Тайна Розенкрейцеров

– Почему об этом я узнаю только сейчас!? – возмутился Ротгер.

– Не кипятись, – снисходительно ответил Теофраст. – С ним нужно вести себя по-другому. Как с ровней. Тогда казак, возможно, будет значительно откровенней.

– Чтобы я с хлопом, пусть даже грамотным, разговаривал как с ровней!?

– Ошибаешься. Этот схизмат явно не простой казак. Вспомни, как он владеет оружием. А гонор? Нет, этот… как его?.. Байда совсем не тот, за кого себя выдает.

– Тогда кто же он, сто чертей ему в печенку!?

– Украинский казак, – улыбнулся Теофраст. – Нам неважно, КТО этот человек. Главное другое – ЗАЧЕМ он здесь?

– Зачем? – тупо повторил Ротгер.

Его мысли не поспевали за размышлениями брата по вере.

– Как раз это тебе и нужно выяснить.

– Почему только мне!? – возмутился рыцарь.

– У меня другая задача и тебе в общих чертах известно, в чем она заключается. А ты должен обеспечить ее неукоснительное выполнение. Любыми средствами. Почему этот Байда плутал по лесам вблизи монастыря?

– Посольство… заблудилось.

– Сказка для маленьких детей…

Алхимик снисходительно посмотрел на Ротгера.

– Это твои кнехты, редко покидавшие пределы замка, могут заблудиться в здешних местах, – продолжил он менторским тоном. – Украинские казаки – не избалованные цивилизацией прирожденные воины; тебе это известно. А значит, сориентироваться на местности для них раз плюнуть.

– Тогда что собой представляло сие «посольство»?

– По моему уразумению, это лазутчики Литвы. Или Московии. Что для нас почти одно и то же.

– На кой ляд им нужна наша глухомань?

– Это вопрос. К тому же, глухомань не совсем наша.

– Магистр договорился с великим князем литовским, что эта область принадлежит Ливонскому ордену.

Есть соответствующая грамота…

– Брат Ротгер, не будь наивным. Кого будет волновать кусок пергамента, пусть даже с печатям, когда разразится война между орденом и Литвой? А дело идет к тому.

– Выходит, «посольство» украинских казаков – не более чем уловка? Возможно. Эти хлопы всегда отличались хитростью на поле брани.

– И стойкостью, – добавил Теофраст.

– Да, и стойкостью. Но почему они пошли под руку литовского князя?

– Это нужно спросить у Байды. Вообще-то, насколько мне известно, Литва не раз привлекала отряды украинских казаков в свои военные экспедиции. Я уже не говорю о московитах. А значит, украинские старшины могли по просьбе великого литовского князя выделить ему сотню-другую этих прирожденных вояк.

– Могли, – согласился Ротгер. – Но зачем? Неужели у Литвы нет своих воинов, способных разведывать обстановку там, где нужно?

– Наверное, есть. В военном деле я мало что смыслю. Но почти уверен, что отряд Байды – это большие знатоки своего дела.

– Почему ты так думаешь?

Теофраст отломил ветку молодой липы и начал отмахиваться от комаров. С приближением к реке их количество все увеличивалось и увеличивалось. Даже лошади начали беспокоиться, потому что комары и мошкара забивали ноздри, мешая дыханию.

– Все очень просто. Твои кнехты – опытные воины, не раз выходившие с честью из любых передряг. Я имел возможность наблюдать их в деле, ты это знаешь. Как так получилось, что посольство смогло прорвать оцепление и уйти в леса? Ссылка Гуго на отважного схизмата Байду, прикрывающего отступление посольства, малоубедительна. Среди посольского люда обычно половина непрофессиональных военных. И тем не менее, они практически в полном составе сумели прорубить себе дорогу саблями и скрыться.

– Кроме Байды…

– Скорее всего, его пленение – не случайность, а пункт в тщательно разработанном плане.

Рыцарь с недоверием фыркнул и сказал:

– Брат Теофраст, по-моему, ты сгущаешь краски. И выдумываешь. Такого просто не может быть.

– Почему?

– А потому, что не будь меня, хлоп уже давно гнил бы в могиле. Если у Гуго на кого-нибудь появится зуб, то этого человека можно заранее отпевать.

