Чужой клад

Денис наклонился к Насте и с улыбкой прошептал:

— В который раз убеждаюсь в твоем уме.

Она стрельнула в него глазами, но ничего не сказала, только улыбнулась. Между Настей и Денисом уже установились такие отношения, при которых люди понимают друг друга без слов и боятся только одного — чтобы какое-нибудь происшествие не поссорило и не разлучило их.

В лавке ростовщика было тесно и пахло сыростью. Исаак был на редкость прижимист — вероятно, копил деньги, чтобы когда-нибудь выехать из Будиши в большой город. Поговаривали, что у него уже куплен дом не то в Киеве, не то в Харькове.

Служанка, впустившая Настю и Дениса в лавку, тут же куда- то исчезла, а из боковой двери выкатился маленький толстенький Исаак и, увидев хорошо одетых посетителей, приветливо захлопотал:

— Что угодно, Панове? Панна Криничная, если не ошибаюсь? А вы, пан… то есть господин, вы, вероятно, родственник панны? Или, может, вы друг пана Ильи Боровича? Старый Исаак хорошо знает все знатные семейства в округе. Всегда рад служить благородным людям. Желаете что-то купить или заложить?

Настя прервала поток его многословия:

— Нет, мы пришли не за этим. Нам требуется кое-что узнать.

— Узнать? — Ростовщик хитровато прищурил один глаз. — Почему вы думаете, что старый Исаак собирает новости и сплетни? Конечно, ко мне заходят разные люди, но я…

— А не заходил ли к тебе наш садовник Осип? — напрямик спросила Настя.

— Осип? Конечно, заходил. Я запомнил, потому что дня через два после того ваш бедный садовник был найден мертвым. Жалко, очень жалко человека, он был еще такой молодой…

— А ты можешь припомнить во всех подробностях, зачем являлся к тебе Осип? — вступил в разговор Денис.

Ростовщик, вероятно, сразу смекнул, что у посетителей в этом деле есть особый интерес, и, почесав голову, стал тянуть с ответом:

— Память у меня уже не та… В молодости, бывало, я помнил каждое слово, что мне говорили, и кто во что был одет и из какого кошеля доставал деньги… а теперь не помню, представляете? А вы, господин, наверное, знакомец этого Осипа? На родственника или друга вроде не похожи, вы ведь человек благородного сословия…

— Осип когда-то у меня служил, — заявил Денис. — В Чугуеве у него есть брат. Прослышав, что я еду в Кринички, он попросил меня узнать о последних днях Осипа. Он даже передал немного денег для человека, который что-нибудь расскажет о бедняге. — И Денис вытащил из кармана несколько монет.

Этот жест, видимо, освежил память Исаака, и ростовщик стал неторопливо выкладывать подробности:

— Осип ко мне приходил, чтобы взять денег под залог старинной золотой монеты. То есть это даже не монета, а какая-то бляшка, но золото настоящее, тут уж я могу поручиться. Я еще подумал: откуда у простого садовника такая вещь? Но Осип сказал, что это старинное украшение его покойной матери, которое он вынужден продать, чтобы выкупить из долговой тюрьмы своего брата. Не этот ли брат живет в Чугуеве? — Исаак снова хитровато прищурил один глаз.

— И что же, после смерти Осипа ты выгодно продал его монету? — с небрежным видом поинтересовался Денис.

— Я пока ее не продал. Вот на днях должен приехать человек от знакомого ювелира, которому я продаю золотые монеты…

— Так она еще у тебя? — уточнил Денис. — Любопытно было бы взглянуть. Я люблю старинные вещи.

— Почему ж не показать пану? Сейчас покажу. — Ростовщик юркнул за дверь и через полминуты появился с маленькой шкатулкой в руках. — Вот, прошу, смотрите. Золото хорошее, но сделана эта вещица грубо, да еще с дыркой посередине. Только для переплавки и годится.

Денис взял золотую бляшку, представлявшую собой треугольник с рядами выпуклостей, и стал внимательно осматривать ее со всех сторон. По особенному блеску в его глазах Настя поняла, что вещица не просто заинтересовала, но и весьма удивила Дениса.

— Сколько ты хочешь за эту бляшку? — спросил он ростовщика как бы между прочим.

— Зачем господину такое старье? — пожал плечами Исаак. — Это может пригодиться только ювелиру.

