Снадобье для вдовы

Улибе покачал головой.

— С ней много чего могло после этого произойти. Например, отвезли в Барселону, чтобы продать в рабство и угнать за границу.

— Возможно, — кивнул де Релат, — но вряд ли. Почему бы не поверить в рассказ этой девочки? В королевстве сейчас бродит множество сирот и брошенных детей. За многими девочками присматривают монахини, ну а большинство из них даже не знает, кто их отец.

— Поэтому работорговец может спокойно явиться к так называемому «уважаемому гражданину» с предложением приобрести свободную христианскую служанку, присланную ему из монастыря? Независимо от происхождения. Подумайте, насколько это может быть для него опасно. Будь она на попечении бестолкового отца-алкоголика, что не дурак пошарить по чужим карманам, и матери-шлюхи, а работорговец предложил бы за нее сущие гроши, я бы поверил в это с куда большей готовностью.

Казначей призадумался.

— Весьма здравая мысль, господин Улибе. Мы выясним у сестер о ней все, что можно. Особенно если деньги на ее имя до сих пор находятся у них. В данном случае наказание для продавца и покупателя будет одинаково тяжелым. Столь радикальные меры могут быть осуществлены лишь в результате прямого похищения. — В его голосе появилось раздражение.

— В таком случае, если она и есть та самая пропавшая Клара, мы должны прямо сейчас что-то сделать!

— Думаете, осталось так мало времени? — усомнился де Релат. — Потому что, если это…

— Когда я оставил ее у бенедектинок в Сан-Пере, одна из монахинь воскликнула: «Ну почему эта малышка Клара!» Да, она не должна была так поступать, ибо, согласно вере, дала обет молчания, но я все понял… Полагаю, это происходило в старом монастыре Клары.

— Это вполне возможно, — кивнул де Релат.

— И это означает, что я должен забрать ее оттуда как можно скорее. Самое позднее — к вечеру.

— К этому вечеру? — выпучил глаза Релат, пораженный столь стремительным развитием событий. — Господин Улибе, подумайте хорошенько, что вы делаете. Она может быть кем угодно. Она может быть получившей хорошее воспитание девушкой, подставленной специально для вас некой персоной, знающей о вас очень многое и рассчитывающей разузнать еще больше. Ее хозяйка будет обращаться к ней нарочно по имени Клара, предполагая, что вы считаете ее племянницей Кордоны.

— Видите ли, дон Бернат, — расцвел в улыбке Улибе. — При всем моем желании это совершенно невозможно. — После чего терпеливо и во всех подробностях поведал казначею о тех же обстоятельствах, что и в свое время сержанту перед их расставанием.

— Полагаю, вы слишком опытный человек, чтобы вас так легко можно было ввести в заблуждение, — задумчиво сказал казначей. — И у нас есть все причины быть вам благодарным. Но… девушка-судомойка!

— Она не была…

— Была-была, господин Улибе, — грубо буркнул казначей. — Вы сказали, что у нее хорошо поставлена речь. Она умеет шить?

— Не знаю, — признался Улибе. — Но, наверное, монахини скорее всего должны были научить ее подобным вещам.

— Ну, так спросите, — раздраженно фыркнул казначей. — Они с компаньонкой могут остаться сегодня на ночь при королевском дворе. И выяснить, умеет ли она шить. — И, словно извиняясь, добавил: — Мне столько всего предстоит сделать, прежде чем корабль выйдет из порта…

Бормоча слова благодарности, Улибе покинул кабинет казначея.

Улибе подвел женщин к воротам монастыря, где их дожидалась пара лошадей.

— Почему мы должны уезжать? — проворчала Мундина. — Девушка и так едва жива от усталости.

— Потому что должны, только и всего, — ответил он. — Но ехать совсем недалеко. Всего лишь в город.

— Куда? — спросила Клара, и у нее в глазах неожиданно блеснул ужас.

— Это далеко от монастыря или от твоей бывшей хозяйки, — сказал он.

— Будет лучше, если ты все-таки ненадолго мне поверишь. Я повезу тебя туда, где гораздо более спокойно и безопасно.

— Что ты имеешь в виду?

— Все объясню через минуту, — вздохнул Улибе. — Но сначала я должен задать тебе один важный вопрос.

