Портрет дамы

Тогда, возможно, все дело в том, что отсутствовало.

Едва эта мысль промелькнула в моем сознании, как я вспомнила, чего не хватало. С триумфальным возгласом я открыла глаза.

— Ее башмаки, на ней не было башмаков!

— Очень хорошо, Дино, — поздравил он меня. Я зарделась от удовольствия. Его одобрение было для меня дороже любого подарка, который мог бы мне пожаловать герцог. — Я тоже нашел их отсутствие очень странным. Но я слишком забегаю вперед.

На его лице промелькнула тень раздражения.

— Я все время забываю, что люди, не увлеченные изучением человеческой анатомии, часто воспринимают смерть с меньшим хладнокровием, чем я. Женщины особенно склонны давать волю эмоциям при виде трупа. В этот раз, однако, дело дошло до настоящего безумия. Женщина, которая опознала тело, — кажется, ее имя Лидия, — была вне себя от горя, увидев подругу мертвой. В самом деле, ее горе было таково, что хирург был вынужден вывести ее из комнаты и проводить домой. Разумеется, пока он отсутствовал, я воспользовался представившейся возможностью и более тщательно осмотрел усопшую.

Рассказывая, он возобновил хождение по маленькой комнате, в своей черной одежде он походил на пантеру. Тем временем я слушала его с возрастающим напряжением, поскольку его рассказ с каждым словом становился все более безжалостным к моим ушам.

— Когда осматриваешь останки человека, умершего не своей смертью, — принялся объяснять он, — часто нелегко определить, были ли синяки на теле еще до смерти, или они нанесены убийцей. Как ты можешь догадаться, на теле Беланки были повреждения, которые естественны при таком ударе о землю. Но при более тщательном осмотре я обнаружил отметки на ее руке и горле, которые, возможно, были нанесены ей, когда она еще была жива. Я бы сказал, что велика вероятность, что на несчастную Беланку напали, может быть даже, что ее душили и затем выкинули из окна.

Я невольно потеряла дар речи. Если учитель был прав, то случай, что казался просто трагическим происшествием, являлся на самом деле преступлением.

— Но кто мог сделать подобное? — вслух спросила я, сразу осознав глупость этого вопроса.

К моему облегчению, учитель не отнесся к моим словам с пренебрежением, которого они заслуживали. Сев напротив меня, он сказал:

— Я тоже задаюсь этим вопросом. Как я уже сказал, у меня было лишь несколько минут, чтобы произвести осмотр тела, и все же я успел сделать несколько рисунков на клочке бумаги, который там же и нашел. Едва я закончил, как вернулся наш добрый друг лекарь.

— Разумеется, он не обнаружил ничего подозрительного. Он был слишком занят собой: бедняжке пришлось оказывать помощь простой служанке, в то время как он привык лечить самого Лодовико! Он не преминул заметить, однако, что все же предпочитает эту черную работу моему обществу.

Учитель презрительно фыркнул.

— Я был не менее рад покинуть хирургическую, чем он — избавиться от меня. Меня до сих пор преследует запах этого мясника.

Я кивнула, зная мнение Леонардо об умениях хирургов в целом и придворного лекаря в частности. Многие из них начинали свою карьеру в качестве цирюльников, перейдя от бритвы к скальпелю безо всякого обучения. И даже те, кто обучался искусству врачевания, не обладали практическими знаниями анатомии, во всяком случае, им было далеко до учителя. В результате больные или получившие травмы умирали от лечения ничуть не реже, чем от болезней и травм!

Его минутная вспышка негодования прошла. Вновь обретя чувство юмора, он продолжил:

— Поскольку я был не согласен с выводами хирурга, я решил провести небольшое расследование. Я дождался темноты и наведался в ту башню, из окна которой упала Беланка.

— Так, значит, это вы ходили там со свечей! — воскликнула я, обрадованная тем, что свет в окне имел не потустороннюю природу. — Вы нашли что-нибудь?

— Немного терпения, мальчик мой, и я все тебе расскажу.

Он взял со стола два осколка статуэтки и спокойно принялся соединять их вместе.

— Больше всего я волновался, как бы кто-нибудь из солдат меня не увидел. Если бы меня обнаружили, я бы без труда убедил их, что действую по поручению Моро. Но это насторожило бы убийцу, учитывая, что им вполне мог оказаться один из этих людей.

