отрезала она, наконец отдышавшись. — Теперь больше никто не знает, кто есть кто! Благородное общество отправилось коту под хвост! — Снова набив рот рыбой, старая леди обвела гневным взглядом сидящих за столом.

— А почему ты спрашиваешь? — невинно поинтересовалась у дочери Кэролайн. — Ты обдумываешь, продолжать ли знакомство?

Доминик, похоже, был погружен в собственные мысли.

— Ты с ними уже встречалась? — продолжала Кэролайн.

Бабушка с трудом проглотила кусок.

— Вряд ли, — с нескрываемой язвительностью сказала она. — Если это люди, которых можем знать мы, они никак не могут вращаться в кругу Шарлотты. Я предупреждала ее, когда она собралась сбежать из дома и выйти замуж за этого не сносного типа из ищеек с Боу-стрит [4], или как они там теперь называются… Не знаю, Кэролайн, о чем ты думала, допуская такое! Если бы кому-нибудь из моих дочерей только пришла в голову подобная мысль, я бы ее держала в запертой комнате до тех пор, пока она от этой мысли не избавилась бы! — Старая леди говорила так, словно речь шла о какой-то мерзости.

Доминик прикрыл лицо салфеткой, скрывая улыбку, однако, когда он украдкой взглянул на Шарлотту, в его глазах искрилось веселье.

— В ваши дни было много такого, что теперь уже никому не нужно, — раздраженно ответила Кэролайн. — Времена меняются, мама.

Бабушка с силой ударила вилкой по пустой тарелке, поднимая брови чуть ли не до волос.

— В двери спальни по-прежнему есть замок, не так ли? — властным тоном спросила она.

— Вандерли, — вдруг произнес Доминик.

Бабушка резко повернулась к нему.

— Что ты сказал?

— Вандерли, — повторил Доминик. — Бенита Уэйбурн до замужества была Вандерли. Я вспомнил, потому что знаком с Эсмондом Вандерли.

Тотчас же позабыв бабушку и ее оскорбительные замечания, Шарлотта возбужденно посмотрела на него.

— Вот как? А ты не мог бы познакомить меня с ним — разумеется, как бы невзначай? Пожалуйста!

Доминик взглянул на нее с некоторым удивлением.

— Если хочешь… но ради чего? Не думаю, что он придется тебе по вкусу. Он вращается в хорошем обществе, довольно занятный собеседник — но, боюсь, тебе он покажется очень пустым.

— Теперь молодые мужчины все такие легкомысленные? — угрюмо поинтересовалась бабушка. — Нынче уже никто не помнит про свой долг.

Шарлотта пропустила ее замечание мимо ушей. Она уже придумала повод для знакомства. Разумеется, от начала и до конца это была чистая ложь, но порой в безвыходных ситуациях требуется проявить немного изобретательности.

— Все это ради моей знакомой, — сказа Шарлотта, старательно избегая встречи взглядом с сидящими за столом. — Одна молодая особа… в общем, романтическая история, я бы предпочла не вдаваться в подробности. Это… — она выразительно покачала головой. — Это очень деликатный вопрос.

— Вот как! — скорчила гримасу старая леди. — Надеюсь, ничего непристойного?

— Ни капельки! — Вскинув голову, Шарлотта посмотрела бабушке в лицо, внезапно поймав себя на том, что ей доставляет огромное удовольствие лгать старухе. — Моя знакомая из хорошей, но бедной семьи и хочет поправить свои дела. Не сомневаюсь, бабушка, вы отнесетесь к этому с пониманием.