Свиток дракона

Крыса сгреб деньги я снова закашлялся, да так сильно, что лицо его посинело, а из глаз побежали слезы. Тора в ужасе вскочил и крикнул женщине:

— Воды! Скорее воды! Он задыхается!

— Вина! — прохрипел Крыса. Он отхаркивался, кряхтел и сквозь кашель приговаривал: — Горячее вино всегда мне помогает… — Дождавшись, когда женщина нальет ему саке, он выдохнул. — Да благословит вас Бог! Обоих.

— Вон его благодари, — сказала женщина, на которую случившееся не произвело никакого впечатления. Она отвязала со спины ребенка и принялась его укачивать.

Крыса выпил, и Тора наполнил его чашку, подождал, потом наполнил снова. Постепенно кашель стих: Поглядывая на Тору, Крыса прохрипел:

— Хороший ты парень. Не волнуйся, у девчонок все будет в порядке. Аяко кому хочешь башку разнесет. Так что за них не тревожься, сиди себе здесь да пей спокойно. — Он икнул и затянул ужасным фальцетом песню; потом, дико мотнув головой, пробормотал: — Черт бы побрал всех этих солдат!..

— Солдат?! — насторожился Тора. — Каких солдат?

Женщина оторвала взгляд от спящего малыша.

— По-моему, его солдаты избили.

Крыса пробурчал что-то невнятное, прилег на помост и захрапел. Тора бросил женщине несколько монет за вино и вышел.

На улице уже стемнело, и он мрачно подумал о том, что потратил все свое время и почти все деньги на двух неблагодарных женщин и бестолкового прощелыгу, так и не продвинувшись в своем расследовании.

А между тем жизнь на базаре продолжала кипеть, только при фонарях и масляных лампах. Особенно бойко шла к вечеру торговля у продавцов еды. Вокруг витали запахи жареной рыбы, душистой похлебки, выпечки всех сортов, каштанов, и, вдыхая весь этот букет ароматов, Тора снова почувствовал голод. И зачем только он бражничал с Крысой? Лучше бы потратил деньги на добрую порцию чего-нибудь сытного. А то много ли дел расследуешь на пустое-то брюхо?

Когда он учуял запах своих любимых рисовых лепешек, у него даже слюнки потекли. Нащупав на связке оставшиеся монеты, он отправился на поиски.

Лепешками торговал бедно одетый парень, разложивший свой товар на двух подносах, подвязанных словно весы к шесту на плече.

Тора выхватил его из толпы, преградив дорогу.

— Вот я и поймал тебя!

Тощий парень испуганно вытаращился на него и попятился. Тора поспешно схватил его за рукав.

— Погоди, друг! — сказал он, заглядывая в подносы с толстенькими хрустящими лепешками. — Ой, да как много! Дела у тебя, видать, идут хорошо.

— Да какой там хорошо! Еще ничего не продал. Пожалуйста, отпусти меня.

Тора, еще сильнее вожделея румяных лепешек, только крепче схватил парня.

— Это с какой стати? — сурово возразил он. — Мы с тобой еще не закончили. Что у тебя за манеры? Совсем не умеешь обращаться с покупателями.

Продавец съежился от страха и жалобно пробормотал:

— Простите, господин. Я не сразу признал вас. Вчера вечером было так темно! Но вы уж поверьте, я обязательно заплачу свой долг! Вы же хорошо объяснили мне, что я и сам в этом заинтересован. Я собирался на пути домой заглянуть в «Небесную обитель». — Он сунул руку за пазуху. — Вот, пожалуйста, возьмите! Только передайте там, что Матахиро расплатился!

Тору так поразили эти речи, что он разжал пальцы и выпустил парня. В руку ему легло что-то тяжелое, а между тем испуганный торговец в мгновение ока растворился в толпе.

По весу он сразу понял, что это металлические монеты. Продавец его с кем-то перепутал. Тора развернул бумагу — десять серебряных монет. Очень большие деньги для бедного торговца лепешками. Может, задолжал за игру?

Тора потратил впустую немало времени, намереваясь вернуть серебро, но торговец исчез. И он вынужден был убрать сверток к себе в пояс. Вот еще одна невеселая встреча, заключил про себя Тора. Нос щекотал аромат румяных лепешек, и желудок казался пустым, как никогда.