– Позволь с тобой не согласиться. Все было тщательно обмозговано. Казака заковали в кандалы и должны были направить на работу к остальным пленным схизматам. Зачем ему было нужно к ним попасть – это уже другой вопрос. Схватка с Вепрем – эпизод, который не был предусмотрен теми, кто послал Байду в монастырь. Но я совершенно не сомневаюсь, что и такой вариант развития событий был заранее просчитан.

– Не могу поверить…

– Брат Ротгер, мы имеем дело с очень опасным противником. Хорошо бы мне ошибиться в своих выводах…

– Вернемся в монастырь, и я эту проблему мигом решу, – жестко сказал помрачневший рыцарь. – Но теперь этот хлоп сначала пойдет на дыбу. Думаю, у него язык развяжется сам собой. А потом им займется Гуго.

– И это будет самая большая глупость, которую только можно придумать.

– Тогда я совсем тебя не понимаю…

– Все нужно сделать наоборот. Во-первых, надо снять с него кандалы. А во-вторых, нам следует говорить со схизматом, как с человеком, а не быдлом. Во время допроса, брат Ротгер, ты вел себя, прямо скажем, не очень тактично.

– Святая пятница! Что же мне, целоваться с ним нужно было!? Я беседовал с этим хлопом как мужчина с мужчиной, не более того. И то только потому, что видел в нем отличного воина. А к таким людям я всегда питал слабость, будь то друг или враг.

– Похвально. Особенно в той части, что враг Ливонского ордена не всегда враг братства Креста и Розы. Но это к слову… Что касается вашего разговора, то я заметил странную особенность – чем больше ты на него напирал, притом в оскорбительно-уничижительной форме, тем сильнее он замыкался в себе. Но виду не подавал, что ему неприятна беседа. Он был спокоен, как сфинкс.

– Над своим поведением во время допроса я как-то не задумывался, – отрезал Ротгер. – Еще чего…

– И ты был прав. Байда наш враг. Но мы должны быть умнее этого схизмата. Обязательно нужно узнать, что задумали те, кто послал сюда своих лазутчиков.

– То же, что и другие, – буркнул Ротгер. – Хотят выбить нас из монастыря и занять эту местность. Но посланные магистром пехотинцы уже заняли оборону, а на стенах монастыря и крепости появились новые пушки и кулеврины.

– Если ты прав, это было бы хорошо…

– Что ж тут хорошего? – удивился рыцарь.

– Для нас главное… – Теофраст понизил голос до шепота, – чтобы наши настоящие, главные враги не пронюхали о том задании, с которым нас послала сюда Коллегия Святого Духа.

– Но ты же не думаешь, что казак имеет какое-то отношение к инквизиции?

– Кроме псов из ордена Игнатия Лойолы, нами интересуются и другие, более мощные и влиятельные силы, брат Ротгер, – назидательно ответил алхимик. – И поверь мне, они гораздо опасней иезуитов.

– О ком ты говоришь?

– О тех, кто повинен в гибели ордена тамплиеров [38], – загадочно ответил Теофраст.

Наверное, рыцарь понял, на кого намекнул его просвещенный собеседник, потому что не стал расспрашивать дальше, а лишь нахмурился и коротко кивнул.

Тем временем бедный Алоизий, который изнывал в своей железной скорлупе, почувствовал, что еще немного, и он, потеряв от жары сознание, грохнется под копыта коня. В отличие от рыцаря и Теофраста, приор редко ездил верхом. Он предпочитал возок или пешие прогулки.

Ему помог случай. Алоизий уже хотел сдаться на милость своих братьев-розенкрейцеров, как ни в чем не бывало, без намека на малейшую усталость, возглавлявших отряд, и попросить дать приказ устроить привал, но тут дозорные, пробирающиеся скрадком через лес по обе стороны тропы, наткнулись на небольшое стадо диких свиней. Такой случай воины не захотели упускать и сделали несколько выстрелов из мощных бесшумных арбалетов. И спустя полчаса на просторной поляне у полноводного ручья уже горел костер, а над ним на вертелах запекались два молоденьких подсвинка.

Выставив дозоры, Ротгер присоединился к Теофрасту и приору, который поторопился немного освободить себя от лишних железок и снять шлем, чтобы в ожидании обеда выпить походную чашу доброго монастырского вина, охлажденного в проточной воде.