Тайна царского фаворита

Когда весь наш женский гарнизон оказался в сборе, мы услышали шаги и тяжелое дыхание приближавшегося к дому человека. Несмотря на все попытки взбодриться, настроение мое, по понятным причинам, носило несколько меланхолический и нервозный характер, что всегда толкает на необдуманные действия. Я подняла револьвер и приготовилась к стрельбе, используя вазон с нимфами как укрытие (боюсь, не слишком надежное), но из парка вышел не кто иной, как Валентин Салтыков, пытающийся отдышаться после бега.

На исходящую от меня угрозу Валентин отреагировал в весьма непринужденной форме.

– Леночка, не убивай меня! – шутливо взмолился он, поднимая руки. – В довершение всего не хватало только пасть от твоей пули у крыльца госпожи Чигаревой…

Я опустила оружие.

– Надеюсь, ты нам что-нибудь объяснишь? – Вопрос пришлось задать с нейтральной интонацией – пока было неясно, какова роль Валентина в новом акте нашей драмы, и с теплыми дружескими нотками не стоило торопиться.

– Леночка, присущий тебе дух авантюризма заразил и меня. Я не только поменял замок в вашей двери, милые дамы, чтобы оставить незваного ночного визитера с носом, но к тому же потихоньку вернулся и устроил засаду под вашими окнами, – покаянно ответил Валентин. – Прошу простить, если при попытке задержать злоумышленника нарушил ваш покой. Как жаль, что хватка у меня стала не та. Увы, негодяя я упустил. Никогда себе этого не прошу.

– Задержать злоумышленника? – запинаясь, повторила Аня. – Боже мой! А кто же он такой?

– Полагаю, это и был ваш призрак, – ответил Салтыков. – Так называемый. Оставшись без ключа от дома, он решился влезть на чердак по лестнице…

Как оказалось, к крыше в том месте, где было легко забраться в окно мезонина, была приставлена большая деревянная лестница, которая обычно висела на стене сарая на дальнем хозяйственном дворе.

Сидевший в засаде неподалеку от дома Валентин, увидев, как по лестнице поднимается человек, кинулся к нему, сбил его со ступенек в кусты, растущие под окнами, и попытался скрутить.

Но злодей оказался не робкого десятка, к тому же весьма силен. Завязалась драка. Изловчившись, незваный гость могучим ударом отшвырнул нашего защитника и кинулся бежать. Пробиваясь прямо сквозь кусты жасмина, росшие под окнами (то-то страшный треск хрупких жасминовых веток поднял нас всех на ноги), мерзавец сумел добежать до липовой аллеи, выскочить за ворота парка и скрыться.

Несчастный штабс-капитан после ранения был не в лучшей форме, и ему просто не хватило дыхания, чтобы догнать убегавшего.

Хуже всего было то, что в темноте и общей суматохе Валентин не разглядел как следует лица злоумышленника, и теперь было совершенно неясно, кого же нам опасаться и кого подозревать в дерзкой попытке проникнуть во владения одинокой вдовы под покровом ночи… Однако в том, что сапог на ноге злодея был военного образца, Салтыков клятвенно нас заверял – с сапогом он познакомился ближе всего, когда стаскивал за ногу неизвестного злодея с лестницы, и вторично, когда получил этим сапогом удар в живот.

– Не знаю, какими намерениями руководствовался данный субъект, но явно, что намерения его были недобрыми, – задумчиво заметил Валентин, подводя итог ночному происшествию.

У меня, с тех пор как я узнала о прапрадедушкином кладе с дарами императрицы, зародились некоторые догадки о намерениях ночного визитера, но до поры до времени я сочла за лучшее попридержать их при себе.

Мы принесли фонари и керосиновые лампы и вчетвером обошли вокруг дома, пытаясь что-нибудь найти. Должны же на месте преступления остаться улики! Правда, ничего интересного найти так и не удалось, поскольку мы и сами не знали, что, собственно, ищем.

Кроме оставшейся у стены дома лестницы и сломанных жасминовых кустов под ней, ничто не останавливало взгляда. Может быть, поползав в траве, мы смогли бы обнаружить какую-нибудь потерянную злодеем мелочь – кольцо, пуговицу, выпавший из кармана перочинный нож (а еще лучше – потерянное письмо с его именем, вот была бы удача!), но, увы, для детальных поисков света от сальных огарков в фонарях явно не хватало.