— И все-таки?

— Ну, что в ней интересного? — удивился ростовщик. — Вот и пан Борович спрашивал. Правда, покупать не стал, но рассматривал долго.

— Илья? — уточнила Настя. — Это когда же он был здесь?

— А в тот день, что и садовник, — пояснил Исаак. — Пан пришел после Осипа. Я как раз рассматривал эту вещицу и даже спросил пана: «Интересно, откуда у садовника вашей тетушки бляха из чистого золота?» Так пан Борович ее тоже долго рассматривал и спрашивал о цене.

— Послушай, Исаак, — внушительным тоном сказал Денис, — положи-ка эту бляху подальше и не вздумай никому продавать. Может статься, она краденая и скоро за ней явится настоящий владелец.

— Что пан говорит?.. — вздрогнул Исаак. — Чтобы я торговал крадеными вещами? Да никогда такого…

— Тебя никто не обвиняет, — прервал его причитания Денис. — Тебе даже вернут залог, который ты давал Осипу. Но вещицу эту покуда никому не показывай. И о нашем разговоре молчи, если не хочешь, чтобы в следующий раз за тобой явились с приставом.

Покинув дом напуганного ростовщика, Настя и Денис не сразу сели в свою пролетку, а некоторое время прохаживались по улице, обсуждая новые сведения.

— Я по твоим глазам поняла, что ты уже о чем-то догадался, заявила Настя. — Объясни мне поскорей, я сгораю от нетерпения.

— Видишь ли, Настя… — слегка нахмурился Денис, — я почти уверен, что этой золотой бляшке не одна тысяча лет.

— Неужели Осип откопал какой-нибудь старинный клад? Тогда вполне вероятно, что его убили грабители. Вот только как это может помочь нам решить загадку зловещего озера?

— Тут вопрос в том, где именно Осип нашел этот старинный клад. — Денис вздохнул и внимательно посмотрел на Настю. — У меня есть подозрение, что золото спрятано где-то недалеко от хижины садовника.

— Ты думаешь, оно еще на месте? Наверняка его уже забрали грабители, убившие Осипа.

— Я так не думаю. Однако пора нам возвращаться в Кринички и продолжать наши изыскания.

На обратном пути Денис был куда менее говорлив, чем обычно. Столь явный упадок его настроения удивлял Настю, но в присутствии кучера Охрима она не имела возможности приступить к Денису с расспросами.

По приезде в усадьбу Томский сразу же, не пожелав отдохнуть и пообедать, отправился к хижине садовника. Настя, разумеется, не стала от него отставать. Прися только глянула им вслед с сокрушенным видом и покачала головой.

Домик, в котором уже больше месяца никто не жил, был неказистым снаружи и заброшенным внутри. Толстый слой пыли покрывал стол, два стула и пустой старый сундук в углу. Лежанка была застелена какой-то ветхой дерюгой.

— Вряд ли в таких хоромах можно отыскать клад, — усмехнулась Настя и, посмотрев под ноги, добавила: — Разве что он спрятан в этом муравейнике.

Посреди земляного пола хаты основали свое жилище деятельные рыжие насекомые. Денис тоже смотрел некоторое время на муравьев, потом задумчиво произнес:

— Земля. Клад надо искать в земле. Он еще там, вот в чем разгадка.

— В земле? Ты считаешь, что садовник, вскапывая землю, наткнулся на старинное золото? Почему же ты думаешь, что он его там оставил?

— Это не просто старинное золото, — хмуро заметил Денис. — Это золото из скифского кургана и извлечь его оттуда не так-то просто, требуется время.

— Что?.. — Настя невольно рассмеялась. — Значит, Осип тоже знаток древностей, вроде тебя? Кто бы мог подумать! И где ж, интересно, он набрел на скифский курган?

— Пойдем. — Он взял Настю за руку и вывел из полутемной хижины. — Я думаю, что этот курган недалеко. Пожалуй, совсем рядом.

Они остановились на дорожке, ведущей из домика в сад. Денис молчал, и удивленная Настя проследила за направлением его взгляда. Он пристально смотрел на горизонт, который с правой стороны домика был скрыт невысоким холмом, скошенным к западу. Склон холма зарос травой, а внизу, у подножия, были посажены кусты смородины.