Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...

Бригита отнесла в комнату вторую тарелку бутербродов. Крузе стал уговаривать:

— Присядь, хозяюшка, выпей с мужиками!

— Спасибо! У вас же всего две бутылки, начинать не стоит.

Бригита все–таки села к столу. Крузе усмехнулся:

— Не беспокойся, Бригита, мы еще к Шноре съездим.

Лысый Шноре кивнул.

— Точно! Поехали с нами, Бригита! У меня бочка пива с дня рождения осталась!

Бригита не ответила, мельком взглянула на Нилса. Нилс, прищурясь, смотрел на нее.

— Спасибо, я уж не поеду, — сказала Бригита. — Устала. День отработала.

Посыпались замечания:

— Устала, такая бойкая бабенка!

— Нилс, а ты не боишься молодую красавицу жену дома оставить?

И вдруг Нилс, ни на кого не глядя, проронил одно–единственное слово, после которого за столом воцарилось неловкое молчание.

— Убью!

Бригита вздрогнула, огляделась вокруг. Гости притворились, будто ничего не слышали. Один шарил по карманам в поисках спичек, другой с преувеличенной жадностью принялся за еду, Крузе крякнул, вытащил платок и стал без всякой нужды тереть нос…

Разговор не клеился, гости опорожнили рюмки и начали собираться.

Оставшись одна дома, Бригита долго сидела у неубранного стола, думая о Нилсе. Что означает это «убью»? Просто грубая, пьяная шутка? Или он что–то прослышал о ее тайных встречах с Витолдом? Не верилось — из–за нескольких встреч не могли еще пойти слухи по городу… Наверняка Нилс пригрозил так просто, на всякий случай. Может быть, что–то почуял в ту ночь, когда ушел спать в другую комнату…

Слепая ревность? Нельзя сказать, чтобы мысль о ревности Нилса была неприятна Бригите. Пусть помучается! Довольно он унижал ее, годами живя рядом не как с равноправным человеком, а как с какой–нибудь кошкой или собачонкой… Как с домашним животным, которое должно быть довольным, если его иногда приласкают… Да еще это пьянство и грубость в последнее время!

Дело шло к ночи, а Нилса все не было. И как это Бригита упустила из вида — он же опять вернется пьяный, начнет приставать… Бежать куда–нибудь ночевать было поздно, автобус уже не ходит…

Впервые Бригита заперлась на ключ, со страхом ожидая возвращения мужа. Наконец она заснула и проспала до утра — Нилс так и не пришел.

Он вернулся около восьми, когда Бригита уже собиралась выходить. Особенно пьяным не выглядел и в разговоры не пускался.

— Когда уезжаешь? — спросила Бригита с напускным равнодушием.

Нилс обернулся к жене и ответил вопросом на вопрос:

— Только этого ты и ждешь? Рада? Не радуйся!

— Как тебе не стыдно, Нилс! Просто смешно.

— Посмотри–ка мне в глаза!

Бригита пожала плечами, повернулась к мужу. Он молча смотрел на нее прищуренными, набрякшими после бессонной ночи глазами. Покачал головой, проговорил:

— А ты умеешь… Э!.. И где научилась?

— Что за глупости! — Бригита резко отвернулась. Вдруг подумалось: «А не признаться ли ему сейчас во всем, не будет ли это лучше? Во всем? Разве сама–то я знаю, в чем? Вдобавок Нилс все же под мухой. Нет, ничего не скажу! Еще выкинет что–нибудь…»

Но где–то в глубине мелькала мысль, которую она пыталась заглушить: «А что, если все это — с Витолдом — только прекрасный сон, который исчезнет, как исчезают сновидения… Тогда что? Тогда я останусь совсем одна… Ужас!»

Она пошла на работу, продолжая думать о Нилсе. Уедет он или нет? Как быть, если не уедет? Неужели Нилс и впрямь так сильно любит ее, что готов даже убить, если жена… Может быть, лучше не думать, пусть решает судьба… Если Нилс уедет, значит, ей суждено быть с Витолдом, если же нет…

Бригите пришло в голову позвонить Неллии, жене Рониса; вчера говорили, что Ронис тоже уезжает.

— Неллия? Как поживаешь? — щебетала Бригита. — Собираешь муженька в дорогу? Конечно, конечно… Да, и Нилс едет. Сегодня явился домой под утро, был хорош, всю ночь пил где–то… Ах, и твой набрался? Представляю… Сколько им еще до отъезда осталось? Сегодня вечером?! Спасибо, что сказала, Нилс почему–то… Ну, тогда у меня хлопот по горло. Всего!

