Тайна Розенкрейцеров

Кроме того, насекомые как-то умудрялись время от времени выводить со строя электронную стереотрубу, благодаря которой Тихомировы, чтобы они не делали, были видны им как на ладони. Но еще с большим напряжением духовных и физических сил давались им ночевки. Чтобы не демаскировать себя, команда Стаха решила не ставить палатку, а построила в зарослях шалаш. Притом среди колючего терновника – чтобы у Тихомировых не возникло желание сходить в кусты, например, по большой нужде.

Надежды Стаха и его дружков оправдались – в терновник не могла пролезть никакая тварь, даже ужи, которых тут хватало. Но им самим тоже приходилось не сладко. Прежде чем уснуть на подстилке из веток и травы, они смазывали многочисленные царапины йодом и долго матерились; но шепотом.

Что касается других бытовых удобств, то по причине полного их отсутствия через неделю все воняли, как стадо свиней. Ведь для того, чтобы помыться, нужно было спуститься с холма к озерку, где их могли встретить Тихомировы – они не отличались немецкой пунктуальностью и слонялись туда-сюда когда хотели, даже поздним вечером и ночью. Кроме того, питаться пришлось всухомятку, и Збышек лишь злобно матерился, когда к ним долетали умопомрачительные запахи горячей стряпни, приготовленной Тихомировыми в очаге.

Как только Николай Данилович и Глеб откопали камеру, Стах вышел на связь с Черным Человеком. Услышав сообщение, иностранец надолго умолк, а когда вновь заговорил, Коповский, впервые за время их знакомства, уловил в его голосе сильное волнение.

– Это отличная новость…

Голос иностранца казался заржавевшим.

– Судя по всему, приближается финал. Не мешайте им. Пусть работают. Когда они закончат раскопки и соберутся уходить, дайте мне знать. Теперь связь между нами должна быть постоянной. Звоните мне в любое время дня и ночи.

– Нет проблем… – ответил Стах.

Связывались они по спутниковому телефону. Увидев в руках Стаха такую дорогую и козырную технику, Збышек даже потерял на некоторое время дар речи. Что касается Анджея, то он, отправляясь на боковую, клал аппарат, выполненный в виде кейса, себе под бок.

Когда Тихомировы, взяв рюкзаки, надолго скрылись в камере, Коповский забеспокоился.

– Что они там делают? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Какая разница, – лениво ответил Збышек, ковыряясь в зубах соломинкой. – Так даже лучше. Куда они денутся. Сбежать из этой ямы они никуда не смогут, значит, нам свободней. Сегодня у них был праздник души. Збых, которого сухомятка достала до живого, плюнул на свои обязанности сторожевого пса при кладоискателях, на рассвете взял карабин и ушел охотиться.

Стах даже запенился от злости на строптивого и непослушного подручного, оставившего пост без спроса, и готов был убить его, но когда Збышек притащил зажаренного на костре глухаря, он мгновенно сменил гнев на милость и с удовольствием принял участие в настоящем пиршестве.

Чтобы на холме не был слышен звук выстрела, Збых удалился от Трех Могил на расстояние не менее двух километров. И ему здорово повезло сразу наткнуться на глухариную семейку. Остальное было делом техники: он ощипал птицу, вынул внутренности и поставил тушку на костер, который развел в ложбинке.

Самым тяжелым для него оказалось томительное ожидание конца поварской процедуры. Чтобы его не терзал зверский аппетит, возрастающий по мере того, как ужаривалось мясо, он пошел на крайние меры – взял и пожевал веточку полыни. После этого «террористического акта» над своими вкусовыми рецепторами Збышек мог продержаться вообще без еды хоть двое суток. Глухарь был доставлен к шалашу в целости и сохранности, не потеряв даже маленького кусочка мяса. Збых мог гордиться своей выдержкой и чувством товарищества. Теперь он выковыривал кусочки мяса из зубов и чистил карабин, разобранный на части. Это был СКС, отличная машинка, способная «достать» противника на расстоянии не менее километра.