— Какой же? — подозрительно напряглась Клара.

— Умеешь ли ты шить?

— Умею ли я шить?! — с изумлением переспросила она. — Разумеется, умею. А что… что именно нужно зашивать?

— Не знаю, — простонал от усталости Улибе. — Просто шить.

— Вышивание? Штопка? Или шить одежду как портниха?

— Говорят тебе, не знаю. Что ты умеешь делать?

— Вышивание и, конечно, штопку. И, полагаю, будь у меня достаточно материи, я бы могла сшить себе еще и платье. Но я не такая быстрая и опытная, как те дамы, кто зарабатывает этим на жизнь.

По-прежнему выряженная в уродливый подарок Улибе, измотанная до последней степени и похожая на растрепанную монахиню-францисканку, Клара обнаружила себя стоящей рядом со своим патроном перед королевским казначеем, а также его секретарем, помощником оного и писцом.

— Можешь ли ты… окаймлять полотно? — спросил казначей, заглядывая в лежавшую перед ним шпаргалку.

— Конечно, дон Бернат, — рассмеялась Клара. — Но в данный момент у меня нет ни иголок, ни ножниц, никаких других необходимых инструментов.

— Кстати, это очень хорошая мысль, — сказал он, поворачиваясь к молодому помощнику секретаря, изумленно застывшего перед францисканкой. Пожалуйста, позаботьтесь, чтобы наша молодая гостья получила завтра утром все, что необходимо в таких случаях. И чтобы было письменное подтверждено, что набор полный… с печатью, конечно.

— Комплект для шитья? — спросил помощник с таким видом, будто собирался было возразить, но вдруг передумал. — Конечно, дон Бернат. Ей потребуется что-нибудь еще?

— Полагаю, прямые платья и отрезы, — весело сказал дон Бернат де Релат. — Видите, какой у наших дам богатый гардероб? И как можно скорее. С тех пор, — добавил он, обращаясь к Кларе, — как я решил, что вы и ее величество одного размера, хотя вы немного пониже ростом…

— Определенно пониже… — подсказал секретарь, глядя слегка пригнувшись. Бернат де Релат кивнул секретарю.

— Мне сказали, что это простое изменение внешнего впечатления, — усмехнулся он Кларе. — Проблем быть не должно.

— Благодарю вас, дон Бернат.

— И простое платье, — напомнил помощник секретаря, записывая это на бумаге. — Я немедленно позабочусь, если вашему высочеству мои услуги понадобятся и в дальнейшем.

— Будьте так любезны, — буркнул Релат, отпуская его движением руки. Он проследил, как тот вышел из комнаты. — Не стоило мне подшучивать над вашим молодым помощником, — сказал он, едва за молодым человеком закрылась дверь.

— Если ему нравится выглядеть глупцом, его не должно удивлять подобное отношение, — пожал плечами его секретарь.

— Он ведет себя так серьезно, что я тоже не мог сдержаться, — хмыкнул Релат и вновь повернулся к Кларе. — Вы, госпожа Клара, и ваш помощник отправитесь на товарный корабль ее величества через два дня.

— Крайне вам признательна, ваше высочество, — смущенно вспыхнула Клара.

— Полагаю, что, по крайней мере, сейчас вам здесь многое покажется куда приятнее, чем вне этих стен, когда вы были францисканкой. Всего вам доброго, госпожа Клара.

И, словно по мановению какой-то волшебной палочки, дверь распахнулась вновь, и Клара вновь осталась наедине с Мундиной.

— Что я буду делать на Сардинии? — спросила Клара, когда в квартире казначея к ней присоединились Улибе и Мундина.

— Обслуживать ее величество, — развел руками Улибе. — Потому-то нам и требовалось знать, умеешь ли ты шить.

— Но что входит в эти обязанности, господин Улибе? — спросила Клара.

— Не знаю, — нетерпеливо отмахнулся тот. — Ты знаешь такие вещи лучше меня. Но на твоем месте я бы не стал задавать такие вопросы. И вообще бы не задавал лишних вопросов.

— Поскольку я не покину дворец в течение двух дней, — напористо ответила Клара, — с кем, по-твоему, мне говорить? Я здесь почти что заключенная.