Тайна Розенкрейцеров

Анджей даже зубами непроизвольно щелкал, пожирая взглядом нанизанные на вертела рыбины, запекающиеся над угольями. Он готов был съесть рыбу полусырой, что и сделал бы, не будь рядом Стаха.

Насытившись, они, не сговариваясь, сразу же отправились на боковую. Богатый на приключения день вымотал их до крайности – как морально, так и физически. Ни Стах, ни Анджей не боялись спать в лесу. Они были гораздо ближе к природе, нежели их городские сверстники и считали лес другом, а не средоточием опасностей и разных предрассудков. Правда, Анджей сделал шалаш на славу. Его разве что медведь мог порушить. Кроме того, у шалаша была даже дверь, сплетенная из тонких ивовых прутьев.

Утром они проснулись рано. Все-таки древесные ветки вместо постели мало напоминали мягкие домашние матрацы и подушки. Стаху опять пришлось заниматься рыбалкой, так как Анджей вечером съел даже рыбьи головы. Утром клев был похуже, но все же спустя какое-то время на кукане сидели два линя грамм по пятьсот и несколько карасей.

Поев, Анджей робко спросил:

– Что будем делать?

– Полезем на дуб, – хмуро ответил Коповский. – Нужно немного понаблюдать.

– А если все будет тихо, как вчера?

– Тогда нам ничего другого не останется, как рискнуть, поднявшись на вершину холма.

– Опасно…

– Можешь что-то другое предложить?

Анджей замялся, но все-таки ответил:

– Подождем еще денек…

– Ты хочешь сидеть возле Трех Могил до первого снега? – со злой иронией спросил Стах.

– Нет, но…

– Никаких «но»! – отрезал Коповский. – Мне уже надоело здесь болтаться. Чем мы быстрее выполним свое задание, тем скорее вернемся в родные стены. Все, собирайся…

На дубе они просидели до обеда. И опять на вершине холма не наблюдалось даже малейшего шевеления. У Стаха появилось нехорошее предчувствие, но он не стал делиться с Анджеем своим опасениями.

– Ну что же, – сказал Коповский, – у нас нет другого выхода. Идем на холм.

Анджей промолчал, лишь уныло, с обреченным видом, кивнул.

На вершину холма поднимались со всеми предосторожностями. И Стах, и Анджей старались, чтобы не зашелестел ни единый кустик, чтобы под ногами не затрещала ни одна сухая ветка. Сначала они забрались в кусты терновника, где находился их наблюдательный пункт. К огромной радости Стаха и Анджея, все имущество оказалось в целости и сохранности.

Первым делом Анджей накрыл ветками и травой труп Збышека. А Стах настроил стереотрубу и надолго приник к ней, не обращая никакого внимания на назойливую мошкару, которая словно взбесилась.

Удивительно – до этого насекомые тоже присутствовали на вершине холма, но не в таком большом количестве и в основном вечером и ночью. А теперь вокруг Стаха и Анджея роилась тьма-тьмущая.

– Ну, что там видно? – не терпелось Анджею.

– Ни хрена, – ответил Стах, не отрываясь от окуляра стереотрубы. – Все как будто испарились. Ни живых людей, ни тел убитых. Чудеса…

– Вознеслись на небо… хе-хе… – нервно хохотнул Анджей.

– Ничего смешного в этом нет…

Коповского постепенно начала забирать дрожь, происхождение которой он никак не мог определить. Ему почему-то вспомнилось отцово предупреждение в кошмарном сне, чтобы он никогда не ходил к Трем Могилам. И от этого воспоминания Стаху едва не стало дурно.

Впрочем, причиной минутной слабости и головокружения, возможно, был нервный стресс и голодный желудок, напомнивший о себе утробным урчаньем.

– Так мы идем туда или как? – расхрабрившись, спросил Анджей.

– Идем, – решительно ответил Стах, разом отбросив все сомнения и опасения. – Держи винтарь наготове. Ежели что, стреляй, не раздумывая. И сразу же на хода. Нас ведь только двое…

Смелости им хватило ненадолго. То, что они увидели, могло испугать кого угодно.

Стах и Анджей нашли тех, кто вчера устроил перестрелку на холме. Вернее, они нашли не людей, а одну лишь ботинки и одежду, внутри которой не было ничего, кроме горсти пепла.

