Месть моаи

— Ты слишком много смотришь телевизор, — вздохнул он.

— Возможно, — согласилась я. — Но я в форме.

— Конечно, в форме, — сказал слегка озадаченным, но успокаивающим тоном.

— Забудь об этом, — бросила я.

— Знал же ведь, что надо было с тобой поехать, — проворчал он.

— У меня такое чувство, что ты и так все это время был со мной рядом, — возразила я.

— Я не совсем понимаю, что это значит.

— Позже объясню, — заверила я его.

— Это звучит так, словно тебе потом придется довольно долго все объяснять, — вздохнул он. — Будь осторожна.

— Дело в татуировке, — сказала я, вешая трубку и поворачиваясь к Гордону. — В краске был какой-то яд. У Дэйва была татуировка, у Джаспера, и Габриэла начала делать себе татуировку. Она не умерла, потому что в ее организм не попало столько же яда, сколько в организм двух других. Должно быть, ей удалось убежать или убийцу отвлекли. Вам следует сказать об этом врачам Габриэлы немедленно. Патологоанатом как раз выясняет, что же убило Джаспера и Дэйва. Возможно, он уже знает или, может быть, врачи расскажут ему про Габриэлу, он сможет собрать все кусочки мозаики — выяснить, что это за яд.

Гордон было потянулся к телефону, но Виктория накрыла его руку своей:

— Гордон, — сказала она. — Подумай, если все трое отравлены одним и тем же, тогда этот факт может прямиком указать на тебя, особенно из-за Габриэлы. Ты и так уже под подозрением, даже если Фуэнтэс тебя пока отпустил.

«Естественно, Габриэла ведь не близкая родственница», — подумала я.

— Она моя дочь, Виктория, — возразил он. — Я умру за нее.

— Его дочь? — округлила я глаза, когда он стал набирать номер.

— Я позже объясню, — пообещала Виктория. — Но, да, Габриэла — его дочь.

Полагаю, нам всем предстоит кое-что объяснить.

Глава 10

— Змеиный яд, — сказал Фуэнтэс.

— Змеиный яд?! — воскликнула я. — На этом острове водятся ядовитые змеи?

Я подумала о милях полей с высокой травой, сквозь которую ходила, обутая в сандалии, и кучу скал, которые я излазала.

— Конечно, нет, — заверил Фуэнтэс. — Никаких змей, что, кстати, объясняет, почему змеиный яд они искали в самую последнюю очередь в случае сеньориты.

— А противоядие для него существует?

— Да, и я рад сообщить, что его доставят сегодня вечером или, возможно, завтра рано утром. Вопрос в том, очень сильно или нет повреждены внутренние органы сеньориты.

— А откуда привезут антидот?

— Из Австралии, где обычно обитает эта змея.

— От Австралии до Рапа-Нуи далековато плыть для змеи, — заметила я.

— Да уж, — согласился Фуэнтэс. — Именно поэтому я действую на основании предположения, что у кого-то с собой была либо змея, либо пузырек с ядом. Мне сказали, что его используют в очень маленьких количествах, чтобы лечить определенные заболевания, какие именно — понятия не имею, но это означает, что его вполне возможно приобрести.

— В Австралии, — закончила я.

— Да, — кивнул Фуэнтэс. — Уверен, вы знаете, где живет Гордон Фэйеруэтер, и где он преподает.

— Но отравить собственную дочь?! Я же видела его, когда разговаривала с ними прошлой ночью. Он знал, что рискует, и все равно позвонил.

— Да, — снова согласился он. — Но есть, так скажем, некоторые моменты, касающееся его дочери, и он бы выглядел еще сильнее виновным, если бы не сделал этот звонок. Я знаю, что вы и так бы мне все рассказали про татуировку, если бы он этого не сделал.

— Конечно, рассказала бы, — подтвердила я. — Я бы не позволила Габриэле умереть, ничего не делая и зная, что я могу спасти ее.

— Я очень рад это слышать, — улыбнулся он. — А вы скажете мне, откуда вы узнали про татуировки?

— Если бы я вам сказала, вы бы подумали, что я сошла с ума, — смутилась я.

— И все же расскажите, — настоял он.

— Мне это приснилось, — призналась я.

