Тайна Розенкрейцеров

Черноризец и впрямь вежливо поклонился (Глеб ответил ему тем же), и легкой пружинистой походкой, никак не соответствующей его годам, покинул квартиру. (Интересно, как все-таки им удалось отодвинуть засов?)

Глеб как стоял, так и сел на свое изобретение, железного скрипучего монстра, на котором мог запросто спать сам Геракл. Ноги почему-то стали ватными, а сердце заколотилось со страшной силой. А ведь меня запросто могли убить, подумал с запоздалым страхом Глеб. Но не убили, хотя по логике вещей я стал секретоносителем, что для ордена розенкрейцеров могло представлять определенную опасность.

Почему? Возобладало человеколюбие? Сомнительно.

Значит, я еще понадоблюсь им. Скорее всего, это так. Но когда и по какому случаю?

Запутавшись в мыслях, переживаниях и сомнениях, Глеб махнул на все рукой и пошел в душ. Когда он вышел из ванной, тело бурлило от переполнявшей его энергии, в животе кишки играли марш, а в голове билась всего одна-единственная мысль: «Не пойти ли нам, Глеб Николаевич, в какое-нибудь приличное заведение, чтобы хоть раз за последние две недели по-человечески позавтракать?»

Задумано – сделано.

Утро уже не было ранним, но своей прохладной свежей прелести еще не потеряло. Тихомиров-младший шел по городу и напевал веселую песенку. Глеб делал это бессознательно, а потому как-то не замечал, что мотив этой песни раньше он не знал и что поет ее на совершенно неизвестном ему языке.