Едва увидев карабин в багажнике «волжанки», Збышек схватил СКС, как капризный ребенок чужую игрушку, и не дал никому даже подержаться за него. Стах не возражал. Ему достался почти новый «вальтер» с глушителем и две запасные обоймы. Ничего не получил из новых поступлений лишь Анджей. Но Ендрусь, несмотря на свою любовь ко всяким механизмам, в частности к огнестрельному оружию, хотел вообще отказаться от «макарова», с которым они ходили грабить музей, и Стах всучил ему пистолет едва не силком.

– Что значит – какая разница!? – возмутился Стах. – Нужно знать, что они там делают.

– Кому нужно, тебе? – спросил Збышек.

И с наглецой ухмыльнулся.

– Нам! – резко ответил Стах.

Он даже почернел от едва сдерживаемой злобы.

Стах почувствовал, что еще слово – и Збышку конец. Внутренним взором он даже увидел, как достает «вальтер», нажимает на спусковой крючок, и мозги Збыха разлетаются по кустам. Наверное, Збышек понял состояние бугра, потому что сразу же стушевался и дал задний ход.

– Ну, если надо…

– Надо! – отрезал Стах, все еще во власти праведного гнева.

– Тогда пойду, посмотрю…

Збышек встал.

– Только будь внимателен, – напомнил Стах. – Не попади в какой-нибудь хитрый капкан.

– Буду… – независимо буркнул Збых.

Они уже знали, что Тихомировы оборудовали сторожевую «паутину», которая мешала соглядатаям подойти поближе к палатке. Правда, у них было специальный прибор, похожий на ружье с оптическим прицелом, благодаря которому они могли подслушивать разговоры Тихомировых на расстоянии. Но лежать с ним целый день и вечер в кустах, направив чувствительную антенну на кладоискателей, было очень утомительно. К тому же они никак не могли его наладить – в наушниках все время раздавался сильный шум и треск, словно где-то рядом шла гроза, и чаще всего вместо цельных фраз они слышали лишь отдельные слова.

И все-таки они разобрались, как устроены некоторые ловушки. И даже научились их обходить. Но только днем. И не все. Подходы к раскопу ими были еще не освоены.

Оставив карабин и прихватив с собой лишь нож, Збых лег на живот и осторожно пополз в сторону палатки. Вскоре он исчез в высокой траве. Потянулось нервное ожидание, которое прервалось грохотом взрыва. Збышек буквально взмыл над землей. Матерясь и брызжа слюной, он бегом, уже не скрываясь, вернулся обратно.

– Суки! Убью всех, порежу на куски! – кричал он в дикой ярости, одновременно извиваясь от боли.

Ему здорово не повезло – один из пиропатронов взорвался совсем рядом. Стах и его команда как-то умудрилась проморгать тот момент, когда Глеб ставил эти растяжки. Наверное, потому, что это было вечером, в сумерках. Да еще, ко всему прочему, Тихомиров-младший установил свои взрывающиеся ловушки в тех местах, где не присутствовала «паутина» со звоночками. Поэтому эффект от взрыва пиропатрона получился, что называется, сногсшибательный. Испуганного и обожженного Збыха едва не хватила кондрашка.

Збышек получил сильный ожог левой стороны лица. Анджей достал аптечку и начал накладывать на обожженное место какую-то мазь. От боли Збых еще больше ярился, и когда на поверхности появился встревоженный Николай Данилович, он, не помня себя, схватил карабин и выстрелил в его сторону, почти не целясь.

– Зачем ты это сделал!? – еще раз спросил Стах, приглушенным от ярости голосом.

– Пусть сука знает… – остывая, буркнул Збых.

Он уже понял, что зашел чересчур далеко и что Стах может запросто отправить его вслед Тихомирову. Вон уже и руку положил на рукоять пистолета…

Вспугнутая выстрелом стайка диких голубей все кружила и кружила над Тремя Могилами. Зоркие птичьи глаза видели все, что творилось внизу. И картина, которая предстала перед их глазами-бусинками, очень не понравилась бы Стаху.

Глава 10. В ЗАПАДНЕ

Когда Глеб, наконец, выбрался из раскопа, то увидел неподвижную фигуру отца, который лежал на земле в неудобной позе. Звук выстрела он услышал, когда был еще на подходе к камере.

«Убит!!!» – первым делом мелькнула в голове страшная мысль. Но Глеб не стал подниматься на ноги, что было бы смерти подобно, ведь невидимый стрелок, скорее всего, готов был произвести еще один прицельный выстрел.