Где таятся змеи

– Я бы хотела поговорить с твоими квартирантками, – обратилась дама к хозяйке, откидывая вуаль.

Молли хлопнула в ладоши.

– Эгей, – зычно возвестила она, – слушайте сюда, вы, кучка пьяных, никчемных потаскух. Вот эта леди желает с вами потолковать.

Кто-то хихикнул, тогда как добрая половина собравшихся у стола не прекращали болтовню. Блондинка с короткими волосами и огромной грудью, виднеющейся в разошедшемся вырезе халата, буркнула:

– А какого черта мы должны ее слушать?

– На том, что я вам скажу, можно заработать двадцать фунтов, – ответила Геро, подходя к столу.

Названная сумма было гораздо больше, чем получала за год хорошая горничная. В кухне тут же воцарилась тишина.

Завладев всеобщим вниманием, гостья заговорила:

– В прошлую среду две женщины сбежали из публичного дома возле Портман-сквер. Одна называла себя Розой, другую звали Ханна. Роза оказалась среди убитых прошлой ночью в приюте Магдалины. Но Ханна ушла оттуда за несколько дней до пожара. Ей может грозить опасность, или же она может знать что-либо о причинах нападения. Я хотела бы побеседовать с ней.

По комнате прокатился приглушенный шепот и отрывистые возгласы. Мисс Джарвис, повысив голос, продолжала:

– Если кто-то из вас или ваших знакомых предоставит мне сведения, которые помогут разыскать Ханну, этот человек получит награду в двадцать фунтов.

– Ну что ж, ты, похоже, меня ищешь, – отозвалась высокая, тощая, как щепка, женщина с длинными каштановыми волосами. – Я и есть Ханна. Откуда узнала, что я здесь?

Ее соседки за столом рассмеялись, а Молли, ворча, возразила:

– Черта с два. Это Дженни Кинкайд.

– Не рассчитывайте, – сказала Геро, обводя взглядом присутствующих, – что я по глупости заплачу за вранье. Когда эта особа отыщется, я ее узнаю. Любая, кто вызовется, получит деньги только в том случае, если предоставленные сведения подтвердятся.

– Откуда нам знать, что вы не желаете Ханне зла? – выкрикнула одна из сидевших у дальнего края стола.

– Я не натравлю на вас законников, – заверила девушка, вынужденная из-за возникшего шума снова повысить голос. – Женщин в приюте Магдалины жестоко убили. Власти не выказали никакой заинтересованности в розыске виновных. Никто не знает, почему расправились с обитательницами приюта, а это означает, что не только Ханне может грозить беда. Кто бы ни убил ваших бывших товарок, он может сделать это снова. Возможно, вы все в опасности.

Громкое заявление вызвало предсказуемое волнение. Выждав несколько секунд, гостья подытожила:

– Любой, располагающий интересующими меня сведениями, может встретиться со мной завтра утром в музее Баллока [16]. Я буду в выставочном зале с десяти до одиннадцати утра в темно-синем платье и шляпке с двумя страусовыми перьями. Но имейте в виду: у того, кто отнимет мое время ложью, будет веская причина пожалеть об этом.

Женщины разом замолчали. Когда мисс Джарвис хотела, она умела придать своему голосу звучание точь-в-точь, как у ее грозного отца.

Лицо Молли, провожавшей Геро к выходу, непривычно помрачнело.

– Слыхала я о том, что тех бедняжек в приюте Магдалины поубивали, да только не верила.

– Боюсь, это правда, – вздохнула Геро и обернулась на тесном крылечке, чтобы пожать хозяйке дома руку. – Спасибо за помощь.

Обвисшие щеки бывшей проститутки порозовели. Она мотнула головой в сторону кухни:

– Считаете, девки и впрямь в опасности?

– Возможно. Если честно, я не знаю.

Молли, не мигая, прищурилась на гостью:

– Большинству благородных джентльменов и дам, которых мы тут видали, хочется наказать шлюх: при жизни прогнать через ад, чтобы те стали набожными и покорными. Но вы не из таковских.

– Вероятно, потому, – хмыкнула Геро, – что мне не по нраву набожные, покорные женщины.

Ирландка не улыбнулась в ответ.

– Эта Ханна, которую вы ищете…– протянула она. – Вам не приходило на ум, что если девице грозит беда, то, разыскивая ее, вы и своей шеей рискуете?