Он приставил ногу глиняной лошади к кусочку тела. Взяв вторую тонкую ногу и осколок бока, он продолжил:

— Возможно, ты не знаешь, Дино, но большая часть армии Лодовико состоит из наемников, воинов, чья верность принадлежит тому, кто туже набьет золотом их кошельки. Конечно, большинство из них — профессиональные солдаты, которые гордятся своим умением владеть мечом. Они идут в бой ради денег, славы, или просто потому, что больше ничего не умеют делать. Но при всем при этом у них есть определенный кодекс чести, который воспрещает совершать преступления.

Он довольно кивнул, присоединив новые части модели к уже собранным. Осторожно поставив частично восстановленную модель лошади на стол и убедившись, что она не падает, он обратил свой львиный взор ко мне.

— Но вот что, Дино. Среди них всегда найдутся те, кто убивает людей просто потому, что это доставляет им удовольствие. У таких людей нет ни совести, ни жалости, и им плевать, что кто-то может осудить их действия. Они преданы лишь Марсу, богу войны. Такой человек может убить беззащитную женщину исключительно ради собственного развлечения. И если это преступление совершил подобный человек, он не должен знать о моих подозрениях, пока я не смогу представить доказательства его злодеяния.

Я невольно вздрогнула, представив себе этого неизвестного почитателя древнего бога войны. Такие люди существуют, я не сомневалась в этом… Но надеялась, что несчастная Беланка не была одной из их жертв.

Леонардо тем временем внезапно потерял интерес к глиняной модели. Он позволил ей снова развалиться и тряхнул своей шевелюрой.

— А ты терпеливый слушатель, — сказал он с полуулыбкой. — Оставшуюся часть этой истории я изложу вкратце, чтобы ты смог лечь спать до рассвета. Итак, я осмотрел комнату наверху башни в надежде найти что-нибудь, что сможет навести меня на след. Эта комната, кажется, служит складом, поскольку большая ее часть заполнена коробками и бочками. Но прямо посреди комнаты я увидел женские туфли.

Леонардо взял набросок человеческого паруса и быстро нарисовал два изящных башмачка, похожих на собирающихся взлететь птиц.

— Как видишь, они слишком просты и выполнены из слишком недорогого материала, чтобы принадлежать знатной даме, и все же они гораздо более изящны, чем грубые башмаки простой служанки. Они были темно-синего цвета, изготовлены из мягкой кожи, с отделкой на носках, вот такой, — сказал он, добавляя к рисунку несколько линий, похожих на цветы винограда. — И поскольку вряд ли их случайно оставили в башне, я пришел к единственно возможному выводу — они принадлежали Беланке.

— Безусловно, вы правы, — согласилась я. Я была готова не спать хоть всю ночь, лишь бы узнать все подробности этой истории. Меня просто распирало от любопытства, и я не могла успокоиться, перебирая в голове все возможные версии.

— Но не может ли так случиться, что мы ищем тайну там, где ее нет? — осмелилась предположить я, возвращаясь к своей роли новичка-энтузиаста, помогающего мудрому и опытному наставнику.

Он вопросительно взглянул на меня, и я пояснила:

— Синяки могли появиться на ее теле еще до того, как она пришла в башню. Что до туфель, она могла снять их перед тем как влезть на карниз. Может быть, ей так легче было сохранять равновесие?

— Боюсь, Дино, твой второй аргумент несостоятелен. Видишь ли, большая часть пола покрыта сухим камышом, который не только очень колючий, но еще и кишмя кишит разными паразитами. Если бы она сама сняла туфли, то сделала бы это возле окна, чтобы не идти по полу в одних чулках. — Что касается твоего первого довода, — добавил он, словно ему только что пришло в голову это соображение, — уверяю тебя, что синяки на ее теле были совсем свежие.

Я кивнула. Несмотря на страх, который я испытывала при мысли, что Беланка, скорее всего, была убита, я не могла отрицать, что мною овладело азартное желание докопаться до истины. Я тут же обругала себя за глупость. Даже если Леонардо займется расследованием, это совсем не означает, что он снова возьмет меня в помощники.