Уединенное жилище

В главном городе северных провинций Мексики и Чиуауа, расположенном среди голых степей, окаймленных цепями скал, происходила торжественная религиозная церемония — обычное явление в каждом мексиканском городе. В этой необычайно торжественной процессии, изображающей шествие Христа на Голгофу, принимали участие все сословия, не исключая войск. Для духовенства же она служила источником больших доходов, и оно, конечно, играло в ней главную роль.

В те времена в Чиуауа существовала лишь одна гостиница на американский лад, хотя она и размещалась в самой обычной деревянной постройке, так называемой посад (поиспански posads — дом и гостиница). Среди других приезжих в ней находился молодой американец из штата Кентукки по имени Франк Гамерсли. Своею красотою и телосложением он напоминал Аполлона. Его платье, манеры — все изобличало свободного и богатого джентльмена.

Когда и для чего он приехал сюда, никому не было известно.

Стоя возле гостиницы, он наблюдал за проходившей мимо процессией. По выражению его лица было ясно, что происходившее вокруг нисколько его не волновало и более того — наводило скуку. Колонна подъезда почти закрывала его, а потому ему показалось излишним снять шляпу. Американец, конечно, сделал бы это, если бы знал, что его могут увидеть, поскольку вовсе не хотел оскорбить чье бы то ни было религиозное чувство, а тем более фанатиков-мексиканцев, хотя он сам и был протестантом.

Вдруг он заметил обращенные на него угрожающие взгляды и услышал глухой, недовольный ропот проходившей толпы. Поняв в чем дело, американец попытался спрятаться за колонну, но было уже поздно. Его пронзил острый взгляд фанатика-офицера, ехавшего во главе отряда улан; через секунду тот был уже возле американца с саблей наголо.

— Долой шапку и на колени, негодяй! — воскликнул офицер. Но так как окрик его не возымел желаемого результата, он ударом сабли сбросил шапку с головы ослушника. Американец, чтобы не упасть, оперся о стену. Через секунду «негодяй» очнулся, выхватил револьвер и в следующее мгновение пуля прострелила бы голову дерзкого улана, если бы не вмешательство третьего участника драмы, остановившего руку Франка.

— Вы неправы, капитан Урага, — обратился незнакомец к улану. — Этот джентльмен приезжий и не знаком с обычаями страны.

— Достаточно было времени, чтобы познакомиться с ними и проникнуться уважением к святой Церкви! Но какое право имеете вы вмешиваться, полковник Миранда?

— Право человека, хозяина страны и старшего над вами!

— Ну, нет, тут вы ошибаетесь! Если бы мы были в Альбукерке, то я обязан был бы подчиниться вам, но не здесь, в Чиуауа.

— Так или иначе, но вы ответите за нанесенное оскорбление. Не воображайте, что ваш покровитель диктатор Санта-Ана сможет и в этом случае защитить вас. Вы, по-видимому, забыли, капитан Урага, что нынешнее правительство считает себя ответственным за непочтительное отношение к великой республике, гражданином которой, мне кажется, является этот молодой человек.

— Оставьте, полковник Миранда! — воскликнул офицер. — Проповедуйте кому-нибудь другому, а мне некогда вас слушать. Убирайтесь вы оба к черту!

Капитан пришпорил лошадь и вновь встал во главе отряда. Процессия продолжала медленно двигаться и скоро все забыли о происшедшем скандале. Франк со своим защитником скрылись в дверях гостиницы.