– Я гораздо лучше защищена.

– Может, и так, – Молли кивнула в сторону ожидающей кареты с двумя лакеями в ливреях и напудренных париках. – Но будьте умницей, в следующий свой приезд уж позаботьтесь, чтобы ваш кучер прихватил ружье. Никто не может быть полностью защищен.

ГЛАВА 10

Осторожно переступая через рухнувшие обугленные балки, почерневшую мебель и битые кирпичи, Себастьян пробирался через выгоревшие комнаты, открытые безрадостному свету хмурого вечера. С улицы доносились громыхание повозки и выкрики точильщика: «Кому точить ножи, ножницы!». А здесь стояла неестественная, обволакивающая тишина.

Виконту пришла мысль, что посещение «Академии на Орчард-стрит» может оказаться более плодотворным с наступлением темноты. Поэтому он вернулся на пепелище, пытаясь найти ответы на пока не заданные вопросы.

Пробравшись через разрушенный дверной проем, Себастьян осмотрел помещение, прежде служившее кухней. Если Розу Джонс застрелили в проходе между домами, как утверждает мисс Джарвис, тогда убийцы наверняка притащили тело жертвы сюда прежде, чем поджечь приют. Возможно, они даже воспользовались огнем кухонного очага.

Смутный шорох привлек взгляд виконта к тени в дальнем углу, поначалу принятой им за собаку, разыскивающую съестное. Только это была не собака. На звук шагов вскинулась голова ребенка с потемневшим от грязи и копоти личиком и спутанными волосами. Сдавленно вскрикнув, маленький оборванец стрелой пронесся сквозь бывшие двери, вздымая босыми ногами облачка пепла.

– Стой! – окликнул Себастьян, но мальчишка, выскочив через заднее крыльцо, уже помчался между домами.

Виконт последовал за беглецом в узкий, мрачный, воняющий отбросами и мочой проход. Слева вымощенная булыжником дорожка упиралась в кирпичную стену. Мужчина повернул направо, двигаясь тем же путем, которым должна была спасаться мисс Джарвис. Путаные отпечатки ног в грязи могли принадлежать кому угодно. Но возле выхода на улицу он нашел то, что искал: засохшую кровь, размазанную по булыжникам, словно здесь волокли тело.

Себастьян присел, пытаясь обнаружить что-либо необычное среди гниющих капустных листьев и мусора, но ничего не увидел.

Откинув голову, он вгляделся в окружающие дома. Должен же был кто-нибудь хоть что-то заметить – или услышать.

Виконт начал обход с чайной лавки, занимавшей угловой дом. Хозяйка, дородная вдова средних лет с массивным подбородком и непреклонным взглядом оловянных глаз, взвилась и замахала фартуком при первом упоминании о приюте Магдалины.

– И к лучшему, вот что я скажу, – загремела она. – У нас респектабельная улица, нам здесь шлюхи без надобности. Если хотите знать, это кара Господня.

– А вы не заметили ничего подозрительного? Незадолго перед пожаром? Может, каких-то мужчин, следивших за домом?

Лавочница, повернувшись, подняла и переставила в сторону здоровенный ящик с такой легкостью, словно корзинку с рукоделием.

– Вокруг этого места постоянно околачивались мужчины. Оно и понятно, разве нет? Учитывая, чем эти бесстыдницы занимались.

– А выстрелов вы прошлым вечером не слышали?

Обернувшись, хозяйка смерила посетителя хмурым, неприязненным взглядом. Сбоку на ее носу росла большущая бородавка с тремя торчащими волосками. Волоски шевелились, пока вдова подозрительно осматривала виконта с головы до ног, оценивая результаты стараний Калхоуна: ослепительно начищенные сапоги, безукоризненно сидящий сюртук, накрахмаленную белоснежную рубашку и шейный платок с замысловатым узлом.

– А вам-то что до этого? Такому ладному джентльмену?

– Навожу справки по просьбе друга. Полагают, пожар вспыхнул не случайно. Будто бы произошло убийство.

– Полагают? – лавочница уперлась мясистыми кулаками в пышные бедра. – И кто ж это, интересно, полагает, а? Не иначе, квакеры. Кучка безбожников, если хотите знать, с еретическими обрядами и бредовыми суждениями. Только бы порочить богобоязненных христиан. Пожар это был, – подалась вперед толстуха. – В Лондоне каждый день горят дома. Особенно дома нечестивых.