Значит, Нилс уезжает сегодня… если поедет вообще. Теперь лишь бы не остаться с ним наедине… в последние минуты…

Бригита боялась его. После работы она побежала к своей сестре Лигии — позвать ее к себе, чтобы помогла отправить Нилса в командировку. Лигия согласилась.

Сестры застали Нилса крепко спящим. Когда Нилс, проснувшись, увидел рядом с женой свояченицу, он не удивился, был хмур и молчалив. «Туча–тучей», — подумала Бригита.

В дорогу его собрали в два счета. Лигия не понимала, почему Бригита не отпускает ее домой, но сдалась на уговоры, когда та пообещала довезти сестру до дому на такси. Лигия, правда, спросила, не пробежала ли между Бригитой и Нилсом черная кошка? Бригита только приложила палец ко рту, давая понять, что сейчас об этом говорить не следует.

Время до вечера тянулось невыносимо медленно. Бригита, Лигия и Нилс сели ужинать. Разговаривали только женщины. Нилс молчал, точно воды в рот набрал; поел, положил руки на стол перед собой и уставился на них, словно впервые увидел собственные тяжелые, неуклюжие руки; смотрел, смотрел и вдруг спросил свояченицу:

— Лигия, как по–твоему, я чурбан?

Ошеломленная Лигия всплеснула руками:

— Что, что? Ничего не понимаю!

— Нет, ты мне вот что скажи: чурбан я?

— Это еще что такое?

— Э… Чего уж…

Воцарилось напряженное молчание. Нилс все еще рассматривал свои руки, Бригита загремела посудой, убирая со стола, Лигия кинулась помогать ей.

В десять часов Нилс встал, надел пальто, взял чемодан и рюкзак и вышел, не попрощавшись с женщинами, даже не поглядев в их сторону.

У Бригиты заныло в груди, она выбежала во двор вслед за мужем.

— Нилс!

— Ну? — он не остановился.

— Нилс, когда ты приедешь?

Он обернулся, поставил чемодан и сказал:

— Поди–ка сюда! Ну!

У Бригиты онемели колени — так странно звучал голос мужа, выражение лица в густых сумерках нельзя было различить.

Она все же преодолела страх и подошла. Тогда Нилс с силой обхватил ее за плечи — у нее даже прервалось дыхание.

— Не вздумай со мной шутки шутить! — сказал Нилс тихо, немного ослабив свою мертвую хватку, но все еще не выпуская жену. Помолчал и добавил чуть слышно, медленно и отчетливо выговаривая каждое слово: — Не то я такое сделаю, что еще на том свете вспоминать будешь.

— Нилс, что за дикая сцена! Что ты выдумал? Я же только спросила, когда вернешься…

— Не знаю… Так ты слышала, что я сказал? До свидания, жена.

— До свидания…

Бригита стояла, прислушиваясь к его ровным, тяжелым шагам. Какое–то непонятное настроение — она так ждала этой минуты, а сейчас не испытывала ни радости, ни облегчения, только усталость и щемящую боль в груди, хотя для этого не было никаких оснований.

7

В первые дни после отъезда Нилса Бригита не думала о Витолде, ее почти радовало, что он не приходит в сберкассу. Наверно, обиделся: в последний раз она совсем не владела собой — наговорила резкостей, убежала от него…

Да, Витолд не показывался, и это было хорошо. Нилс уехал, но Бригита еще не верила этому, все казалось — он где–то близко, притаился, следит за каждым ее шагом. Ее преследовала почти болезненная фантазия — будто Нилс превратился в черную грозовую тучу, нависшую над городом, не дающую дышать, грозящую неведомыми бедами…

Через несколько дней Бригите стало легче. Слишком быстро наступала весна, слишком знойно сияло солнце, чтобы в этом всеобщем ликовании не истлела ее неизъяснимая тоска.

Бригита начала вспоминать Витолда — чаще и чаще. Зачем она сделала ему больно? От него Бригита слышала только добрые слова и пожелания, он не виноват, что она пробудила в нем такое глубокое чувство. Как капризная девчонка, она выплеснула на Витолда свое дурное настроение, очевидно огорчив и оскорбив его больше, чем ей показалось тогда. А что если именно Витолд был ее суженым, желанным, долгожданным? Что если он всерьез воспринял Бригитин каприз и навеки уйдет из ее жизни? Каким безнадежно бесцветным вдруг показалось ей будущее в провинциальном городке без Витолда, рядом с мрачным Нилсом…