В конце концов мы вернулись в дом, пригласив Салтыкова в гостиную. Он шутливо отбивался, говоря, что его внешний вид не подходит для поздних визитов к дамам. И в самом деле, после драки с неизвестным он был весь вымазан грязью, а его щегольской мундир являл собой довольно жалкое зрелище.

Но вопросы светских приличий волновали нас с Аней сейчас куда меньше, чем наша благодарность человеку, готовому защищать двух женщин как ангел-хранитель, стоя на часах под их окнами.

Мы, насколько это было возможно, отчистили китель Салтыкова, угостили штабс-капитана стаканчиком горячительного (початая бутылка арманьяка так и стояла, тщательно оттертая от пыли, на полке буфета со времени моей экспедиции в погреб) и предоставили в его распоряжение диван в гостиной для ночлега – не отправлять же восвояси человека глубокой ночью после всех перенесенных волнений.

Валентин рассыпался в благодарности, а я почувствовала, что валюсь от усталости с ног в самом прямом смысле.

– А теперь, господа, одно из двух – либо мне дадут хоть немного поспать, либо час моего вечного сна стремительно приблизится, и вам скоро придется оплакивать мое хладное тело, – заявила я, удаляясь в свою спальню.

Все, больше никто не сможет помешать моему сну – ни стадо оголодавших комаров, ни призраки дедушек и прадедушек, ни неизвестный взломщик, грохочущий лестницей под окном. Знать больше никого не хочу! Спать, спать, спа…

ГЛАВА 17

Анна

Наутро Валентин Салтыков первым отправился в Гиреево, сразу же после завтрака. Елена Сергеевна одобрила подобную предусмотрительность – если бы штабс-капитан появился в лечебнице вместе с дамами из Привольного, у всех гиреевских обитателей же зародились бы совершенно однозначные подозрения о том, где он провел эту ночь, и игривым вопросам не было бы конца.

Сплетни и досужие домыслы всегда развлекают скучающее общество, но становиться объектом подобных развелечений – дело не из приятных. Как для репутации дам, так и для общего спокойствия, штабс-капитану Салтыкову лучше было появиться в Гиреево в одиночестве.

Впрочем, после ночного происшествия Анна стала склоняться к мысли, что все же стоит пригласить Валентина пожить в Привольном, а стало быть, сплетни так и так будут неизбежны. В таких обстоятельствах лучше уж сразу честно и недвусмысленно изложить всем интересующимся свои планы, чем дать повод для всевозможных вздорных слухов.

Собираясь ехать в лечебницу, чтобы снова приступить там к обязанностям сестры милосердия, Аня зашла в комнату Елены Сергеевны. Та в упоении крутилась перед зеркалом, примеряя вынутые из чемодана наряды. Несколько модных платьев было разложено на кровати, а на подзеркальник бережно водружены две шляпки.

– Этот костюм неплохо смотрится, но юбка сильно помялась и требует утюга. Сейчас в нем из дома не выйдешь, – задумчиво говорила Елена Сергеевна, осматривая себя со всех сторон. – А вчера было недосуг посмотреть…

– Леля, неужели тебе после всех наших кошмарных событий еще хочется наряжаться? – удивилась Аня.

– Именно. После всех наших событий нарядиться хочется просто как никогда. Женщина всегда должна оставаться женщиной. Знаешь, если у меня случаются серьезные неприятности или наваливается слишком много проблем, я извлекаю из гардероба все самое лучшее для украшения своей особы, наряжаюсь и отправляюсь на люди. Этим я привожу себя в гармоническое душевное равновесие и укрепляю пошатнувшееся чувство самоуважения.

Леля с сожалением сняла с себя модный светло-серый костюм и влезла в одежду попроще – спортивный свитер и твидовую юбку, накинув сверху нечто вроде пыльника или плаща из однотонной ткани.

– Конечно, сельская жизнь предоставляет не так много возможностей для демонстрации нарядов, но нынешнее похолодание все же позволит мне обновить одно из последних приобретений. Обрати внимание – новинка парижской моды нынешнего сезона, легкое дамское пальто «авиатик». Покрой напоминает одежду воздухоплавателей. Со времени начала войны в женской одежде тоже стали активно использовать стиль «милитари». Может быть, это не так женственно, но элегантно и отвечает современным тенденциям. В качестве дополнений использую легкий спортивный свитер с воротом «гольф», закрывающим шею, и шелковый шарф.