Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...

Латышский детектив

1985

Владимир Кайяк. Чудо Бригиты

«Ну вот, и еще одно дело закончено… Как раз начинается лето и я смогу уйти в отпуск, — бормотал Берт Адамсон. — Но что это я сижу, не иду домой? Гм… говорят, раньше крестьянин как вспашет борозду, обязательно оглянется — ровно ли провел. С расстояния виднее. Может быть, так и в работе следователя… Не знаю. Но со мной всегда так: когда дело закончено, перебираю его еще раз до мельчайших подробностей. Вот как, по–моему, все было, если на происшествие посмотреть со стороны».

Часть первая

1

Бригита подняла голову, почувствовав, что на нее кто–то смотрит. Она не ошиблась: за стеклянной перегородкой стоял высокий, худощавый мужчина и пристально глядел на нее бархатно–карими глазами. Незнакомый — этих глаз, этого лица она не видела раньше. Некоторое время женщина и мужчина молча разглядывали друг друга. Бригите стало неловко, она спросила:

— Что вы желаете?

Незнакомец улыбнулся — щеки у него порозовели, на них появились ямочки — и сказал смущенно, будто открывая Бригите тайну:

— Деньги хочу положить на книжку.

— Вы у нас впервые?

— Да.

— Тогда надо открыть счет, выписать сберегательную книжку. Пожалуйста, заполните! — Бригита протянула бланки.

Мужчина кивнул, сел за столик, достал авторучку. Пока он писал, Бригита украдкой окинула его изучающим взглядом. Темные волосы с сединой на висках… Черты лица тонкие, рот маленький, щеки и губы розовые, как у ребенка, на подбородке ямочка… Приятное лицо, подумала Бригита и отвернулась — он как раз поднял голову, перехватил ее взгляд. Бархатные глаза смотрели на нее с таким откровенным восхищением, что Бригите стало неловко.

Через несколько минут незнакомец подошел к окошечку, подал заполненные бланки. Красивый почерк, буквы как нарисованные… Стабулниек, Витолд Оттович, возраст — двадцать восемь лет, мне ровесник… Местожительство — Калниене, Озерная, 17, квартира 3. Вносит двести рублей.

— Ваш паспорт!

— Пожалуйста. Я правильно написал?

— Проверю…

Бригита заглянула в паспорт. Графа «Особые отметки» пустая, очевидно неженатый. Она вернула паспорт Стабулниеку и, снова встретившись с ним взглядом, подумала: «Ну до чего красивые глаза у человека! Добрые, ласковые, печальные…»

— Я собираюсь частенько вас навещать — буду теперь жить в Калниене, — сообщил он.

— Пожалуйста! Мы же всюду пишем — «Храните деньги в сберкассе».

— Здесь интересно жить?

— Что здесь может быть интересного? Провинция. Скука.

— А я уверен, что не буду скучать, — Витолд Стабулниек произнес это как–то многозначительно, тихо, глядя на Бригиту своими ласковыми, смущающими глазами. — Как вас зовут? Если не секрет…

— Нет, не секрет: Бригита Лея.

— Бри–ги–та, — повторил Стабулниек по слогам и еще раз совсем тихо: — Бригита… Такого красивого имени вы и заслуживаете! Знаете ли вы, Бригита, что, глядя на вас, человек радуется?

Что он себе позволяет? Хорошо, что поблизости нет посетителей, зато сотрудницы уже вытягивают шеи… Бригита отчеканила громко и холодно:

— Гражданин, ваши личные переживания мало интересуют работников сберкассы! Пройдите к соседнему окну, сдайте деньги и получите сберкнижку.

— Но я же сказал это не работнику сберкассы, а Бри–ги–те! — ответил Витолд.

И он ушел, глянув на Бригиту с укором. Она демонстративно пожала плечами и склонилась над столом, сделав вид, что занята и возмущена.