Название, упомянутое торговцем — «Небесная обитель», — должно быть, принадлежало какому-то питейному заведению. Значит, надо сходить туда — оставить деньги да заодно чего-нибудь поесть. После того как Крыса опустошил его связку, он надеялся найти заведение подешевле и спросил у какой-то женщины дорогу. Та посмотрела на него с любопытством, но указала в сторону темного проулка, где мерцал одинокий фонарь.

Чертовой дырой, а не небесной обителью показалось Торе это место, когда, нырнув за дверную занавеску, он спускался по ступенькам. Кто-то похабно заржал. Комната, куда попал Тора, походила на мрачную пещеру, провонявшую тухлым жиром и немытыми телами. К общей вони прибавлялась удушливая копоть масляных ламп, почти не дававших света.

Глаза заслезились, но когда привыкли, Тора увидел, что в комнате имеется подобие стойки, возле которой на грязнющем полу сидели несколько оборванцев — кто-то из них ел, а кто-то просто тупо напивался. Появление Торы почему-то всех позабавило.

Должно быть, здесь недорого и сносно кормят, решил Тора, иначе бы заведение пустовало. К тому же раздобыть полезные сведения можно скорее в такой вот противной дыре, нежели в приличном месте.

Хозяин харчевни, лысый толстяк, облокотившись о стойку, внимательно разглядывал Тору из-под кустистых бровей.

— Соленых овощей да кувшинчик твоего лучшего вина, вот чего бы я хотел, дорогой мой друг, — крикнул ему Тора и сел рядышком с одним из посетителей. Сосед его поставил миску и отер рукавом усы. — А что это ты ел сейчас, братец? Вкусно? — спросил у него Тора. — А то я, кажется, с голоду помираю.

Тот усмехнулся.

— Лучшая бобовая похлебка в городе. Если, конечно, можешь терпеть эту вонь. А если нет, иди на улицу, там посвежей будет. А то здесь старый Дэнзо весь воздух испортил.

Остальные присутствующие дружно расхохотались, а старый Дэнзо встал, чтобы продемонстрировать свою мощь.

Тора похлопал в ладоши и увидел нависший над ним круглый живот хозяина.

— Может, господин предпочел бы откушать в «Золотом драконе»? — прогремел толстяк. — Это большая харчевня на углу возле базара.

— Зачем? — отозвался Тора, глядя на него в упор. — Если б я хотел поесть там, так и пошел бы туда. А у тебя, видать, все в брюхо ушло, а не в мозги, если ты предлагаешь посетителю поесть в другом месте. Принеси-ка мне бобовой похлебки да еще вина для моих приятелей.

Вмиг Тора сделался всеобщим другом. Толстяк хозяин что-то буркнул и отправился восвояси. Тора надеялся, что винцо развяжет людям язык.

— А скажите-ка, братцы… — начал он, но тут дверная занавеска отдернулась и в помещение вошли трое незнакомцев. Они подождали, когда остальные подвинутся, и сели рядом с Торой. В комнате стало тихо.

Тора оглядел их — страшила головорез с уродливым шрамом, толстяк великан и длинноносый коротышка — и напусти на себя свирепый вид.

— Какого черта вы сюда плюхнулись? — процедил он. — Сядьте где-нибудь еще. Не видите, я разговариваю с друзьями?

— А мы хотим здесь, — возразил страшила со шрамом. Из-под рубашки у него виднелись и другие отметины. Следы от поножовщины, решил Тора и пожалел, что не имеет при себе оружия. Глубоко запавшими черными глазами исполосованный страшила оглядел Тору, оскалившись при этом обломками зубов. Два его спутника смотрели молча. У великана на удивление маленькая бритая голова торчала из непомерно огромных плеч. Взгляд его казался бессмысленным как у младенца. «Слаб на голову, — подумал Тора, — и тем опаснее». У последнего из троицы были острые черты лица и хищные глазки хорька. Все трое жадно пожирали Тору глазами.

Смелость смелостью, но Торе хватало здравого смысла не горячиться в этом месте. Любой из посетителей мог оказаться с ними заодно и пырнуть его ножом в спину. Поэтому он решил припугнуть незнакомцев и усмехнулся:

— Что, голодранцы, нечем заняться? Тогда пошли выйдем на двор и вы у меня, все трое, пожалеете, что оторвались от мамкиной сиськи.

Великан дурень схватил его за рукав, вытащил громадный нож и, облизнувшись, пропищал тоненьким голоском:

— Эй, главарь, можно я его немножко постругаю?