Лик над пропастью

— Милости прошу, господа, — радушно выговорил Фон-Нотбек. — Сегодня на ужин у нас будут фазаны, стрелянные неделю назад. Моя кухарка уже должна была их приготовить. Свежие, знаете ли, в еду не годятся.

— То есть как не годятся? — Нижегородцев от удивления даже остановился на пороге. — А я хотел своего петуха отведать.

— Видите ли, Николай Петрович, свежебитый фазан — это еще не созревшее мясо. Если вы его приготовите сразу, то оно, вполне вероятно, будет жестким и всей своей прелести вам не откроет. А дайте ему полежать в леднике в перьях дней пять-шесть, и вы — за это я ручаюсь — пальчики оближете. Другое дело утка; тут хочешь не хочешь, а надо быстро готовить: мясо у нее скоропортящееся.

— Убей бог, не пойму, что означает «не созревшее мясо», — не унимался эскулап.

— А вот этого, знаете ли, я вам не объясню, — развел руками хозяин дачи.

— «Не созревшее», Николай Петрович, это значит, что в нем не образовалось достаточное количество молочной кислоты; с ее появлением растет и кислая реакция. Это придает блюду своеобразную пикантность, — пришел на выручку Ардашев. — Так что чем дольше фазан лежит, тем он вкуснее. Однако выдерживать его больше недели я бы не советовал.

— Слышу слова настоящего профессионалиста! — польстил Фон-Нотбек. — И в который раз убеждаюсь в широте вашего кругозора. И откуда у вас столько знаний?

— У Клима Пантелеевича великолепная память, — ответил за друга Нижегородцев. — Мы многое пропускаем мимо ушей, считая, что это нам вовсе не пригодится. Он же, напротив, — запоминает почти все. И потом, когда заходит разговор на какую-нибудь тему, Клим Пантелеевич просто вытаскивает из определенной ячейки памяти нужную информацию. Вот и я припоминаю теперь, что мне кто-то говорил, что убитого фазана прямо с перьями закапывают на несколько дней в землю.

— Можно и так, — согласился Ардашев. — Но только на два-три дня. И глубина должна быть не меньше аршина.

— Вот видите! — воскликнул доктор. — В общем, прав был Пушкин, называя русских ленивым и нелюбопытным народом!

— Эка куда хватили! — покачал головой Альфред Людвигович.

— Не расстраивайтесь, Николай Петрович. В охоте главное не оказаться без трофея. А у вас он имеется. Что ж до готовки, то это дело уже второе.

— И все-таки соловья баснями не прокормишь. Так что прошу, господа, прошу, — открывая дверь, суетился Фон-Нотбек.

Дача советника Губернского правления оказалась весьма уютной. Здесь было все, что нужно: веранда, кухня, две спальные комнаты, кабинет, каминная зала и даже лакейская.

Приведя себя в порядок, охотники уселись за уже накрытый стол. Кухарка то появлялась, то, подав блюда, незаметно исчезала.

Подняв бокал красного Кахетинского, хозяин провозгласил:

— На Кавказе говорят, что дикие животные охотятся друг за другом, чтобы не умереть с голоду, а человек ходит на охоту ради удовольствия и отдыха! Так выпьем за тяжелый ягдташ и полный бокал!

— Присоединяюсь! — согласился доктор.

Поданное блюдо — пара фазанов, изжаренных в сметане с шампиньонами, — оказалось великолепным. Все с удовольствием увлеклись едой.

— Да, изумительно приготовлено. А вы, — Нижегородцев обратился к Ардашеву, — помнится, как-то по-иному готовили фазана, и тоже было вкусно.

— Мой способ проще: я жарю его на вертеле, предварительно нашпиговав салом. Снаружи обкладываю шпиком и обвязываю промасленной бумагой. Держу некоторое время над огнем, а потом над углями, не забывая при этом поливать маслом. На это уходит почти час. Под конец со всех сторон посыпаю сухарями. К птице подаю соус муждей и кукурузную мамалыгу.

— Мамалыгу? — Фон-Нотбек поднял взгляд. — Это что-то в виде лепешки?

— Не совсем. Скорее напоминает кашу. Есть разные способы ее приготовления. Но я использую самый простой и быстрый: в кипящую подсоленную воду засыпаю предварительно поджаренную кукурузную муку, варю минут десять и не уваренную воду сливаю. Мамалыгу следует непрерывно помешивать деревянной лопаткой до тех пор, пока в ней не останется комочков. После чего чугунок надобно снять с огня и дать настояться. — Присяжный поверенный улыбнулся и добавил: — Но еще лучше подать чабанский булз — очень популярный в Валахии.