Бригита была хороша собой, и не раз мужчины, посетители сберкассы, говорили ей комплименты, пытались завести знакомство. Бригита всегда умела отделаться от нахалов, ей не нравились назойливые поклонники, и к тому же она была замужем. Но Витолд… Он тоже говорил комплименты, но на любителя легких знакомств был мало похож…

Прошло несколько дней, но Бригита не забывала Стабулниека и нет–нет да поглядывала на дверь, словно ждала, что там снова появится он… Двадцать восемь лет и уже седина, это необычно, даже трогательно; какие, должно быть, у человека были тяжелые переживания… Нилсу, мужу Бригиты, тридцать шесть, а у него ни одного седого волоса. Хм, Нилс! Он не поседел бы, наверно, ни от каких ужасов и мучений, он вообще не способен глубоко чувствовать… а тот…

Интересно, кто он? Поэт? Да, именно так надлежало выглядеть поэту в представлении Бригиты… А может быть, просто романтичный искатель приключений, мечтатель, бродяга? Ой, нет, в наши дни не бывает бродяг, безработных искателей приключений; к тому же бродяги не носят приличных костюмов и уж во всяком случае не хранят деньги в сберкассе… Одно ясно: какая–то тяжкая трагедия еще смолоду ранила его прямо в сердце, раньше времени выбелила виски… Покинув родные места, отчий дом, скитается он по свету, гонимый горечью воспоминаний и неутолимой душевной мукой, не зная ни любви, ни настоящих друзей…

«Навыдумывала разной чепухи! — одернула себя Бригита. — Думает ли Витолд обо мне? А может быть, давно забыл о том, что спрашивал мое имя и что оно ему так понравилось? Ну и ладно, я не собираюсь с ним знакомиться! Пусть только попробует, уж я найду, что ответить…»

На восьмой день после первого появления незнакомца в сберкассе Бригита взглянула на дверь и вздрогнула. Это уже не игра воображения, в дверь наяву входил Стабулниек.

Он приближался к окошечку быстрым шагом, не сводя с Бригиты глаз.

— Здравствуйте, Бригита!

— Здравствуйте… Что скажете? — Это прозвучало убийственно кратко и сухо.

— Хочу положить на книжку еще двадцать рублей.

— Заполните ордер.

— Благодарю вас… По правде сказать, я не за этим пришел…

— А зачем же?

Взгляды их встретились, молодая женщина сразу поняла, что он пришел, чтобы увидеть ее.

Сердце забилось. Не выдавая себя, Бригита сделала запись в сберкнижке, перекинула ее кассирше и, даже не взглянув в окошечко, бросила:

— Следующий!

Когда она подняла голову, Витолда уже не было. Но это не обрадовало ее, скорее огорчило. Помещение сразу стало каким–то сумрачным, нестерпимо обыденным, постылым… И как в нем всегда душно — сколько ни проветривай, все равно не избавиться от застоявшегося запаха пыли и старой бумаги…

Настроение испортилось окончательно. Кое–как дотянув до перерыва, Бригита торопливо оделась и пошла обедать.

Выйдя на улицу, она сразу увидела: в воротах дома напротив стоял Витолд. Заметив Бригиту, он почти бегом перебежал через улицу и, подойдя к ней, заговорил быстро:

— Да, я вас ждал, не сердитесь на меня, я не мог, не мог уйти от вас так… Нет, нет, вы просто не имеете права сердиться, я не виноват, что вам дана волшебная власть, от которой мне уже не освободиться… Бригита! Разрешите мне звать вас по имени!

— Это еще зачем? Мы чужие люди.

— Вы сами не верите тому, что говорите! Разве это так существенно, сколько времени люди знакомы? Притом человек с таким красивым именем, как ваше, не имеет права запрещать кому бы то ни было его произносить!

Они шагали рядом; Бригита направлялась к городской гостинице, куда обычно ходила обедать, и ей не хотелось, чтобы сослуживцы видели ее вместе с неожиданным спутником. Растерянная, не зная, как вести себя дальше, Бригита воскликнула:

— Вы, однако, ужасный болтун и льстец!

Он вдруг обогнал ее и, повернувшись лицом к ошеломленной женщине, остановился как вкопанный, остановив и ее; на прохожих он не обращал ни малейшего внимания.

— Бригита, — сказал он страстно и серьезно, — я вас попрошу раз и навсегда: не говорите мне тех шаблонных и пустых слов, которые сказали бы какому–нибудь донжуану!

— Почему?

— Вы еще спрашиваете?

— Пойдемте, нельзя же стоять посреди тротуара, люди не могут пройти, да и я тороплюсь, надо пообедать, через полчаса я должна быть на месте.

— Я пойду с вами.

Они пошли дальше. Бригита, выбитая из колеи неожиданной ситуацией, шагала, как в полусне.