— Какое облегчение, — вздохнул он. — А то я боялся, что вы скажете, что это ваш друг полицейский знал об этом все это время. Видите ли, я ему немного завидовал в профессиональном плане, хотя мы и не были знакомы.

— Так это ваш способ сообщить мне, что весь этот переполох из-за профессиональной зависти? — переспросила я. — У меня вопрос к вам. А Гордон Фэйеруэтер знает, как делаются татуировки?

— Это мне не известно, — ответил Фуэнтэс. — Эти татуировки были не очень качественно сделаны, как мне сказали, так что, возможно, непрофессионалом, таким как жена кинооператора Эрориа, например. С ней сейчас как раз беседуют. Пока что, как мне сказали, она очень помогает насчет татуировок.

— Ее муж был на этом конгрессе все это время, — напомнила я.

— Да, но разве он знает Габриэлу иначе, чем официантку в отеле? Он вообще кого-нибудь знает, кроме Джаспера? — парировал он. — Мы должны найти того, кто связан со всеми тремя жертвами и кто был в Австралии недавно, хотя это и не обязательно в последнее время. Уверен, что змеиный яд можно купить где угодно.

— Мне кажется, что многие люди на этом острове летают в Австралию и обратно, — возразила я.

— Очень любопытно, что вы упомянули об этом. Ваше наблюдение по поводу татуировок дает новое направление нашему расследованию. Здесь есть несколько людей, которые побывали в Австралии в последние несколько месяцев. Однако только один знает всех трех.

— Фэйеруэтер, — догадалась я. Фуэнтэс ничего не сказал.

— Но Фэйеруэтер не знал Дэйва Мэддокса, ведь так?

Снова Фуэнтэс ничего не сказал.

Именно Габриэла вставляла палки в колеса в процессе работы, если выражаться языком Джаспера. Фэйеруэтер преподавал в Австралии и он знал Джаспера и Габриэлу, но не было никаких доказательств, что он был знаком с Дэйвом Мэддоксом. Остальные Моаиманьяки знали Дэйва и Джаспера, но откуда, черт возьми, они могли знать Габриэлу? Было очень мало людей, кто был знаком со всеми тремя жертвами: Мойра, я и Кассандра де Сантьяго, которая была насквозь поддельной, на мой взгляд. Я не могла ручаться за Кассандру, но была уверена, что ни я, ни Мойра не бывали в Австралии. На ум приходил только один человек, который знал всех трех и который, я знала наверняка, бывал в Австралии.

— Рори Карлайл, — наконец сказала я.

Фуэнтэс улыбнулся. Я приняла это за согласие.

— Мотив? — спросила я. — Какой тут может быть мотив? Вы скажете, профессиональная зависть Джаспера, но это вряд ли относилось бы к Дэйву и, конечно, никоим образом к Габриэле.

— Мы работаем над этим, — заверил Фуэнтэс. — И, кстати, вам бы следовало поинтересоваться, где ваша подруга — сеньора Меллер. Ее сейчас допрашивают в участке.

— ЧТО?! Да какие у вас основания для ее допроса? — негодующе воскликнула я.

— Мне не следует вам говорить этого, но скажу, учитывая то, как вы мне помогли. Возможно, вам следует проследить, чтобы получить некоторую юридическую помощь. На этот раз я не допустил той же самой ошибки. Когда мы пошли к доктору Карлайлу, один из нас отправился к задней двери. Вашу подругу поймали там на выходе.

— И что? — все еще не понимала я. — Визит к другу не является преступлением, да и уход через заднюю дверь, потому что полицейская машина подъехала к передней, — тоже необязательно преступление.

— Преступление, если она забирает с собой дощечку Сан Педро с ронгоронго, когда уходит, — возразил он.

— Я не верю в это! — отрезала я.

— Поверьте, — настаивал он. — И да, наше обвинение против доктора Карлайла зависит, в некотором отношении, от того, что дощечка с ронгоронго была у него. Вам будет приятно услышать, что, прежде всего, я не думаю, что ваша подруга украла ее, как и не считаю, что она убила кого-либо. Но не стоит отрицать, что она помогала и в какой-то мере содействовала преступнику, и при ней обнаружили краденое имущество. Ведь это вы рассказали мне про эту дощечку с ронгоронго?

Но разве это была не великолепная идея?

— Я хочу поговорить с ней, — попросила я.