— Господи, а это что такое?

— Поверьте, ничего сложного. Смажьте сливочным маслом сотейник или чугунок, выложите дно и стенки мамалыгой и кусочками сливочного масла, а на середину положите бурдючный сыр или, на худой конец, брынзу. Заверните края мамалыги к центру и поставьте в печь, чтобы булз зарумянился. Вот и все. А чабаны формуют его вручную и выпекают, не мудрствуя, на раскаленном в золе камне.

— Ясно. А что это за соус такой — муждей?

— Так его называю в Бессарабии. Рецепт простой: берется толченый чеснок с солью, добавляется столовая ложка прованского масла и столько же лимонного сока (подойдет и винный уксус). В полученную смесь вылейте половник мясного бульона и не забудьте рубленую зелень. Вот и все.

— Да, интересно. От вашего рассказа у меня еще больше разыгрался аппетит, — накладывая себе в тарелку новую порцию фазана, проговорил Фон-Нотбек.

В этот момент в коридоре послышался какой-то шум, и на пороге, заслонив собой кухарку, возник Поляничко. Главный сыщик губернии был в котелке и неизменном старомодном сюртуке. Первым опомнился хозяин дома:

— Ефим Андреевич! Надо же! Присаживайтесь к нам! — Он повернулся к прислуге: — Прими у гостя одежду, Сара… и дай нам еще один прибор.

— Приятного аппетита, господа! Вот решил самолично наведаться, благо дача ваша совсем недалеко от железной дороги. Дай, думаю, развеюсь, на природу посмотрю и заодно от службы отдохну. А на полустанке мне повезло: мужика с подводой встретил. Он меня и довез, — усаживаясь, объяснил старый полициант и стал заправлять за воротник белоснежную салфетку. Его глаза бегали по столу от одного блюда к другому и наконец остановились на графине с водкой.

— Начнем с беленькой? — проявил сообразительность Нижегородцев.

— Не откажусь. Вечера уже холодные, а подкладка на сюртучке у меня саржевая, летняя, — не глядя на Ардашева, вымолвил полицейский.

— Так вы кушайте, накладывайте мясо, грибочки, икорочку, — хлебосольничал Фон-Нотбек.

— Да упокой, Господи, его душу грешную! — изрек Поляничко и опрокинул рюмку.

За столом воцарилось недоуменное молчание.

— Сделайте одолжение, Ефим Андреевич, поясните, пожалуйста, а за чью душу вы только что изволили выпить? — робко осведомился Нижегородцев.

— За Белоглазкина, — невозмутимо изрек сыщик. — Застрелили, грешного.

— То есть как? Где? — опешил Ардашев.

— В городе, при попытке к бегству. Он занемог, и тюремный доктор распорядился отвезти больного арестанта в госпиталь. По пути следования инженер совершил побег. Солдат не промахнулся.

— Какая глупость! — потупив голову, выговорил адвокат.

— С кончиной подозреваемого дела по смертоубийству Тер-Погосяна и Маевского закрыты, — объявил Поляничко и с аппетитом принялся уплетать жаркое.

— Вот так новость! — вскинул руки Фон-Нотбек. — Дело закрыли! А кто же тогда, позвольте узнать, по нам палил?

— По…ому… алил? — с полным ртом едва выговорил Ефим Андреевич.

— Да по нам! По нам! — Фон-Нотбек выскочил из-за стола и аршинными шагами заходил по комнате. — То есть я хочу сказать, что не по мне, а по Климу Пантелеевичу, хотя очень даже может быть, что метили-то как раз в меня! Экипировка у нас, знаете ли, схожая. А посему нас могли легко перепутать!

Присяжный поверенный молча вынул из кармана пустой патрон и поставил его перед Поляничко.

— Полюбуйтесь, это одна из гильз, найденных мною на том месте, откуда велся огонь. Стрелок был достаточно меток: он повредил мое ружье и даже снес с головы кепку. Хорошо, что я на всякий случай прихватил с собой браунинг. Это меня и спасло.

— Так, — с трудом произнес сыщик, усиленно двигая челюстями. — А где злодей? Сбежал, что ль?

— Уплыл на лодке, — вклинился в разговор Нижегородцев.