Черные комбинезоны и камуфлированная спецодежда лежали друг против друга в пугающем противостоянии, держа в пустых рукавах автоматы, снайперские винтовки и гранатометы. А вокруг царила удивительная – мертвая – тишина. Над местом боя не пели и не летали птицы, и даже ветер обходил его стороной. Все застыло, оцепенело, словно для этого пятачка, осененного тремя курганами, время остановилось.

– Не понимаю… – трагическим шепотом сказал Анджей.

– Бля-а… – только и сказал Стах, побледневший до синевы.

Перед ним снова возникло лицо отца из так хорошо запомнившегося ему кошмарного сна. Неужели всех этих людей забрала та страшная сила, о которой он говорил?

– Бежать нужно отсюда… – До Анджея только теперь дошло, почему в одежде ничего не было, кроме пепла. – Бежать!

– Н-нужно, – согласился Коповский, который дрожал, как осиновый лист. – Ф-факт. Это уже какая-то чертовщина…

Они быстро – едва не бегом – вернулись к терновнику, по пути заглянув в раскоп, в котором исчезли Тихомировы. Но каменная камера была пуста, если не считать груды камней, разбросанных по полу.

– А где же эти? – спросил непослушными губами Анджей.

– Нечистый прибрал, – вполне серьезно сделал заключение Стах. – От них даже штанов не осталось.

Он неожиданно почувствовал огромное облегчение. Раз их клиенты бесследно исчезли, испарились, значит, их работа закончена. На том свете пусть за Тихомировыми следят другие. А с них достаточно. И главное, теперь у Стаха был козырь в предстоящем разговоре с Черным Человеком. Пусть сам разбирается, что тут произошло…

Быстро похватав оставленное во время панического бегства оборудование, Стах и Анджей уже знакомым путем спустились с холма в лес.

О том, чтобы похоронить Збышка, никто даже не вспомнил. Страх, угнездившийся где-то внутри, напрочь вышиб из головы не только благие намерения, но и вообще какие-либо толковые мысли. Но уйти далеко от холма им не удалось. Неожиданно раздавшийся в знойной полуденной тишине зуммер телефона прозвучал как гром среди ясного неба. Стах растерянно смотрел на Анджея, а тот на него – остановившимися, немигающими глазами.

– Ну его! – сказал Анджей. – Не отвечай. Придем домой, тогда и созвонишься.

– Ты не знаешь этого человека, – угрюмо сказал Коповский. – Мне иногда кажется, что он может видеть на большом расстоянии. Слышишь, зудит, сука, не утихает. Чует, курва его мама, что аппарат уже у нас. Зуб даю, чует… – Он грязно выругался.

– Не может он видеть так далеко, – возразил Анджей. – Пойдем, Сташек, пойдем. У меня душа до сих пор в пятках. Я хочу забраться в свою постель и накрыться одеялом с головой. Как в детстве, когда по ночам мне чудились разные страшилки.

– От этого сукиного сына так просто не отвяжешься, – с обреченным видом ответил Стах. – Ладно, была, не была…

И он взял трубку.

– Что там у вас случилось? – раздался ровный холодный голос Черного Человека, в котором даже при большом желании нельзя было отыскать какие-либо человеческие эмоции.

– Трандец, – коротко ответил Коповский.

– Что есть трандец?

"То же, что и звездец", – хотел сказать Стах, но вовремя прикусил язык.

– Накрылись все…

И Стах вкратце рассказал о событиях, произошедших на холме.

– Никуда не уходите от холма, – приказал Черный Человек тоном, не терпящим возражений. – Я недалеко от вас. Буду примерно через час. Ждите.

И в трубке зазвучали гудки «отбоя».

– Ну как? – полюбопытствовал Анджей.

– Радуйся, – ответил Стах, расстроенный донельзя. – У тебя скоро будет уникальная возможность познакомиться с нашим заказчиком. Он уже на подходе.

– Говорил я тебе – не бери трубку. А что касается знакомства, то мне на него чихать.

– Посмотрю, каким ты будешь смелым, когда посмотришь ему в глаза.

Анджей что-то буркнул себе под нос и замолчал. Оба стояли, как вкопанные, не зная, что им делать дальше, – бежать отсюда или дожидаться Черного Человека. Наконец Стах, издав тяжелый вздох, похожий на стон, забросил за спину рюкзак и сказал: